— А я все никак не могу привыкнуть к мысли, что ее больше нет, — грустно сказал Уилфрид. — Труди очень любила жизнь! Я помню, какие грандиозные планы она строила на будущее. Скажи мне, как это произошло? Когда? Прости, что снова пристаю к тебе с этими вопросами. Всю ночь об этом думал.
Беатрис не поверила ни одному его слову. Если он и думал о чем-нибудь, то исключительно о том, что попавшаяся на глаза фотография помешала ему соблазнить ее прошлой ночью.
— Полагаешь, мне было легче? — спросила она многозначительно.
— Я понимаю, как тебе тяжело, — ответил Уилфрид.
— Если понимаешь, то сделай милость — оставь меня в покое.
— Но я хочу знать, что случилось с Труди.
Беатрис помолчала.
— Это случилось шесть лет назад, — еле слышно произнесла она. Так тихо, что Уилфриду пришлось пересесть ближе к ней, чтобы услышать.
— Так давно? — удивился он и нахмурился.
Беатрис кивнула.
— Медицина оказалась бессильной спасти ее.
— Рак?
— Нет.
— Автомобильная катастрофа?
— Нет, самая обычная операция. Женские дела. К несчастью, возникли осложнения.
Беатрис специально сказала про женские дела, чтобы остановить дальнейшие расспросы. Уилфрид сокрушенно покачал головой, потом воскликнул:
— Невозможно в это поверить!
— Так и я восклицала тогда, шесть лет назад.
— У тебя есть кто-нибудь еще из родных? Труди ведь ничего не рассказывала о своей семье. Знаю только, что у нее было неудачное замужество.
— У меня никого не осталось, — ответила Беатрис.
— А родители?
— Давно умерли.
— Значит, ты одна-одинешенька на всем белом свете?
— У меня есть Пол. Он моя семья.
— Я бы тоже хотел стать частью твоей семьи, — негромко произнес Уилфрид.
Сердце Беатрис встрепенулось, но волевым усилием она заставила его замолчать и сделала вид, что не расслышала. Уилфрид налил ей кофе из серебряного кофейника, добавил немного сахара и поставил перед ней тарелку с печеньем. Утром из-за разговора с Памелой она не успела позавтракать и не смогла отказаться. Печенье было явно домашнего приготовления, ароматное и вкусное. Беатрис не заметила, как опустошила всю тарелку. Уилфрид с удовольствием наблюдал, как исчезает печенье, но помалкивал.
— Мне надо работать, — тяжело вздохнув, сказала Беатрис отрешенным голосом и поднялась с кресла.
— Мы можем встретиться сегодня вечером? — спросил Уилфрид и тоже встал.
— Я жду вечером Роба.
— А завтра?
— Тебе, думаю, пора вернуться в город и приступить к работе, — сказала она раздраженным тоном.
— Я работаю каждый день. Для этого мне необязательно сидеть в своем кабинете на двадцатом этаже. Здесь у меня дела поважнее.
— До свадьбы Виолы еще далеко, — напомнила ему Беатрис.
— Я не имею в виду дела своих домашних.
— Если ты пропадаешь здесь из-за меня, то напрасно теряешь время.
Голос ее звучал как-то безжизненно. Беатрис пугала Уилфрида непривычным спокойствием.
— Потому что у тебя есть Роберт? Я не считаю его своим соперником, поскольку сильно сомневаюсь, что ты выйдешь за него.
— Ты плохо меня знаешь, — тихо возразила Беатрис.
Она думала о том, что теперь у нее нет другого выхода, кроме как согласиться на предложение Роберта. Завтра она появится здесь с обручальным кольцом на пальце. Посмотрим, что тогда скажет Уилфрид.
Словно прочитав ее мысли, Уилфрид прищурился и, глядя ей в глаза, сказал:
— Нельзя выходить замуж назло своей любви. Ты не только себя сделаешь несчастной, но и Роберта. Думаю, Пол тоже будет страдать. Подумай хотя бы о нем, Бетси, — добавил он и пошел к выходу. Открыв дверь, он обернулся. — Я пришлю сейчас Дениз, она все здесь уберет. — С этими словами он покинул кабинет.
Беатрис опустилась в кресло и закрыла лицо руками.
Слова Беатрис «ты плохо знаешь меня» продолжали беспокоить Уилфрида. Такую женщину, как Беатрис, он ждал всю свою жизнь, как ни банально это звучит. Теперь он воспринимал свои отношения с Труди, ее сестрой, как пролог к главной своей любви. Сказав, что Беатрис не похожа на Труди, он имел в виду только внешность. В их характерах много общего; Беатрис, пожалуй, более цельная натура, чем ее сестра. В свое время он собирался жениться на Труди, и не его вина, что этого не случилось почти семь лет назад. Расстались они в ссоре, и вскоре после этого Труди умерла. Это обстоятельство мучило Уилфрида. Теперь он жалел, что не попытался разыскать ее тогда, самолюбие помешало. Он бы хотел вернуться в прошлое, оказаться рядом с Труди, когда она заболела, поддержать ее. Несмотря на ссору, он сохранял к ней теплые чувства и уважение. После Труди и до Беатрис он не встретил ни одной женщины, которая по-настоящему затронула бы его сердце. Его увлечений хватало от силы на месяц. С Беатрис он мог бы прожить всю жизнь, он чувствовал это. Впервые его сердце было целиком отдано женщине. На задний план отступило самолюбие. Он готов был снести от нее любое оскорбление, любую обиду. Это ничего бы не изменило в его отношении к ней, потому что они нерасторжимо связаны таинственной внутренней связью. Сейчас самое главное, чтобы и она поняла это.
— Входи, Роб, — сказала Беатрис и, взяв Роберта под руку, повела в гостиную.
Она пригласила его на ужин к себе домой и теперь нервничала. За последние часы она еще раз все обдумала и поняла, что хотя бы в одном Уилфрид прав. Она не сможет стать хорошей женой Робу.
На журнальном столике стояло пиво для Роберта и красное вино, которое предпочитала Беатрис.
— Я не могу больше держать тебя в неведении, — заговорила она, как только они уселись в низкие кресла и выпили. — Хотела сказать тебе после ужина, но ты и так долго ждал.
Роберт посмотрел в ее грустные глаза и вздохнул.
— Догадываюсь, о чем ты собираешься мне сказать.
— Прости меня, Роб. — Она попыталась улыбнуться ему. — Ничего не получится. Я люблю тебя, ты это знаешь, как друга. И Пол тебя обожает. Вряд ли ты будешь счастлив, если я соглашусь стать твоей женой только ради своего сына. Это было бы нечестно по отношению к тебе.
Она вдруг увидела, как поникли плечи Роберта. Он словно состарился на ее глазах. Беатрис вспомнила, что в декабре прошлого года ему исполнилось сорок пять лет. От жалости у нее на глазах выступили слезы. Ей захотелось обнять его, но она понимала, что Роб не примет ее жалости.
— Ты любишь Уилфрида, я знаю, — сказал он тихо, не поднимая глаз от стакана с пивом.
Беатрис растерялась. Люблю ли я Уилфрида? — задала она себе вопрос и задумалась.
