— И ты знаешь, что это был не просто секс, Лу. У тебя в моем сердце особое место, но я не готов к кардинальным переменам. Даже свету нужно время, чтобы преодолеть расстояние между двумя точками.
— Я не сильна в математике, но знаю: жизнь иногда меняется за один удар сердца!
— Вот именно! — подхватил Майкл. — Мы оба усвоили эту истину, когда единственная ошибка может стать последней. Но я всегда верил в то, чем занимался. Это было важно, Лу.
— А это не важно?
— До чего ты упряма. Думаешь, таких, как мы, в будущем ждет вечная гармония души и тела?
— Я готова рискнуть. А ты?
— Я не знаю, что еще сказать! — Майкл нервно мерил шагами комнату. — Взгляни на меня. Мне сорок лет. Мои лучшие годы давно позади. Я исполосован шрамами, как дорожная карта. Вот Косово, а вот Ирак. — Он потыкал в себя пальцем, отмечая встречи со смертью. — Семья, дом, привязанность — это не для меня! Я не боюсь ответственности, я просто не хочу ломать себя через колено!
Ломать себя через колено?! Да, это было сильно сказано! Лу выпрямилась, пытаясь сохранить остатки гордости. Она высоко оценила честность Майкла, но это не могло зачеркнуть неопровержимого факта — несмотря на все попытки и уступки, ее только что твердо и категорично отвергли. И Лу приняла решение — практичное умное решение: она не собирается заканчивать как другие женщины в подобной ситуации. Она заслуживает большего, чем звание вечной подружки-любовницы! Оставалось только одно: взглянуть, облить презрением и заморозить. Призвав на помощь весь свой опыт общения с мужчинами, Лу вскинула голову и высокомерно произнесла:
— Что ж, у тебя был выбор, и ты его сделал. Я тоже приняла решение, Майкл. — Уголок его рта болезненно дернулся, но она твердо закончила: — С этой минуты мы просто друзья, коллеги, партнеры. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе в твоих проблемах. Мы рядом, но мы не вместе.
— Я знаю это, Лу. Я всегда так говорил, — вымученно улыбнулся Майкл.
— Да, ты всегда так говорил, а теперь это сказала я!
Вот теперь они действительно во всем разобрались! Лу сбросила с себя его рубашку, швырнула ее Майклу и, гордая и обнаженная, отправилась в ванную. Через минуту она вышла оттуда полностью одетая и молча, не глядя на Майкла, прошествовала в обратном направлении. Об ее уходе возвестила с силой захлопнутая дверь.
Майкл разразился длинными негромкими ругательствами, свидетельствующими о степени его внутреннего накала. Определенно, это был самый трудный момент в его жизни. Более того, для него наступили черные времена. Ему придется за все заплатить. Теперь Лу конечно же понадобится жертва для обретения внутренней свободы. И этой жертвой будет он! В этом нет никаких сомнений. Нет, все же верно кем-то подмечено, что если бы мужчина и женщина всегда понимали друг друга, то не было бы всемирной истории. Лу его не понимала!
И Майкл не находил нужных слов, чтобы объяснить ей, что им владеет страх! Да, хотите — верьте, хотите — нет, но страх привязанности к одной-единственной женщине — это мощная вещь. В большинство мужчин он вселяет Ужас. Потому что такая зависимость будет похуже смертельного приговора. Звучит ужасно, но это правда. Выйти из собственной зоны комфорта, довериться партнеру, снизить контроль над собой — все это легче сказать, чем сделать, особенно когда отношения с самого начала строились по принципу самообороны. А с Лу все было именно так. Но в плане секса… в плане физиологии эта новая роль могла бы сулить постоянный, непреходящий экстаз! Лу — его сексуальный нерв! От этого тоже никуда не деться. С другой стороны, там, где появляется ответственность, — наслаждение исчезает. А иногда бывает наоборот, снова возразил себе Майкл. Только на этой мускусной, животной ноте и держатся отношения. Да что там, они порой и есть сама жизнь! А сексуальная энергия, исходившая от них обоих, между прочим, могла питать небольшую электростанцию целую вечность! Нет, об этом думать нельзя. Нельзя поддерживать в Лу уверенность, что еще немного усилий, и она может присматривать подвенечное платье. Конечно, она не говорила об этом напрямую, но он неплохо ее изучил, чтобы не догадаться, чем все это может закончиться, начавшись с ключей от квартиры. Иной раз вовремя сказанное «нет» стоит сотни необдуманных «да». Он поступил так, как должен был поступить. Лу ожидает от него того, что он не в силах ей дать, и было бы нечестно по отношению к ней не сказать ей об этом прямо…
Пока Майкл Хантер терзался неразрешимой дилеммой, как бы ему и рыбку съесть, и самому на крючок не сесть, Лу занималась более перспективным занятием. Она клеймила себя последними словами. Дура! Идиотка! Взбесившаяся влюбленная самка! Ее щеки пылали от стыда и гнева. Из всех немыслимых, саморазрушающих поступков, которые она совершала в своей жизни, этот был венцом всему! Она рискнула будущим, бросила вызов судьбе, пошла против течения, чтобы изменить ход событий, а Майклу это оказалось совершенно не нужно. Он жизнь готов отдать за то, чтобы в его жизни ничего не менялось. Его свобода — это святое! Статус холостяка — незыблем! Нет, Хантер никогда не воспринимал ее всерьез! А и черт с ним! Надоело! В жизни достаточно приятных моментов и без него!.. Она это переживет. Ее не так легко выбить из седла! Она еще будет счастливой, не с ним, так с другим, когда-нибудь… после… потом…
И все равно… все равно!.. ее душа сейчас была заполнена экстрактом тоски и горечи. Лу переживала этот разрыв так глубоко и с такой внутренней болью, что почти физически ощущала, как ее сердце рвется на части. Впервые в жизни она решилась предположить, что ей улыбнулась любовь. Она действительно ей улыбнулась, только эта улыбка оказалась прощальной.
— Как прошло вчерашнее свидание с Лу? — задорно поинтересовался Дэн с порога.
Друг как всегда был энергичен, подтянут, весел. В вороте легкомысленной пестрой рубашки просматривался темный шнурок, на котором висел крест. На руке рядом с часами за восемь штук баксов болтался браслет. Парень полностью превратился в аборигена Майами.
— Не спрашивай, — буркнул Майкл.
Вчера после ухода Лу он не придумал ничего лучше, как набраться до невменяемого состояния, чтобы снять стресс. А теперь прямо с утра поправлял здоровье — пил водку с томатным соком и большим количеством табаско. Эта ядреная смесь всегда возвращала его к жизни.
— Что, так плохо? Ну рассказывай, рассказывай! — в горячем нетерпении подбодрил напарник.
Понимая, что отвязаться не удастся, Майкл в скупых выражениях, без интимных подробностей изложил другу сюжет вчерашней встречи.
