— Ты видела магазинчик Норы? — поинтересовался Тони, провожая ее в отель после театра.
— Да. Нора даже предложила мне работу. По-моему, теперь она на своем месте. Ей нравится это дело.
— Да. И идет оно неплохо. У нее в глазах уже появился блеск деловой дамы. Кажется, Ральф тоже доволен, хотя и играет за сценой роль второй скрипки. Дай ему Бог всего наилучшего.
— Робину хуже всех, но Нора подыскала ему славную няню, а ричмондский парк заменяет Херонсбридж. Завтра я свожу его в зоопарк.
— А потом?
— Послезавтра — магазины, а в пятницу — назад.
— Оставь для меня еще вечерок — зайдешь посмотреть квартиру.
— Спасибо. С удовольствием. Майк тебе тоже не пишет?
— Нет, только прислал открытку с дороги. Все разлетелись из Херонсбриджа, кроме тебя — ты осталась там, как Золушка.
— И тебе, и Норе перемена места пошла на пользу.
— М-м… Странно все поворачивается, да? И ты остаешься в Херонсбридже?
— Пока Майк и тетя нуждаются во мне. Спасибо за прелестный вечер, Тони. Если мы не увидимся в Лондоне, то приезжай в Херонсбридж, как только Майк вернется.
— Обещаю. Я не покину свою самую любимую девушку в одиночестве.
Ее поход по магазинам оказался изматывающим, но успешным, и она зашла в кафе в последнем супермаркете, обвешенная пакетами и мечтая о чае. Рождественские распродажи были в самом разгаре, и кафе шумело народом. Шарлотта присмотрела столик в глубине зала, где сидела одна женщина, и попросила разрешения сесть.
— Конечно, — приветливо согласилась дама. У нее были седые волосы, забранные в пучок, большие очки и вышедшая из моды шляпка. — Похоже, у вас был хороший день, — добавила она, улыбаясь.
Дожидаясь чая, они разговорились, и вскоре Шарлотта узнала, что ее соседка уже пятнадцать лет вдова, живет в деревне в Кенте, в свое время работала экономкой, а сейчас устроилась на полставки в буфет исследовательской станции.
— Три дня в неделю, — рассказывала она. — Меня это очень устраивает. Там такая симпатичная публика — очень славные молодые люди и девушки. Некоторые мне в дети годятся. Одно время я служила экономкой у директора станции. Только не нынешнего, а предыдущего. Грустная история, но доктор Ставертон симпатичный человек.
— Доктор Ставертон? Майк?
— Да. А вы его знаете?
— Я у него работаю.
— Вот это история! — воскликнула дама, и Шарлотта рассказала ей, в чем заключается ее работа в Херонсбридже. — Невероятное совпадение! А я думала, что доктор уехал за границу. Ведь произошел ужасный скандал! У нас в деревне о нем вспоминали еще несколько лет. Вы знаете, что он был женат?
— Да. И что его жена погибла в автокатастрофе.
— Я никогда не встречала девушки красивее. Не удивительно, что он был без ума от нее. Но она ничего не умела — только ходила вокруг меня и говорила: «Дорогая Иви — меня зовут миссис Ивинвуд — дорогая Иви, вы должны мне помочь». И я помогала, то есть делала все от начала до конца. Только бедному доктору Ставертону было уготовано кое-что похуже.
— Расскажите.
Собеседница с радостью начала рассказ:
— Ну, я поступила к ним на работу почти сразу после того, как они поженились. Миссис Ставертон до свадьбы выступала на сцене, потом оставила театр. Не думаю, что она могла стать звездой или сделать большую карьеру, но по прежней жизни она скучала. Она привыкла к Лондону, шуму, веселым компаниям, ярким огням витрин, а у нас в деревне скучновато. Первое время они ужасно любили друг друга, не замечать это было невозможно. Его Бари — ее звали Барбара — была для него звездочкой ясной, а она существовала только для того, чтобы доставлять ему удовольствие. Маленькая, темненькая с глубокими синими глазами… А вот и наш чай.
