— Мисс Миллз? — Это был тот же глубокий, значительный голос, который так разозлил ее по телефону.
Она оглянулась, в глаза ей ударило полуденное солнце, и Элли пришлось прикрыть их рукой, для того чтобы рассмотреть говорившего.
Джеймс Келлерн.
Последний раз она видела его еще тогда, когда была девчонкой. Теперь она посмотрела на него глазами женщины. Высокий худощавый мужчина. У него было волевое лицо с крупными чертами и серыми глазами. Волосы были почти черными. Элли потрясла не столько внешность Келлерна, сколько ощущение силы, исходившей от него.
— Да, это я, — сказала она вежливо и отвела глаза. Ей показалось, что ему может быть неприятно то, что она так внимательно разглядывает его, хотя, без сомнения, им любовались многие женщины. Очевидно, большую роль в этом играла его самоуверенность.
Кивком головы он указал влево:
— Вон моя машина. Вы позволите взять вашу сумку?
— Я и сама справлюсь.
Джеймс улыбнулся и пошел к зеленому джипу.
— Положить вашу сумку в багажник? — спросил он. — Или вы хотите сделать это сами?
— Спасибо, — с раздражением произнесла она: желание мужчин опекать ее всегда вызывало у нее раздражение.
— Как мой отец, только честно? — спросила Элли, когда они тронулись.
— Если честно, ему много лучше. — Джеймс бросил на нее быстрый взгляд. — У него частично парализовало правую сторону. Ему трудно говорить. И он плохо контролирует правые руку и ногу, хотя врачи уверяют, что со временем это пройдет. Сейчас ему кажется, что эти небольшие физические неудобства очень трудно переносить.
— Могу себе представить, — сказала Элли, глядя в окно. У ее отца всегда было прекрасное здоровье. Теперь, думала она, он чувствует, что тело предало его.
— Я нанял сиделку, приглядывать за ним, — сообщил ей Джеймс. — Это опытная медицинская сестра.
— Вы наняли?
— Да, нанял.
— Когда вы только успели так близко сойтись с моим отцом?
— Вы этого не одобряете?
— Ничего подобного, вам это просто показалось, мистер Келлерн.
— Можете звать меня Джеймс. Ведь мы с вами соседи с самого детства.
— Хорошо, пусть будет Джеймс. — Честно говоря, она предпочла бы «мистер Келлерн», потому что это как бы оставляло между ними определенную дистанцию, которую ей совсем не хотелось сокращать. Соседями-то, может, они и были, но только лишь в том смысле, что жили неподалеку друг от друга. Она знала больше о почтальоне, чем о человеке, который сейчас сидел рядом с ней.
— Откровенно говоря, Элеонор…
— Элли, — поправила она автоматически.
— Элли? — Он внимательно посмотрел на нее. Ей показалось, что он пытался понять, соответствует ли имя ее внешности. Потом продолжил: — После того как ваш отец вышел из госпиталя, нужно было, чтобы кто-нибудь присматривал за ним. Единственным возможным решением было пригласить сиделку.
— Извините, моя работа… — начала Элли с чувством вины в голосе, между тем осознавая, что обязанности по уходу должны теперь лечь на ее плечи.
— Я вовсе не имел в виду, что вы могли бы… Просто сказал, что ваш отец нуждался в уходе, и я проследил за тем, чтобы он получил этот уход.
— В таком случае почему же папа не у себя дома? Почему живет у вас?
— Потому, — терпеливо объяснил Джеймс, — что миссис Гиббс уходит в шесть вечера и не возвращается до восьми утра. А мне не кажется, что вашему отцу можно оставаться одному на всю ночь.
— Понятно. — Какое-то время Элли смотрела в окно, а потом спросила сухо: — Вы до сих пор еще мне не рассказали, как это вы с моим отцом стали такими близкими друзьями. Он не обмолвился о вас ни в одном из своих писем.
При этом она не добавила, что в своих письмах отец упоминал лишь об очень немногих вещах. Эти письма приходили редко, и обычно в них не содержалось никакой информации о его личной жизни. Она прекрасно знала мнение своего отца о правительстве, экономике, об ухудшении образования и медицинского обслуживания и ничего не знала о том, что касалось лично его.
— Мой отец и ваш были близкими друзьями. И когда после смерти отца я приехал и стал управлять имением, я сохранил дружбу с вашим отцом. Это было, — добавил он, искоса взглянув на нее, — почти четыре года назад.
— На что вы намекаете?
— Да ни на что. Просто отвечаю на ваш вопрос.
— У меня такое чувство, что вы осуждаете меня, не так ли?
— Ничуть, — ответил Джеймс ровным голосом. — Может быть, вам это просто показалось?
— Я понимаю, что не соответствую вашим представлениям о хорошей дочери…
— Честно говоря, вы не соответствуете представлениям о хорошей дочери большинства людей…
— …что вполне понятно, но мне совсем не кажется, что нам требуется выяснять какие-либо отношения между собой. Я о вас ничего не знаю, да и не хочу знать. И вам советую вести себя так же, в общем, держите свое мнение при себе. Не думаю, чтобы вы могли понять, что движет мною, но я и не прошу вас понимать это.
— А что движет вами? — спросил он с любопытством. — Мне и правда интересно.
Черт тебя подери, подумала Элли с неожиданным раздражением.
— Я хочу быть первой в своем деле.
— Вы имеете в виду педиатрию?
— Верно. Именно поэтому я не могу часто навещать своего отца. Я с трудом успеваю выпить чашечку кофе сидя, а не на бегу.
— И вам нравится постоянная спешка?
— Это просто особенность моей работы. — Она взглянула на него изучающе, размышляя о том, действительно ли он это может понять или он, как типичный мужчина, считает, что женщина должна выйти замуж, родить детей и сидеть дома, выполняя обязанности жены и матери. Не так ли всегда думают эти самоуверенные и болтливые мужчины? Они полагают, что только у них есть право пренебрегать всем ради карьеры; но когда это касается женщины, им кажется, что карьера для них пустой звук и женщина лучше выглядит на кухне.
Элли окунулась в воспоминания о том, когда была молодой и глупой — всего лишь восемнадцатилетней. Она вспомнила то кратковременное и катастрофическое чувство, которое испытывала к Камерону Кларку — обворожительному Камерону Кларку, чарующему блондину с острым и проницательным умом.
Он был бы великолепной парой для любой женщины. Но не для нее. Потому что считал, что жена не должна работать. Он считал, что в семье женщина должна посвятить себя удовлетворению потребностей мужчины.
Она редко вспоминала о Камероне Кларке, и сейчас ей показалось, что Келлерн и он чем-то похожи.
— Когда вы в последний раз отдыхали?
— Это что, допрос? — Каким-то образом Джеймс умудрился втянуть ее в перепалку.
