— Как я понимаю, ты узнал ее, — сурово в ночной тишине прозвучал голос Беатрис.
— Как оказалась здесь эта фотография? — спросил Уилфрид, медленно произнося слова, и растерянно оглянулся на Беатрис.
— Ты признаешься, что знал ее? — задала она вопрос тоном прокурора.
— Да, я встречался ней, — с трагическим надломом в голосе ответил Уилфрид, не замечая странного тона Беатрис. — На этой фотографии рядом был я. — Он снова перевел взгляд на фотографию. — Кто-то отрезал мое изображение. Вот смотри, на ее плече видна моя рука. — Он страдальчески улыбнулся.
— Неужели? Что же произошло между вами?
— Просто разошлись. — Он пожал плечами. — Когда-то мне казалось, что это невозможно.
Не хочет признаться в том, что бросил беременную Гертруду, поняла Беатрис.
— Но ты не ответила на мой вопрос, Бетси. Как оказалась эта фотография у тебя? И почему она стоит здесь, рядом с твоей постелью?
— Гертруда, или, как звали ее родные и друзья, Труди, была моей сестрой.
— Сестрой?! Но почему в прошедшем времени? — Он озабоченно свел брови.
Беатрис прикусила губу, боясь расплакаться. Наступила гнетущая тишина.
— Она умерла, — выдохнула наконец она.
— Не может быть! — почти простонал Уилфрид. — Я давно не видел ее, но мне и в голову не приходило, что она могла умереть. — Он схватился за голову. — Расскажи как? Когда?
— Я не могу сейчас говорить о ней. Тебе лучше уйти.
Уилфрид механически оделся.
— Я не понимаю. Ты должна мне рассказать, Бетси. Я не могу сейчас уйти, не узнав...
— Только не сейчас! — воскликнула Беатрис, сдерживая рыдания. — У меня нет сил, оставь меня в покое!
— Хорошо, тогда завтра. Я приду к тебе в кабинет завтра.
Беатрис понимала, что обязана объясниться с Уилфридом. Возможно, завтра ей будет легче разговаривать с ним. Сегодня ее сжигало чувство стыда и вины перед сестрой, и она с трудом владела собой. К завтрашнему дню она возьмет себя в руки.
Не прощаясь, Уилфрид вышел из спальни. Беатрис не шевельнулась, пока не услышала, как завелась и отъехала его машина. Только после этого она встала с постели и надела халат.
В определенном смысле она даже испытывала облегчение, что он наконец узнал ее тайну. Только не всю. Говорить ему о Поле она еще не была готова. Если даже известие о смерти Труди заставило его страдать, то этого еще недостаточно. Да и чего ему страдать, если он не любил Гертруду? Расстроился, может быть, ведь они были близки какое-то время.
Ночью Беатрис почти не спала и утром почувствовала, что не горит желанием разговаривать с Уилфридом. Когда Памела вошла в дом, она сразу заметила несчастное лицо хозяйки.
— Что-то случилось? — спросила она. — Вы не поладили с Уилфридом?
— Что значит не поладили? — разозлилась Беатрис. — Ты что-то говорила Уилфриду в мое отсутствие?
— Ничего я ему не говорила. Просто я видела, как он смотрит на вас. Он не стал бы появляться в доме, если бы не хотел встреч с вами. Бетси, по-моему, он по уши влюбился в вас.
— Ты несешь чепуху. Он привык крутить романы, а на серьезное чувство он не способен. Кроме этого, у меня есть Роберт. Он сделал мне предложение.
— Правда? Вы мне этого не говорили. И вы дали согласие? Потрясающая новость! Не замечала я, чтобы вы питали к нему особенные чувства. Я и Уилфриду так сказала...
Памела осеклась и посмотрела испуганными глазами на хозяйку.
— Что ты сказала Уилфриду? — вкрадчиво спросила Беатрис, убедившись, что оказалась права в своем подозрении.
— Я просто высказала свое мнение, что Роберт вам не подходит, вот и все.
— Кто тебе дал право высказывать постороннему человеку свое мнение о моем друге? Ты о нем ничего не знаешь! Роб самый порядочный, самый добрый мужчина на свете!
— Тогда почему же он так долго собирался сделать вам предложение? — язвительно спросила Памела, переходя в контратаку.
— Потому что Роб не такой, как некоторые двуногие самцы, готовые спариваться с кем попало и где попало!
Памела покачала головой.
— А может, потому, что рядом с вами появился другой мужчина? Он решился сделать предложение только после того, как столкнулся здесь с Уилфридом! Тут-то он и понял, что дружбе вашей конец, если только он не женится на вас.
— Ничего подобного! — Беатрис упрямо продолжала защищать Роберта. — И не смей больше обсуждать мою личную жизнь за моей спиной!
Памела покраснела, но сохранила независимый вид.
— Что вы ответили Роберту? Что вы согласны?
— Обещала подумать, — недовольно буркнула Беатрис.
— Значит, я права, вы его не любите! Иначе вы не стали бы думать, прежде чем согласиться.
— Полу нужен отец.
— И вы хотите решить эту проблему, выйдя замуж за Роба? Не делайте этого, Бетси, пожалеете потом, но будет поздно.
— Если ты полагаешь, что я выйду за Уилфрида, то ошибаешься. Даже если он сделает мне предложение. Впрочем, этого он никогда не сделает. Все, закрыли тему. Пора будить Пола, а то вы в школу опоздаете, а я на работу.
С тяжелым сердцем ехала Беатрис в особняк. Она даже хотела остаться дома, но испугалась, что тогда Уилфрид сам приедет к ней. И тогда труднее будет избавиться от него.
Она успела поработать час, когда в кабинете появился Уилфрид с подносом.
— Доброе утро, Бетси. Я принес нам кофе и печенье, — сказал он.
Беатрис подавила тяжелый вздох. Всю ночь она готовилась к предстоящему разговору, а сейчас снова чувствовала себя неуверенно.
— Я могу обойтись и без кофе, — сухо сказала она.
— А я не могу, — доброжелательно признался Уилфрид. — Почти не спал сегодня ночью. А ты как себя чувствуешь? Выспалась?
— Не очень, — вынуждена была признаться Беатрис. Она видела себя утром в зеркале: глаза красные, припухшие, под глазами темные круги.
— Моя вина. Я разворошил твое прошлое, напомнил тебе о сестре. — Он помолчал. — Для меня было большим потрясением узнать, что Труди твоя родная сестра. Известием о ее смерти ты меня добила. До сих пор не могу поверить.
— Мне тоже было трудно в это поверить. — Беатрис отвернулась к окну. Невыносимо тяжело было смотреть на Уилфрида.
— Бетси, ты не должна носить все в себе. Иногда лучше поговорить, излить душу.
— Ты что, совсем ничего не понимаешь? — Она резко обернулась к нему, глаза ее вспыхнули от сдерживаемого гнева. — Я давно пережила смерть сестры. — Ей хотелось сказать, что причина ее нынешнего горя совсем в другом. Но как можно разговаривать с человеком, если он упорно делает вид, что и не подозревает о своей причастности к гибели Гертруды.
— А я все никак не могу привыкнуть к мысли, что ее больше нет, — грустно сказал Уилфрид. — Труди очень любила жизнь! Я помню, какие грандиозные планы она строила на будущее. Скажи мне, как это произошло? Когда? Прости, что снова пристаю к тебе с этими вопросами. Всю ночь об этом думал.
