друг друга. Мы не даем непрошеных советов. Как бы ты отреагировала, если бы я помогла тебе найти работу?
Саше это совсем бы не понравилось.
— Тем не менее, Терезе нет оправдания, — сказала Ари. — Кто знал, что она такая стерва?
— Ник думает, что я не забыла Терренса.
— Чушь! Почему он так решил?
— Он говорит, я виню себя за то, как все закончилось, — произнесла Саша.
Ари задумалась:
— Наверное, он прав.
— Ари! — сердито крикнула Саша. — Не смей вставать на его сторону!
— Успокойся, — откликнулась Ари. — Его здесь нет, поэтому мы можем поговорить об этом. Он прав. Пора двигаться дальше. Терренс уже помолвлен.
— Что-что? Ты шутишь, что ли?
Ари моргнула:
— Зачем мне шутить? И почему ты не знаешь о его помолвке? Ты ни с кем не общаешься?
— Нет. — Покинув Сан-Бернардино, Саша удалила и заблокировала старые контакты. Ей хотелось начать все сначала. — Ты забываешь, что мои друзья были друзьями Терренса. Мы расстались не очень хорошо.
— Ох, милая. — Ари отвела волосы от лица Саши. — Они жестоко обошлись с тобой?
— Не важно, — сказала Саша. — Все в прошлом. — За исключением того, что ей пришлось выкапывать прошлое, как старую вонючую кость, ради Ника, который даже не оценил этого. — Итак, Терренс помолвлен.
— Он сделал предложение какой-то женщине на Гавайях. Фотографии были во всех социальных сетях.
Саша выругалась:
— Он не устроил ей засаду на вечеринке на глазах у всех их друзей?
— Наверное, он усвоил урок, — предположила Ари.
— Может быть.
— Теперь, когда ты все знаешь, тебе полегчало? — спросила Ари, и Саша кивнула. — Хорошо. Хватит наказывать себя, и пора избавиться от проклятия.
Саша вжалась в диван:
— Спасибо, что терпишь меня.
— Я не терплю тебя. Я тебя люблю.
Ари сняла сандалии и скрестила лодыжки на кофейном столике рядом с открытым ноутбуком. Она прищурилась. Красивое лицо Патрика Макартура застыло на экране.
— Зачем ты просматриваешь его страницу? Ты стимулируешь его.
— Я думала, ты уже справилась с этим, — произнесла Саша.
— Я терпела его два дня, а теперь опять хочу, чтобы он исчез. Я не могу смотреть на него.
Ари потянулась к ноутбуку, закрыла окно вебсайта и увидела увеличенную фотографию Ника, красивого и серьезного, в барбекю-хижине на склоне холма. Саша опустила веки и представила его глаза медового оттенка и кожу, сияющую на солнце.
Ари ахнула:
— Когда это снято?
— После аварии.
— Вы двое попали в аварию? Когда?
— По дороге из аэропорта.
— Почему ты об этом молчала?
— Ты бы жутко перепугалась, мама-наседка, — сказала Саша.
Ари побледнела:
— Какое-то путешествие из ада. Сначала самолет падает. Потом вы попадаете в автомобильную аварию.
— Но мы выжили.
— Прими горячий душ, — посоветовала Ари. — Он тебя успокоит. А я приберусь здесь и приготовлю нам обед.
— Холодильник пустой.
— Тогда закажу еду в номер.
После душа и обеда Саша села за стол с ноутбуком, только на этот раз не смотрела канал разрушителя свадеб. Она позвонила своему психологу.
— Здравствуй, Саша! — как обычно, сдержанно сказал доктор Джонас. — У тебя все хорошо?
— Если бы было так, я бы вам не звонила.
— Терапия нужна не только в кризисных ситуациях. Что тебя беспокоит?
— Многое изменилось с тех пор, как мы разговаривали последний раз. — Саша быстро заморгала, сдерживая слезы. — Мы с Ником расстались.
Доктор Джонас кивнул:
— Мне жаль.
— Вы сказали, что мы слишком торопимся, и…
— Прости, что прерываю, но я этого не говорил. — Доктор Джонас открыл блокнот и проверил свои записи. — Я спросил, устраивает ли тебя скорость развития ваших отношений и сомневаешься ли ты в правильности выбора времени. Я отметил, что в неторопливости есть свои преимущества.
Ты называла Ника идеалом. — Доктор Джонас закрыл блокнот. — Обычно, мы используем такие слова для описания человека или ситуации, когда не копаем достаточно глубоко. Никто и ничто не совершенны. Ты решила воспринимать Ника именно таким.
— Ну, он не идеален, я уверена.
— Расскажи, что произошло.
Она подробно рассказала о недавних событиях.
— Я пыталась помочь, а он был так неблагодарен!
— Пытаясь помочь, — осторожно сказал доктор Джонас, — ты невольно поставила его в затруднительное положение на рабочем месте, в которое, вероятно, были вовлечены и другие коллеги.
Оливер тоже был на той встрече. Саша помассировала виски.
— Теперь я это понимаю. Но мы в тупике. Я его выгнала.
— Я понимаю.
— Он обвинил меня в том, что я прячусь за вами и своей сестрой, используя вас как щит.
— Он имел право упрекать тебя, — произнес доктор Джонас. — Был ли он спокоен и уважителен во время ссоры?
Саша посмотрела на свои руки. Если бы не она, ссоры бы не было. Ему хотелось уйти и остыть.
— Ты ведешь дневник? — спросил доктор Джонас. Она показала ему блокнот в кожаном переплете. — Я хочу, чтобы ты написала письмо своему бывшему и рассказала ему, какими были прошедшие годы. Потом спроси, как у него дела.
— Я знаю, как он поживает. Я слышала, он…
— Никто из нас не знает, через что на самом деле проходит другой. Напиши письмо и посмотри, что получится. В следующий раз поговорим об этом.
«Дорогой Терренс, я говорила, что сожалею о том, как я с тобой поступила? Прости меня.
Во-первых, за то, что я сыграла с тобой помолвку. Мне жаль, что я сказала „да» и взяла твое кольцо. Ты мне не пара. Рядом с тобой я не чувствовала себя в безопасности. Ты не дал мне ощутить себя любимой.
Многие годы я жила в тени твоего разочарования, неодобрения твоих родителей и неприятия наших общих друзей. Я стыдилась. Я даже поверила, будто со мной что-то не так, потому что я проклята.
Я покончила со всем этим, и я закончила с тобой.
Тем не менее, я посылаю тебе любовь.
Твоя бывшая невеста Саша».
«Встретимся в парке на рассвете?»
«Хорошо. Но в семь утра».
Ник был в закусочной, куда он пришел после долгого и тяжелого рабочего дня. Он сказал Оливеру, что больше не станет гоняться за «Лихими курьерами», и тот согласился.
— В любом случае тебе пора сосредоточиться на Силиконовой долине, — сказал Оливер. — Там наше будущее.
— Я сейчас ни о чем не могу думать, — признался Ник.
— Возьми неделю отпуска. И займись более важными делами.
Оливер отправлял его мириться с Сашей. Она была единственной, что имело значение для Ника в данный момент. Не было ни одной сделки, которую он заключил бы не ради нее. Они не виделись четыре дня, и Нику не было стыдно признаться, что его жизнь рушится.
Он приходил в
