— Спасибо, нормально. Тесса поправляется, хотя у нее еще держится небольшой жар. Британи, как всегда, много работает, у нее столько дел, и она так здорово со всем справляется…
— А как дела у вас? Ну у тебя? Если можно…
— Можно, — покладисто ответила Джейн. Она не могла ему отказать, хотя так было бы мудрее. «Вы» — это дистанция. Дистанция, которая ей очень пригодилась бы. — У меня все в порядке, спасибо. А у тебя?
— О, замечательно! У меня сегодня очень удачный день. Мне повезло обедать с самой очаровательной девушкой Роли.
Джейн криво улыбнулась. Как же, как же…
Ник, кажется, заметил ее реакцию и — чем только черт не шутит — смутился.
— Я… похоже, я что-то не то сказал. Но мне правда очень приятно, что ты согласилась пообедать со мной.
— Да. Я люблю пончики и не слежу за фигурой. Британи говорит, что мне не хватает силы воли…
И слава богу, думала Джейн спустя пятнадцать минут, что не хватает. Если это — цена за такое райское наслаждение…
Райское наслаждение было сладким, горячим, пахло ванилью, какао и орехом. Ник не соврал: здесь действительно готовили настоящий горячий шоколад и жарили пончики на месте. Мм…
— Нравится? — Ник с удовольствием читал выражение истинного блаженства на ее нежном лице.
— Еще как! Жизнь без наслаждений не имеет смысла, — гордо заявила Джейн. — Даже если это наслаждения плотские. Хм, забавно, а почему плотские наслаждения пагубно сказываются на состоянии плоти?
— Интересно мыслишь. Действительно, если бы эта логика была универсальной, то духовные наслаждения пагубно сказывались бы на состоянии духа, и каждый поход в оперу…
— …старил бы портрет Дориана Грея.
— А ты хотела бы иметь такой портрет?
— Не-а. Зачем?
— Ну… сохранила бы на долгие годы свою молодость и красоту.
— Мне он не нужен, — рассмеялась Джейн.
— Да уж, это точно. Ты, мне кажется, очень хороший человек.
— И вовсе не поэтому: мне не нужны на долгие годы молодость и красота. Не все ли равно, в каком виде тебя положат в гроб.
— Ну есть же тщеславные люди…
— Я не тщеславная.
— Не сомневаюсь.
Ник мягко улыбнулся. Он был почти счастлив в этот момент. Он смотрел на Джейн, видел, как красиво отсвечивают медью тугие волны ее волос, как пугливы ее пальцы, как она чуть жмурится от удовольствия — вкусно. Простая радость. Как это на самом-то деле дорого: радоваться тому, что ешь вкусную еду, пьешь вкусное питье, тому, что тебе тепло, что небо сегодня ясное, что случайный прохожий подмигнул тебе, что дома тебя кто-то ждет…
Глядя на порозовевшее от «приятности» момента личико Джейн, Ник почувствовал, как и сам возвращает эту драгоценную способность наслаждаться мелочами. Глупое слово — мелочи. Нет мелочей. Есть то, что есть.
А для полного счастья Нику не хватало только одного: ему хотелось взять Джейн за руку. Но он не решался. Она ничем не показала ему, что уже можно.
— И Британи не тщеславная, — добавила Джейн. — Она просто очень энергичная и умная. Но у нее доброе сердце, и… и еще у нее талант.
— К чему?
— Вообще. Жить, наверное. Она умеет работать, зарабатывать и отдыхать. Она всегда во всем была самой первой, самой лучшей. В общем, она бриллиант…
Ник слушал внимательно, положив подбородок на скрещенные пальцы. Он пристально наблюдал за движением ее нежных сочных губ. Бывают же такие замечательные, яркие, четко очерченные губы идеальной формы — и без косметики… Спасибо тебе, матушка-природа! Спасибо за то, что есть красота — такая красота. И тебе, Господи, спасибо, за то, что есть такие нежные, светлые души…
— Бриллиант, не алмаз, потому что уже ограненный. Такому бриллианту нужна достойная оправа. Знаешь, я иногда переживаю, что она здесь, а не в Нью-Йорке. Ее место там. Но Британи гордая. Она не хотела ни перед кем унижаться, не хотела терпеть удары…
— А разве терпение не есть величайшая добродетель, которую мы и должны развивать в себе?
— Знаешь, — строго сказала Джейн, и в глазах ее блеснула… не злость, нет, скорее угроза, какая исходит порой от кошки с серьезными намерениями, — пусть этим занимаются те, кому больше нечем заняться. Британи — есть чем, у нее двое детей, которых она великолепно воспитывает, и работа, в которой она души не чает.
— А у тебя? Что есть такого? Чем занимаешься ты?
— Ай, это не важно. — Джейн так искренне махнула рукой, что Ник оторопел и не стал жать на педаль в разговоре. — Она… она сильная очень. Но ты же понимаешь, что любую женщину, даже самую сильную, легко ранить. Так вот, если ты обидишь мою сестру…
Снова кошачья угроза в глазах.
Ник улыбнулся, и угроза истаяла, словно волна прибоя — накатила и отхлынула.
— Обижать Британи ни в коем случае не входит в мои планы, — заверил он Джейн.
— Хорошо. Тогда мы будем союзниками.
И она протянула ему руку — узкую, нежную ладонь, теплую, пахнувшую ванильной пудрой. Ник бережно пожал ее. Джейн спрятала глаза — и улыбку.
— Ой! — Кажется, ее взгляд мимоходом скользнул по наручным часам. — Я на работу опаздываю!
— У тебя такой короткий перерыв на обед? — удивился Ник.
— Да… — Она уже схватила сумочку и стала рыться в поисках кошелька. — Подвезешь?
— Сначала заплачу, потом подвезу. — Ник бросил на стол три бумажки. — И не спорь: я приглашал.
Джейн благодарно улыбнулась и поспешила к выходу.
В машине Ник старался следить за дорогой, но мозг туманился от аромата жимолости — было что-то такое в ее духах. Они молчали. Джейн, кажется, боялась опоздать к концу своего обеденного перерыва, а он, если бы еще и заговорил, то точно влетел бы куда-нибудь не туда…
— Спасибо, — коротко сказала Джейн, когда его новенький «ниссан», эффектно взвизгнув тормозами, замер напротив входа в «Рейнбоу». — Успели… И вообще.
— Нет, это тебе спасибо! Было очень приятно с тобой поболтать. Я хочу повторить. Повторить и продлить. Может, поужинаем сегодня?
— Нет! Я с детьми сижу.
Он готов был поспорить, что в ее глазах промелькнул самый настоящий ужас. С чего бы это?
— А завтра?
— Я… Я пока не готова ответить, — холодно — такой холодной бывает только замороженная селедка — ответила Джейн.
— Значит, я позвоню? — улыбнулся Ник.
— Позвони, — то ли рассеянно, то ли грустно сказала Джейн и осторожно хлопнула дверцей машины.
Она ушла. Ник проводил ее жадным, терпким взглядом. Она не обернулась — да и разве должна? Да, ему было бы приятно еще раз увидеть ее лицо, но и вид сзади, так сказать, тоже весьма и весьма хорош: узкая спина, округлая подтянутая попка, длинные ножки. Даже если бы она была просто девушкой с улицы, он бы посмотрел ей вслед. Даже если бы она не была Джейн Вудинг, лесной феей с серьезными серыми глазами и нежным, искренним румянцем на щеках.
