Он по-прежнему старался избегать смотреть на Бет, и от ощущения унижения, — что ее отвергли, у нее сдавило горло.
— Я и Элизабет друзья, — бесхитростно ответила Джанис.
На этот раз Марк действительно посмотрел на Бет. Сурово. Внимательно. Бет понимала, как ему сейчас тяжело. Что же в ней не так, если она сильнее стремится защитить его, а не себя, хотя он и смотрит на нее так недружелюбно?
— Как мило, что вы вместе. Обсуждаете свои пристрастия?
Бет шумно глотнула воздуха.
Джанис, несмотря ни на что, осталась матерью, поэтому была готова простить сыну дерзость.
— Выяснилось, что у нас много общего, и не только любовь к тебе, — сказала она.
Марк бросил на Бет еще один свирепый взгляд, но на этот раз в нем скользнула едва заметная неуверенность. Он обратился к Джанис:
— Я не знал, что в настоящее время тебя может стимулировать что-то, кроме таблеток, мама.
Джанис побледнела, на ее лице отразилась гордость, обида и надежда, но она не уступила сыну. Она уже проделала нелегкий путь и теперь верила в себя.
— Говори что хочешь, — сказала она, — но я беспокоилась, поэтому пригласила тебя сюда сегодня вечером. Вам с Бет нужно поговорить.
— Я не уверен, что сказанное ею тебе…
— Бет ничего мне не рассказывала, — резко парировала Джанис. — Она очень лояльна к тебе. Тот факт, что она никогда не рассказывает о тебе, говорит сам за себя.
Бет простонала:
— Джанис…
— Мне следовало знать, что твоя искренняя мольба не будет никоим образом связана с твоей болезнью, — сказал Марк, его глаза казались пустыми.
Бет сцепила пальцы, чтобы побороть желание протянуть к нему руки. «Но ведь он пришел сегодня», — шепнул ей тонкий голосок надежды. Так не поступит человек, решительно настроенный не прощать обиду.
— Моя болезнь и я отлично справляемся благодаря тебе.
Марк давно не замечал решимости в голосе матери. Это было понятно по тому, как резко он округлил глаза.
Джанис продолжила:
— По крайней мере, ты обязан все выяснить со своим старинным другом.
«О боже…»
Бет огляделась, в отчаянии ища глазами своего куратора. Сегодня ей понадобится помощь — разговор для поднятия бодрости духа…
Марк вперился в нее взглядом:
— Мы все выяснили. Два месяца назад.
Джанис нахмурилась:
— Марк… Вы так долго дружили.
Он холодно усмехнулся:
— Я думаю, что годы, проведенные порознь, перекрывают годы нашей дружбы, если совсем ее не отменяют.
Неужели Марк так легко выбросит из головы воспоминания?
— В самом деле? — Джанис выпрямилась во весь рост и показалась на десять лет моложе. — Значит, ты те же чувства испытываешь к своему отцу? Ты прожил без него дольше, чем с ним.
Выражение лица Марка было мрачным.
Бет воспользовалась возможностью и произнесла:
— Если вы позволите, я как раз собиралась…
— Останься! — одновременно произнесли мать и сын Дунканнон.
Марк приковал Бет к месту суровым пристальным взглядом:
— Я думал, мы обо всем сказали друг другу, Бет. Куда подевалось твое обещание не вмешиваться? Зачем ты втянула в это дело больную старуху?
Бет что-то прошептала как раз в тот момент, когда Джанис взревела от ярости:
— Мне пятьдесят два, Маркус Дунканнон! Меня вряд ли назовешь старухой.
— Ты выглядишь на пятнадцать лет старше, — парировал ой.
— Да, наркотики разрушают тело!
Повышенный тон Джанис и ее уверенное неожиданное признание заставило замолчать всех, кто находился в комнате. Бет шагнула вперед, чувствуя ужасное напряжение, чтобы быстро прекратить выходящий из-под контроля разговор. Она повернулась к Джанис и взяла дрожащую руку женщины своей прохладной рукой:
— Джанис, я понимаю, что ты хотела как лучше, но, пожалуйста, не ввязывайся в эту историю. У тебя и Марка есть реальная возможность наладить отношения. Я не хочу вам мешать.
Бет повернулась к Марку. Аромат его тела лишал ее решимости и разбивал ей сердце. Но Бет посмотрела в его глаза:
— Я не стараюсь удержать тебя рядом с собой с помощью посредника. Ты ясно изложил свою точку зрения, а у меня имеется достаточно собственного достоинства, чтобы не умолять тебя о том, что ты не заинтересован мне давать. И я держу свое обещание не вмешиваться в твою жизнь…
«Даже если это меня убивает».
— И я тоже! — прорычал он.
Каждая клеточка ее тела стремилась к Марку. Ей нравилось, как на его лоб падает прядь волос. Ей нравилась ширина его плеч. Его манера стоять, широко расставив ноги. Бет прожила несколько трудных недель, но выжила. Ей лишь нужно начать изгонять его из своего ума и сердца, снова.
«Спасибо тебе, Джанис».
Постоянное отсутствие Марка оставило огромную зияющую пустоту в мире Бет. Этой пустоты не существовало даже тогда, когда они не виделись целое десятилетие, ибо часть ее души по-прежнему принадлежала ему. Теперь эта часть души не принадлежала никому.
Она еще раз вздохнула и посмотрела на него в упор:
— Я понимаю, есть вещи, которые невозможно исправить. Когда мы были детьми, я стала причиной неотвратимых изменений в наших отношениях. Мне никогда не удастся убедить тебя в том, как я сожалею о сделанном мною выборе. И не забудь, Марк, мне было всего шестнадцать лет. Я была ребенком. Я совершала ошибки и сожалею об этом. Но я не могу расплачиваться за них вечно. Даже ради тебя. — Бет хотела сказать еще много чего, но подступивший к горлу ком помешал ей. Ни при каких обстоятельствах она не позволит себе снова расплакаться в присутствии Марка. — Джанис, встретимся на следующей неделе. Ты должна остаться…
— Не уходи, Бет.
— Бесхитростные слова Марка пронзили грудь Бет, ее пульс участился. Она настороженно посмотрела на него, затаив дыхание. В конце концов, здесь ты среди своих. Я единственный, кому следует уйти.
Он словно пронзил ее сотней ножей. Как только Бет подумала, что Марку больше не удастся ее обидеть…
Среди своих — алкоголиков и неудачников.
Он повернулся, чтобы уйти, и Джанис резко схватила его за рукав:
— Марк, не делай этого. Ты влюблен в эту девочку с пятого класса школы. Я замечала это прежде и вижу сейчас. Жизнь так коротка. Я знаю, что такое жить без радости. Любовь не дается для того, чтобы отказываться от нее дважды.
Казалось, Марк был решительно настроен уходить, но вдруг Джанис произнесла:
— Она бросила тебя из-за меня.
Бет резко повернула голову:
— Джанис, нет!
— Я попросила Бет оставить тебя в покое, сынок. — Пальцы Джанис впились в руку Марка в той же манере, в какой они впивались в руку шестнадцатилетней Бет. — По правде говоря, я ее умоляла. Я не могла видеть, как ты все сильнее в нее влюбляешься, строишь планы поступления в университет, хочешь уехать… — Она глубоко вздохнула. — Ты хотел меня бросить. Ты был всем, что у меня осталось.