— А почему же их брак расстроился? — поинтересовалась Шарлотта, когда им налили чаю.
— Ну, все получилось из-за одной женщины, — объяснила миссис Ивинвуд. — Миссис Ставертон сильно скучала, когда доктор был на работе. Она обычно завозила доктора на станцию, чтобы потом поехать на машине в Лондон. Альма… забыла ее фамилию — память не та стала — была старой подругой миссис Ставертон. Они даже вместе снимали квартиру, до того как Барбара вышла замуж… Эта Альма была такая высокая, с короткой стрижкой, какая-то мужиковатая вся. Художница она была — вот, вспомнила, книжки иллюстрировала, в журналы рисовала. В общем, если коротко, то миссис Ставертон чуть не каждый день ездила в Лондон к Альме, или Альма приезжала к нам. Вот с этого и начались все беды. Доктору никогда не нравилась эта Альма, и миссис Ставертон мне рассказывала об этом. Очень она мне доверяла, бедняжка. Мне тоже эта Альма не нравилась, и не нравилось, что она так часто приезжает. Доктор думал, что она плохо влияет на его жену, а уж чем они занимались в Лондоне — Бог знает. Друзья у них были, они там развлекались и все такое. Миссис Ставертон иногда даже приезжала домой выпивши, а мистер Ставертон не тот человек, который станет такое терпеть, верно?
— Еще бы!
— Ну и начались ссоры. Он пытался отвлечь ее от Альмы, но не мог, потому что очень много работал. А его жена, ну не создана она была для тихой домашней жизни, ей нравилось, чтобы вокруг были люди, веселье, все внимание обращали… Неудачный у них брак получился. Ей ужасно не хотелось ссориться, она даже врала иногда, а я ее покрывала, только его так просто не обманешь. А потом она вдруг изменилась. Вся такая нервная стала, взвинченная, а то вдруг лежит, ни словечка не скажет, подавленная. Я только потом узнала, что она наркотики принимает. Мне бы и в голову не пришло… Да и о наркотиках тогда так не говорили, как сейчас. Только я услышала как-то, как они ссорятся. Он ей говорит: «Боже мой, Бари, если ты к этому привыкнешь, то с тобой все кончено». Разговаривали они в гостиной, а я из коридора все слышала. Он обвинял Альму, что она приучила Барбару к наркотикам, просил порвать с подругой. Миссис Ставертон обещала, но, конечно, не сдержала слово. В общем, на все это было просто страшно смотреть. Как она изменилась, бедняжка! Сама на себя стала непохожа. Доктор с Альмой ненавидели друг друга, он запретил ей появляться в доме. Сам стал водить машину, тем более, что миссис Ставертон уже не могла ездить одна, он пытался ограничить жену в деньгах, а она у меня одалживала, когда на наркотики не хватало. Ну, а Альма в отместку распускала слухи, что доктор жестоко обращается с женой, и миссис Ставертон настраивала против мужа, и та тоже начала жаловаться. В деревне-то как: все про всех знают, обсуждают, я пыталась урезонить самые длинные языки, да куда там…
— Господи! Какой ужас!
— Да, в общем, мистеру Ставертону никто не мог помочь. Альма эта уговорила миссис Ставертон подать на развод за жестокое обращение, и та согласилась, потому что попытки отучить ее от наркотиков казались ей жестокостью. Она совсем сошла с ума, бедняжка. То рыдала полдня у меня на плече, а то кидалась к старенькой машине, которую они с Альмой купили, чтобы ездить в Лондон. Мистер Ставертон написал заявление об уходе — слишком уж о нем судачили. А Барбара в последний день его работы собрала вещи, мне «до свидания» сказала и поехала к Альме. Наверное, она правда боялась доктора. Тут-то все и кончилось — она насмерть разбилась по дороге в Лондон. А доктор уехал за границу, и я о нем больше не слышала.
