class="p1">— Да. Конечно, — добавляю я, чуть ли не писком.
На том конце провода Дамир! Его голос я сразу узнаю. И ощущаю вовсе не страх, а радость.
Да что же со мной!
— Собирайся. Только побыстрее. Десять-пятнадцать минут, и я у тебя.
— Зачем?
— Поедем к юристу насчет твоей сестры. И по пути где-нибудь позавтракаем. Юрист все равно с девяти.
— Хорошо, я буду готова, — из последних сил держусь, чтобы не завизжать.
Так не бывает! Так просто не бывает.
Как только вызов прекращается, начинаю подпрыгивать на месте. Я стараюсь сильно не топать, чтобы не тревожить Виолетту Михайловну, но эмоции меня накрывают через край. Дамир словно мысли мои прочитал. Я только подумала о юристе, и тут он.
Думать, о том, что Булатов делает это с какими-то корыстными целями, я не хочу. Потому что не понимаю, что ему может быть понадобиться от меня кроме часов. Часов, которых у меня нет. Так что выходит, он в любом случае ничего от меня не получит, а помочь может.
Через десять минут я выхожу из подъезда и вижу как подъезжает к ровно назначенному сроку машина Булатова. Лечу в ее сторону на всех парах и быстро заскакиваю в салон.
— Доброе утро, — произносит Дамир.
Холодно, равнодушно, даже не глядя в мою сторону. Он выворачивает руль, чтобы быстрее выехать со двора, но я все равно рада его приветствию. Он мог бы сказать просто привет. Или вообще ничего не сказать, а он пожелал мне доброго утра.
— Действительно доброе, — отвечаю я и легко-легко улыбаюсь.
Кафе, куда мы приезжаем, полупустое. Дамир делает официанту заказ сам. И на себя и на меня. Я молчу. Не перечу. Лишь ловлю на себе задумчивые взгляды Булатова и отвечаю на них. Стараюсь как можно дольше не опускать и не прятать взгляд.
На завтрак нам приносят блюдо визуально очень похожее на свернутый в трубочку блин, но когда я начинаю есть, то понимаю, что это омлет. Вкусно. Действительно вкусно. Нужно будет попробовать самой тоже приготовить что-нибудь похожее.
Дамир расправляется с едой первый. Мне становится в этот момент немного неловко. И я начинаю есть быстрее, под пытливым мужским взглядом. Просто было так вкусно, что я позволила себе в самом начале трапезы немного посмаковать.
— Спасибо, — искренне и очень радостно произношу я, как только мы встаем из-за стола. — Было вкусно.
— Не за что, — холодно отвечает он, и все так же не глядя на меня идет к выходу из кафе. Правда толкнув дверь, он замирает, придерживая ее, и я понимаю, что он пропускает вперед меня. Как истинный джентльмен.
Я должно дать очень по глупому улыбаюсь, но ускоряю шаг и быстро прошмыгиваю мимо Дамира.
Когда мужчина открывает мне дверь машины, я почти не удивляюсь. И после… когда мы подъезжаем к какому-то бизнес центру, каждую открытую перед моим носом дверь я уже начинаю воспринимать как должное, прогоняя от себя мысли о том, что люди так быстро не меняются.
Я расслабляюсь. И зря. Потому что юрист встречает нас с хмурым видом и оглашающей фразой:
— Я ознакомилась с данными. И могу сказать, что будет очень тяжело, что-либо сделать.
Когда юрист договаривает, жизнь проносится перед глазами. Оказывается, чтобы забрать из органов опеки свою сестру, мне нужно либо тащить туда мать, но это уже поздно, да и вряд ли я смогу это сделать, учитывая ее нынешнее состояние. Либо…
— Хорошая оплачиваемая работа, жилплощадь, можно даже съемную, но главное с условиями всеми. Также вам придется пройти школу приемных родителей, медицинское обследование и… вы случайно не собираетесь замуж?
— Нет, а что? Одинокой мне могут не отдать сестру?
— Могут. Все, что угодно могут. Особенно, если ее уже кто-то присмотрел.
От этого предположения юриста у меня внутри все холодеет. Это же ее еще и в другую семью забрать могут? И мне потом никто не скажет, в какую именно.
— И что же делать? Не стану ведь я мужа искать в кратчайшие сроки?
Это хорошо еще, что Дамир остался за дверью и не слушает всего того, что мне тут говорит юрист. Я не настаивала, конечно, чтобы он не присутствовал, он так сам решил. Сказал, что это семейные дела и его не касаются.
— Пока что я рекомендую вам сосредоточиться на поиске постоянного места работы и создания комфортных условий для жизни Аксиньи.
— И сколько у меня есть времени?
— Немного. Не затягивайте. Я подам в органы опеки заявление о том, что вы хотите забрать Аксинью, но все равно процесс не быстрый. Вначале вашу мать лишат родительских прав, затем вы сможете забрать сестру к себе.
Герман Юрьевич рассказывает мне еще о многом, и я все тщательно слушаю и делаю заметки, потому что кажется, стоит только выйти из кабинета, как я обо всем забуду. Впрочем, о чем забывать? Он сказал мне ровно то, что я и так знала. Я готовилась. Снимать квартиру, устраиваться на еще одну работу и, возможно, бросать институт, чтобы поднять сестру. Кроме меня у нее никого нет.
— Спасибо вам большое, — говорю на прощание. — Оплату за консультацию вам в руки или девушке в приемной?
— Все уже оплачено, — с улыбкой сообщает Герман Юрьевич. — Дамир Давидович все оплатил.
— Ох, вот как… Он меня не предупредил, верну тогда ему деньги за консультацию, — зачем-то сообщаю юристу.
Сама не знаю зачем и он, судя по его озабоченному лицу, тоже не понимает, с чего это вдруг я решила сказать, что собираюсь вернуть деньги. Или же… не верит, что у меня есть такая сумма? Я, конечно, не имею возможностей Дамира, но уверена, что смогла бы себе позволить консультацию юриста, может, и не конкретно Германа Юрьевича, потому что судя по тому, как обставлен его кабинет: мебелью из дорогой кожи и дерева, за прием он берет цифру не из четырех цифр.
Выйдя из кабинета, наталкиваюсь на Дамира. Не то, чтобы его появление было слишком неожиданным, но я не думала, что он станет ждать меня здесь всю консультацию. Но судя по расслабленной позе и сосредоточенному на экране телефона взгляде, он никуда отсюда не уезжал. Решал рабочие вопросы, находясь на удобном диване в приемной юриста.
— Все? — его взгляд скользит по моим ногам и добирается до лица.
— Да.
— Все в порядке?
— Да, я просто…
Дамир поднимается, и я вынужденно отхожу на шаг, чтобы не столкнуться носом с его грудью, потому что незаметно для себя подошла близко к дивану.
