Чистка стойл не значилась в списке любимых дел Лукаса, однако тяжелая работа не оставляла времени для размышлений. Но не сегодня. Не хотелось думать о том, что Рейчел уйдет. Не хотелось думать о том, что она останется. Но мысли так и крутились в голове. И все-таки физическая работа могла решить одну проблему. Холодный душ не помогал. Может, работа до изнеможения спасет?
Дверь сарая со скрипом открылась. Лукас еще крепче стиснул в руках вилы, так что пальцам стало больно. Он не хотел пока встречаться с Рейчел.
— Лукас? Ты здесь?
Его хватка ослабла, и он уронил подбородок на грудь, шумно выдохнув.
— Да, я здесь.
Харли появился у двери в стойло, широко ухмыляясь.
— Коди страшно нравится возиться с новым бычком.
Лукас проворчал что-то в ответ, продолжая кидать сено.
— Как думаешь, может, отдать теленка ему?
— Мы не знаем, сколько еще пробудет здесь Коди.
Шорох сена и лязганье металла о цементный пол эхом разносились по сараю, Харли неуклюже переступил с ноги на ногу.
— Но я подумал, раз Харрисы уехали…
— Ты неправильно подумал.
Последовала затянувшаяся пауза.
— Ты хочешь сказать, что вы с Рейчел не… не…
Лукас швырнул вилы на пол.
— Тебе, как и всем остальным в округе, прекрасно известно, что брак был заключен для того, чтобы у Рейчел не отобрали Коди.
Лицо Харли покраснело, брови угрюмо сдвинулись.
— Черт побери, Лукас, все знают, что вы с Рейчел…
— Я исполнил свою роль Белого Рыцаря, — прорычал Лукас, возвращаясь к работе. — Рейчел и Коди могут остаться столько, сколько сочтут нужным. — Боль от мысли об их отъезде полоснула ножом. Он резко втянул воздух, чувствуя, как дрожат руки.
Харли не видел страха в глазах Рейчел. Зато Лукас видел. Харли не лежал с ней в одной постели, до боли желая прикоснуться к ней, погладить блестящие волосы, атласную кожу, пробудить к жизни. Больше он не вынесет. Ни одной ночи. Отъезд Харрисов, по крайней мере, избавил его от пытки.
Но он будет тосковать по ней. Когда Рейчел уедет, дом затихнет и опустеет.
— Может, если ты поговоришь с ней…
— Достаточно уже было разговоров, — буркнул Лукас.
Он не станет обсуждать свои отношения с Рейчел или их отсутствие. Пройдя мимо Харли, Лукас направился к дому. Он спрячется в кабинете. Уйдет с головой в изучение записей о вакцинации и ценах на корм и забудет о женщине, которая терзает его душу день и ночь.
Неприятности. Ничего кроме неприятностей.
Рейчел спустилась в кабинет. Свернувшись калачиком в большом кресле, она отдалась во власть успокаивающего запаха и уютного ощущения старой кожи. Но чувство одиночества медленно, но неуклонно поглощало ее.
Жизнь так долго приносила ей сплошные несчастья и нестабильность, что ей следовало бы уже ко всему привыкнуть. Если бы не Коди, она не смогла бы жить дальше. Смерть родителей, когда ей было только семь, детство в приемных семьях и чувство одиночества, от которого она надеялась избавиться, выходя замуж за Стивена. Но счастливый союз, который начинался как сказка, быстро превратился в ночной кошмар, а закончился и вовсе трагедией.
А потом — «Голубая долина», где ощущение безопасности стало таким же простым и естественным, как дыхание. У Лукаса есть свои демоны, как и у нее. Она поведает ему о своих, потому что в долгу перед ним. Если бы она знала его тайны, то могла бы понять, почему он держит сердце на замке.
Твердо решив докопаться, что же так терзает его, Рейчел поднялась на ноги и стала искать альбом. Возможно, там отыщется ключ к пониманию Лукаса.
Альбом нашелся в стопке журналов, лежащих на книжных полках. Вытащив его, Рейчел вернулась в кресло, надеясь сложить в единую картину кусочки сведений, которые предлагали ей различные фотографии и газетные вырезки.
— Рейчел?
Напуганная, она так и подскочила в кресле. Поглощенная своим расследованием, она не слышала, как открылась дверь. Не замечая ранее своих слез, струящихся по щекам и оставляющих влажные пятна на рубашке, Рейчел торопливо вытерла их тыльной стороной ладони, аккуратно закрыла альбом и сунула его между подушкой и спинкой кресла.
— Что, Лукас? — Она боялась, что дрожь в голосе выдаст ее, и попыталась улыбнуться.
В ту же секунду он вытащил ее из кресла и заключил в свои объятия.
— Что случилось? — спросил он хриплым шепотом. — Почему ты плачешь?
Картина его первой свадьбы, запечатленная на фотографии, пронеслась перед ее мысленным взором, усиливая подозрения, что именно в этом — корень его проблем.
— Расскажи мне о ней, Лукас. Расскажи о своей жене.
Так же быстро, как и обнял, он отпустил ее.
— Не о чем рассказывать.
Она протянула руку, чтобы коснуться его, но он отошел в сторону. Уронив руку, Рейчел вздохнула. Его боль выражалась в стиснутой челюсти и сжатых кулаках. Она должна найти способ помочь Лукасу. Она призналась в своей любви к нему себе и Дженни. Признавшись ему, она ничего не изменит, но покажет путь избавления от боли. Когда-нибудь Лукас сможет отдать кому-нибудь свое сердце.
Отчаянно желая преодолеть расстояние между ними, Рейчел одернула себя и не двинулась с места.
— Мне нужно знать. Пожалуйста.
— Я думаю, что поведаю не очень красивую историю, но пришло время тебе узнать правду, — начал Лукас.
Глаза его потемнели, когда он нервно заходил по комнате.
— Я думал, что Дебра любит меня, но оказалось, что любила она деньги. А «Голубая долина» — одно из крупнейших и самых прибыльных ранчо в округе. Харли предупреждал меня, но я не слушал.
— Но ты любил ее.
Остановившись на мгновение, Лукас пожал плечами.
— Может быть. Я был тогда зеленым юнцом. Примерно за год до свадьбы я потерял маму. Возможно, я просто искал женского внимания.
Рейчел мысленно отметила дату смерти Мари Клэр, просматривая альбом. Она хорошо понимала, что такое одиночество.
— Потеря родителей тяжела. Могут потребоваться годы, чтобы превозмочь горе.
— Уж ты-то знаешь.
От его пристального взгляда ей стало не по себе, и она поспешила продолжить разговор:
— Сколько вы были женаты?
— Почти пять лет, — ответил Лукас, возобновляя свое хождение. — Пять долгих лет. Во время нашего медового месяца мы встретились с компанией молодых богатых бездельников. — Он остановился, скривив рот в горькой улыбке. — Думаю, ты знакома с беспутной жизнью, которую они ведут.
— Довольно хорошо.
— Но ты не захотела так жить, верно?
— Да. Стивен прожигал жизнь один, без меня.
Лукас кивнул.
