Это ему следовало рассказать Кортни о Монике и о том, как и почему они расстались. Пусть ему было неприятно ворошить прошлое и пересчитывать старые грехи и ошибки, но он должен был осознавать, что иначе невозможно построить новые отношения.
Первыми встали из-за стола и начали прощаться Рита и Анджелика. Они сбивчиво извинялись и говорили что-то об оставленных домах мужьях и некормленых кошках. Последнее было излишне, поскольку их и так никто не стал удерживать и уговаривать остаться «еще хотя бы на полчасика», как часто бывает в веселых компаниях.
Потом ушли Тина и Флоранс – финансовая составляющая «Пэттерн дизайн». За ними потянулись остальные, и вскоре Кортни и Майкл остались одни.
Кортни с тоской посмотрела на полупустые бокалы, оставшиеся на столе, и шмыгнула носом. Майкл ободряюще похлопал ее по плечу.
– Ты ни в чем не виновата.
– Я должна была предотвратить это.
– Откуда ты могла знать, что Мэг заявится сюда?
Кортни пожала плечами.
– Ума не приложу, откуда она узнала о том, что мы собираемся сегодня именно в «Мацератти».
– Может, кто-то из твоих сотрудниц проговорился?
– Даже если так, я уверена, что они сделали это не нарочно. Просто забыли, что и у стен есть уши. Постой-ка… – Кортни попыталась сопоставить события и то, что о них известно Мэг. – Она знала о моем разговоре с Моникой, но откуда? Я была одна в кабинете. Даже если Бобби проболтался о том, что сообщил мне о твоей бывшей любовнице, Мэг не могла знать наверняка о том, что я клюнула на его удочку.
– Может быть, она просто предположила…
– Нет, – категорично заявила Кортни. – Мэг говорила со стопроцентной уверенностью. Готова поклясться, что она слышала каждое слово того телефонного разговора.
– Думаешь, она подслушивала?
Кортни кивнула.
– Тогда советую поставить в известность полицию. Пусть проверят твой кабинет на наличие «жучков».
– Бред какой-то, – сказала Кортни, не желая верить в то, что ее бывшая помощница пустилась во все тяжкие. Одно дело шепнуть конкуренту секретную информацию, и совсем другое – устанавливать «жучки».
– Судя по сегодняшнему концерту, который устроила Мэг, она и в самом деле потеряла грань не только между допустимым и запретным, но и между реальностью и своими болезненными фантазиями.
– Считаешь, что мне следует обратиться в полицию?
– Решать тебе, но я бы не стал откладывать. Мэг может быть опасна.
– Майкл, это уже слишком. Мэг не пойдет дальше угроз и оскорблений.
– Она ненавидит тебя… да и меня тоже. А в ее состоянии ненависть может запросто привести к преступлению.
Кортни почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки.
– Майкл, ты меня пугаешь.
– Прости. Не бери в голову. Все будет хорошо.
– Тебе легко говорить, а я теперь ночь спать не буду.
– Именно на это я и надеялся, – улыбнулся Майкл и встал из-за стола.
Кортни вопросительно изогнула левую бровь, на что Майкл незамедлительно ответил:
– Позвольте пригласить вас на чашечку кофе ко мне домой, мисс Милз.
– С удовольствием. – Кортни подала Майклу руку и поднялась.
Выйдя из ресторана, Кортни поразилась, как на улице темно. Казалось, кто-то разлил в воздухе темно-фиолетовые чернила. К тому же накрапывал мелкий, раздражающий дождик.
– У тебя есть зонтик? – спросила, поёжившись от пробирающего до костей холода, Кортни.
– Нет, но моя машина припаркована неподалеку. Если хочешь, подожди меня здесь, я мигом добегу до нее и подъеду за тобой.
– Хорошо, – охотно согласилась Кортни. Куда приятнее стоять под козырьком, нежели носиться под дождем.
Майкл быстро сбежал по ступенькам и через мгновение скрылся в темноте. Кортни напрасно всматривалась во тьму, пытаясь разглядеть знакомый силуэт. Правда, ждать ей пришлось всего пару минут. Вскоре она услышала урчание мотора, и из мрака выплыл автомобиль Майкла.
– Запрыгивай скорее, – поторопил ее Майкл. – Не хватало еще, чтобы ты простудилась.
Кортни послушно кивнула и села на переднее пассажирское сиденье.
– Ну и погодка.
– Да уж, кто бы мог подумать. А ведь днем было безоблачно и тепло.
– Причуды природы, – философски заметила Кортни. Она порылась в сумочке, расшитой бисером, и достала из нее зеркальце. – Ну и вид, – поморщилась она, глядя на свое отражение. – От прически осталось одно воспоминание.
– Ты все равно самая прекрасная женщина на свете, – ответил Майкл, вырулив на шоссе.
– А ты самый льстивый мужчина, – парировала Кортни с улыбкой.
Дождь усиливался, капли с остервенением стучали по крыше. Порывистый ветер срывал с деревьев листья и бросал их на лобовое стекло.
– Нужно было взять такси, – с необъяснимой тревогой сказала Кортни.
– Не волнуйся. Как-нибудь доберемся.
– Будь осторожнее.
Кортни устыдилась собственного страха. И с чего она стала такой трусихой? Видимо, ее нервная система сдавала после скандала, учиненного Мэг Бачински.
Машина виляла по мокрой дороге. Майкла периодически ослепляли фары встречных автомобилей. Он сбавил скорость и покосился на Кортни. Она закрыла глаза и сосредоточенно массировала виски.
– Голова болит? – сочувственно поинтересовался Майкл.
– Да. Аж раскалывается. В последний раз со мной такое было перед тем, как я сломала ногу, оступившись на лестнице.
Майкл невесело усмехнулся.
– Надеюсь, это не является признаком беды.
– Я не суеверна, но… я как чувствовала, что Мэг не оставит меня в покое.
– Кортни, выкинь эту стерву из головы, и она у тебя сразу перестанет болеть.
– Легко сказать. – Кортни обреченно вздохнула. Она опустила руки и откинула голову на спинку сиденья. – Майкл, ты не мог бы остановить у аптеки? – попросила Кортни, окончательно потеряв надежду избавиться от мигрени самостоятельно.
– Без проблем.
Они проехали около мили, и Кортни громко ахнула, указав пальцем в окно.
– Майкл, мы ведь только что проехали аптеку. Остановись… ну же!
Однако машина продолжала ехать.
Кортни была настолько взволнованна, что не обратила внимания на побелевшее лицо Майкла. Он снова и снова давил на педаль тормоза, но автомобиль даже не сбавлял скорость.
– Почему ты не?..
Кортни недоговорила, потому что в следующее мгновение их автомобиль занесло, и он с жутким металлическим скрежетом повалился набок, словно раненое животное.
Глухой удар отозвался обжигающей болью в области лба, и Кортни потеряла сознание.
Больничные коридоры, уходившие в разные стороны двумя бесконечными тоннелями, были пустынны. Бледно-зеленая краска на стенах местами потрескалась, навевая еще большее уныние и мысль о бренности всего сущего.
