— Я вызову вам такси. — Рууд пошел к телефону и добавил: — Мы все же не хотим пугать вашим видом бедных пассажиров городских автобусов.
Алина брызнула на лицо холодной водой, немного приободрилась, но не стала выглядеть лучше, когда вернулась в комнату.
— Мне кажется, господин Хуттман, что в другое время я смогла бы оценить ваш острый язык за чашкой кофе.
— Как же я мог забыть! — Он хлопнул себя по лбу и показал на кухню. — Он давно там стоит. Нужно было только напомнить. Как вы считаете, меня можно извинить? Все-таки мой мозг так же стар, как и мое тело.
Алина с благодарностью взяла большую чашку крепкого кофе и только успела его выпить, как позвонил водитель такси. Конечно, по пути к лифту она с тоской посмотрела на дверь Маттея, но вовремя вспомнила о своем изображении в зеркале и отказалась от мысли появиться перед своим несправедливым и бессердечным любимым.
День продолжался не лучшим образом. Понимающий взгляд водителя такси, мужчины средних лет, внимательно следившего, как Алина неуверенно двигалась к лифту, а затем к машине, был более чем красноречив. Эта девица принадлежала к числу тех, кто ночным распутством губит свое здоровье, а при дневном свете вызывает только жалость. Однако во время поездки шофер даже рта не раскрыл, и Алине тоже пришлось сидеть молча, насупившись.
Тетка же, напротив, не умолкала с того момента, как только вышла навстречу Алине в прихожую.
— Как ты выглядишь! — закричала она, взглянув на измятую одежду девушки. — Ну да, я всегда говорила сестре, твоей несчастной матери, что такая глупая девица, как ты, погибнет от порока в таком большом городе, как Брюссель. Но она не хотела меня слушать. Ну, вот и результат!
Во время монолога тетки Алина мысленно оценивала ситуацию и думала, может, лучше прямо сейчас, на этом месте, убить свою родственницу? Но сидя в тюрьме она вряд ли сможет вернуть Маттея. По этой причине девушка отказалась от убийства и удовлетворилась тем, что, игнорируя тетку, прошла в свою комнату, с силой захлопнув дверь, зная, что ее любимая родственница терпеть этого не может.
Прошел час. Алина несколько ожила после продолжительного душа, но от макияжа ей пришлось отказаться, когда, пытаясь трясущимися пальцами подкрасить брови, она изобразила волнистую линию поперек лба.
Критически взглянув на себя в зеркало, Алина убедилась в правильности совета Рууда — общаться сегодня с Маттеем только по телефону.
— Маттей, прошу тебя, не бросай трубку, — торопливо произнесла Алина, услышав его голос. — Я хотела бы все тебе объяснить.
— Я не знаю ничего, что нужно было бы объяснять, — отвратительно недовольным тоном ответил Маттей. — Ты использовала меня для своей карьеры. Ты обманным путем протиснула свои рисунки в мое издательство, и оно купило эти рисунки. Поздравляю.
— Маттей, все было не так! — умоляюще закричала Алина. — Я…
— Все было именно так, — отрезал он и положил трубку.
Она снова набрала его номер и ждала, пока он не поднял трубку.
— Маттей, я вначале думала только о карьере, но теперь…
— А теперь ты больше не хочешь делать карьеру? — с едкой иронией спросил он.
— Нет, но…
— Ну все! — бросил он и прервал разговор.
Алина снова попыталась дозвониться, но у Маттея были слышны только сигналы «занято». Вероятно, он снял трубку.
Наконец после многократных попыток прошел сигнал вызова. Алина услышала щелчок, затем голос Маттея.
— Алло, Маттей, пожалуйста… — скороговоркой проговорила Алина и тут же замолчала, когда до нее дошли слова: «Автоответчик Маттея Делагриве. После сигнала оставьте, пожалуйста, вашу фамилию и номер телефона, и я позвоню вам, если вы не Алина Верниквет. Если вы Алина Верниквет, то сразу же положите трубку».
Раздался сигнал, и Алина бросила трубку. Сейчас ей было безразлично, как она выглядит. Пусть даже страшнее, чем невеста Франкенштейна, но она выскажет этому типу все, что думает о нем.
Автобус тащился мучительно медленно, а на знакомой улице с односторонним движением, как всегда, остановился. Перед плотной стеной автомобилей столкнулись две машины, слегка помяв бамперы.
— Позвольте мне выйти! — попросила Алина водителя.
Он поднял на нее недовольный взгляд и буркнул: «Здесь нет остановки…», но, увидев глаза Алины, тут же нажал на кнопку, и автоматическая дверь открылась.
Короткий инцидент с водителем и последующая прогулка по городу укрепили в Алине неукротимую решимость не оставить Маттею никаких шансов для отступления или пустых отговорок. Он должен был встретиться с ней, поговорить и выслушать ее объяснения, и тогда, видит Бог, не сможет не помириться с ней!
Через три минуты Алина давила на кнопку звонка пентхауса.
Минуту спустя дверь открылась. Перед ней стоял Маттей, до краев переполненный злобой.
— Маттей, я…
— Что вам угодно, мадемуазель?
Если до этого только костюм Алины был кроваво-красного цвета, то теперь и она сама возжаждала крови.
— Я не обманывала тебя, Маттей, пойми наконец что я, естественно…
Он протестующе поднял руку.
— Меня не проведешь. Мне совершенно ясно, что не подлинное чувство любви, а лишь жажда карьеры потребовала от вас лгать и соблазнять меня. На это же направлены все ваши фальшивые попытки помириться, но это вам не удастся, мадемуазель Верниквет. Я решительно отказываюсь от вас… и захлопываю дверь перед вашим носом!
И он сделал это так энергично, что Алина, стоявшая во время монолога Маттея с открытым ртом, мгновенно закрыла его от страха.
Отойдя от двери на пару шагов, девушка несколько секунд размышляла, стоит ли ей с разбега броситься на дверь и попытаться ее вышибить. Но поскольку при этом была большая вероятность, что она только ушибется и рухнет на пол, как мешок с костями, то Алина в последний момент подчинилась голосу рассудка.
Тот же голос шептал, что нужно обратиться со своей бедой к знающему ответы на все вопросы Рууду. Алина повернулась и направилась в сторону его квартиры. Но в этот момент открылась соседняя дверь и появился тот самый ребенок неопределенного пола — возмутитель спокойствия. При взгляде на Алину он тут же открыл рот для очередного визга.
— Сгинь! — злобно прошипела девушка, и ребенок мгновенно исчез в своей квартире и так быстро и бесшумно закрыл за собой дверь, что Алина не была полностью уверена, видела ли она в действительности этого изверга или это была галлюцинация, порожденная ее яростью.
Она позвонила Рууду, услышала его шаги и затем голос:
— Кто там?
— Я, Алина! — Находясь в состоянии яростного гнева, обращенного на Маттея, она удивилась, что при каждом слове из ее рта не вырываются клубы дыма и языки пламени, как у сказочного дракона. Дверь открылась, и Алина выкрикнула: — Кого же вы ждали, кроме меня?! — И прошла в комнату.
