Машу посидеть с Евой, мы с тобой поедем к адвокату.
Слова отца звучат уверенно, даже с какой-то угрозой, а мне серцде сжимают тиски холодного страха:
— Зачем?
— Чтобы адвокат занялся твоим делом. О разводе, алиментах… Верить на слово такому мужчине нельзя, надеюсь, ты это понимаешь. Если дойдет до развода, ты должна знать, на что стоит рассчитывать.
Развод — ужасное слово. Для меня еще и триггерное.
— Ох… Я сразу вспоминаю, как вы ссорились с мамой, как она кидалась на тебя, в драку. Боже… У меня до сих пор по коже бегут мурашки.
— Сонь, поэтому я тебя и забрал. Ты не обязана снова переживать это… Уже по другую сторону неприятной ситуации. Понимаешь?
— Я подумаю.
Хочу, чтобы Демид понял — его поведение недопустимо!
Но готова ли я пойти на развод с мужчиной, которого все еще люблю, хоть и понимаю, на какой шаткой основе был построен весь наш брак…
— Разговор с адвокатом — это еще не развод, Соня. За спрос не дают в нос. Но ты уже будешь более уверенно себя чувствовать.
Вот только от мыслей о разводе я не чувствую хваленой уверенности. Напротив, чувствую, что подбираюсь все ближе к обрыву.
Нужно поговорит с Демидом.
Она
— Я не хочу, чтобы из-за меня ты ссорился со своей женой, пап.
— Мы не ссорились. Просто возникли небольшие разногласия. Маша обиделась, что я не предупредил, а у меня просто не было времени разводить церемонии. Я сделал то, что должен был сделать. Не бери в голову, справимся…
И все-таки мне было неловко.
Я помнила, как хорошо Мария относилась ко мне в прошлом, когда я приходила к ним домой, была настороженной, запуганной словами мамы о том, что новая женщина отца — дрянь, каких поискать, и ненавидит его семью, то есть жену и… меня. Но Мария была улыбчивой, вкусно готовила, расположила меня к себе.
Наверное, нужно перестать сопоставлять те впечатления, родом из детства, с тем, что есть сейчас. Ведь сколько мне тогда лет было, ну? Еще в начальной школе училась и приходила к отцу в гости на несколько часов, даже с ночевкой не оставалась. Не зря говорят, маленькие детки — маленькие проблемки, а сейчас… Сейчас отец дал понять Маше, что у меня серьезные проблемы, и пришла я не одна, а с ребенком.
Нет, Марию можно понять. Она за сохранность и целостность своей семьи, за благополучие своих детей.
Папа сказал: не бери в голову, а я так не могла.
Играла с Евой и Сашкой, присоединившимся к нам, и чувствовала на себе взгляд жены отца. Мачехой язык бы не повернулся назвать, не была она ей для меня. В итоге, справившись с неловкостью и стылым чувством в груди, которое возникает в ожидании не самого приятного разговора, я даю ей понять, что хочу поговорить.
Мария упорно делает вид, что не понимает намеков. Тогда я просто сажусь ближе, пока она с тетрадкой и учебником, лежащим на коленях, проверяет уроки старшего сына.
— Я не планировала вас стеснять и точно не собираюсь становиться угрозой вашему благополучию, — говорю вслух. — Я бы не стала напрашиваться, если бы у меня был другой вариант. Как бы то ни было, это временные меры.
Ее лицо в ответ идет пятнами. Пальцы стискиваются на учебнике.
— Тебе Миша сказал?
— Ничего не говорил. Я просто нечаянно услышала ваш разговор.
— Нечаянно, — усмехается. — Конечно.
— Но это так. Жаль, что вы видите во мне… врага или обузу. Это не так.
— Ты сказала, что это временно. Нет ничего более постоянного, чем временное.
Взгляд Марии скользит по мне.
— Разве отец не оставил жене и дочери большую квартиру? Мы постоянно переезжали с одной съемной квартиры на другую, с маленьким ребенком, пока Миша смог оформить ипотеку и сделать ремонт. Было непросто, — поджимает губы. — И все потому, что он не захотел делить имущество с женой, не стал настаивать, чтобы продать квартиру или обменять на две квартиры поменьше.
— Я не в ответе за его решения. Тем более, те, что касаются развода с матерью.
Чувствую себя ужасно плохо, разговор неприятный, сложный. Я кляну себя за то, что оказалась зависимой… от всех. А толку от этих сожалений? Только разъедают изнутри, словно ржавчина.
— Я не хотела вам мешать. Извините.
Ева еще играет. Но я, подхватив дочку на руки, ухожу в комнату, и нахожусь там до самого позднего вечера. Остро чувствую, что даже эта комната, комната, в которой находится детская младшего сына, не моя.
Телефон мигает звонками и сообщениями от Демида.
Надо и с ним поговорить. Надо сделать столько всего…
Ворох сообщений от Демида в мессенджере даже открывать не стала, отправила ему простое сообщение:
«Демид, я поговорю с тобой позже. Дай мне время прийти в себя»
Он отвечает мгновенно:
«Я за тобой приеду. Хоть на край света. Сонь, девочка моя, вернись, а? Что ты творишь?»
Я пишу ему в ответ:
«А ты?»
Сообщение остается без ответа.
* * *
Снова прокручиваю в голове непростой разговор с женой отца. Мария смотрела на меня так, словно требует немедленных и быстрых решений.
Мол, давай, быстро! За сутки реши проблему с браком, со второй семьей мужа, со странностями в тестах на родство, с угрозами отчима и с плохими отношениями с матерью.
Поживее реши, за сутки! Да так, чтобы не ошибиться и никому не помешать!
Попробовала бы она оказаться в самом эпицентре урагана событий. Одна, с годовалой дочерью, которая, словно чувствуя, что все не ладится, тоже испытывает страх и прижимается ко мне, и почти постоянно лезет на ручки, требуя тепла, внимания, объятий… И я
Я просто не могу отказать ей в этом, не хочу, чтобы и она чувствовала себя брошенной и никому не нужной. Она нужна мне. Я люблю ее. Люблю…
Целую крохотные пальчики и ладошки.
Ради тебя стану сильной…
* * *
На следующий день
— Готова?
Папа заехал за мной с работы.
— Поехали. А кто это такая деловая и красивая, м? — наклоняется, чтобы поцеловать внучку. — Только с прогулки, что ли?
— Нет, я возьму Еву с собой.
В ответ папа немного хмурится и бросает поверх моей головы взгляд вглубь квартиры.
— Сейчас поговорю.
— Не стоит. Я не собираюсь долго сидеть у адвоката, задам ему несколько вопросов, и все. Нюансы позднее. Не все сразу.
— Но Ева…
— Ева поедет со мной. Мультики посмотрит, на худой конец, — отвечаю я.
Думаю, мультик на
