Она умоляла родителей оставить ее в покое, и они наконец согласились. Началась ее тихая, скромная жизнь, которую она так любила. Лишь несколько раз она пыталась что-то изменить в себе, чтобы понравиться другим. В школе Виктория хотела выглядеть более эффектно, чтобы обратить на себя внимание одного мальчика. Она попыталась быть похожей на его окружение. Все закончилось ужасно. Виктория даже не хотела думать о том, что произошло. После этого она долго не мечтала о парнях. И это была не последняя ошибка в ее отношениях с мужчинами. Она изгнала из памяти унизительные воспоминания, но оставался вопрос. Сможет ли она вступить в отношения с мужчиной?
— Теперь все зависит от меня, и я не жду счастливой развязки. Мне просто нужно немного притвориться, — прошептала она.
Синяя вывеска и перемены, которые она сделала в интерьере магазина, были лишь первым шагом в осуществлении ее плана. Она понимала, что ее замкнутость, недостаток теплоты отталкивали людей. Не всех, конечно. Есть люди, которые так же, как и она, любят уединение и которые одинаково дружны со всеми. Если не считать того, что у нее не было ребенка, она жила вполне счастливо. Хотя она и необщительна, у нее есть друзья. Кроме того, у нее хороший дом и процветающий бизнес.
Но она хотела ребенка, мечтала о ребенке, чтобы ребенок полностью принадлежал только ей и она могла бы дарить ему любовь и привязанность. Она не хотела искусственного оплодотворения. Кто знает, что это за люди? Это не для нее, поэтому оставался только один путь. Ей нужен мужчина или, по крайней мере, его ДНК. И ей нужно сделать правильный выбор.
У нее будет ребенок, даже если ей придется на какое-то время поступиться своими правилами, стать похожей на остальных женщин и впустить мужчину к себе в постель. Но это не волновало ее — ведь ее чувства не будут затронуты.
Это просто деловое соглашение. Но его нужно с кем-то заключить.
Ей нужно продать себя. А для этого нужно постараться.
Первый шаг — это изменить свой магазин, место, где она проводит большую часть своего времени.
Второй шаг — найти подходящего мужчину. Она встала сегодня рано и начала думать о своих дальнейших действиях. Виктория вспомнила все, что знала о мужчинах из Ринваля, и решала, кто же ей может подойти.
Был лишь один мужчина, который удовлетворял всем ее требованиям. Он был физически привлекателен и вроде бы не дурак. Он проявил заботу о ней. Но самым важным было то, что в будущем он не будет настаивать на продолжении взаимоотношений, так как никогда не путает бизнес с наслаждением.
Виктория надеялась, что сможет убедить его, что она не ищет удовольствия, а просто хочет забеременеть.
При этой мысли ее сердце застучало. Как человек здравомыслящий и замкнутый, она стала доказывать сама себе, что это смешно, но спустя минуту поняла, что его отношение ее не волнует. Она хотела ребенка. Как только у нее появится ребенок, она снова сможет жить прежней жизнью, с ребенком, своими книгами и в полном уединении.
Виктория готова была рискнуть. Если люди будут смеяться над ней — пусть. Она всегда сможет переехать в другое место. Если она не попробует воплотить свой план в жизнь, она будет упрекать себя. И она не допустит, чтобы страхи помешали ей.
Она повернулась, посмотрела на улицу, и в голове настойчиво забилась лишь одна мысль.
По улице шел Калеб, и она подумала, как заставить его помочь ей в столь необычной ситуации.
Калеб подумал: «Виктория Холбрук — надо же, какая она маленькая». Он не заметил этого вчера, когда встретил ее на улице. Но он никогда особенно не думал о ней. Она была тихая, скромная, в этом черно-белом костюме. И незаметная.
Ему вдруг стало стыдно за эту мысль. Он никогда не судил женщину по ее внешнему виду. Он ценил ум и считал, что женщина, которая продает серьезные книги, должна быть умна. О ней хорошо отзывались. Просто она, кажется, старалась не привлекать к себе внимания. Надевая скромные костюмы, она хотела, чтобы люди меньше интересовались ею... Только вот в глазах ее было нечто притягательное. Ее глаза заставили его подумать, что же скрывается за этим серьезным лицом. Что тревожило Викторию Холбрук? Почему женщина с такими притягательными карими глазами и таким крепким характером жила одна? Наверняка какой-нибудь мужчина заметил ее вопрошающий взгляд и утонул в глубине ее глаз.
Он чуть не рассмеялся при этой мысли. Хорошо, что Дэниз не слышит подобных выражений. Она бы подумала, что он свихнулся, если рассуждает о прекрасных карих глазах ринвальской женщины.
Калеб кивнул Виктории и пошел дальше. Он взглянул на вывеску, раскрашенную в синий и золотой цвета, и остановился, как вкопанный.
— Невероятно. — Вывеска не просто была раскрашена, на ней были нарисованы золотые облака и мерцающие звезды, а под надписью «Исторические романы» было написано: «Книги, о которых можно мечтать». Эта вывеска здорово отличалась от той, что висела здесь раньше.
Он посмотрел на маленькую женщину, которая стояла перед магазином. Она скрестила руки на груди. Он заметил, что костяшки ее пальцев побелели от напряжения, и он отметил ее красивую грудь под свободным жакетом.
Какого черта? Оставь эти мысли, приятель, приструнил он себя. Виктории же он сказал:
— Какая красивая вывеска. Вы решили поменять ее в ваш день рождения?
Она улыбнулась. Калеб заметил, что у нее красивые губы и что она смущена.
— Пора было внести кое-какие изменения, — сказала она. — Я просто немного украсила вывеску и решила разнообразить ассортимент. Теперь у меня есть художественная литература и детские книги.
— Кушетки, — сказал он, заглянув в окно и заметив внутри голубую кушетку и несколько темно-синих стульев. Рядом со стулом стоял небольшой столик, а в вазе на нем — маргаритки.
— Кушетки, — согласилась Виктория. — Людям нужно где-то посидеть.
Она говорила решительно, но в ее словах слышалась неуверенность. Калеб не мог не улыбнуться.
— Некоторым, наверное, нужно. Но что хотите вы, мисс Холбрук?
Она повернула к нему голову и слегка прикусила губу. Неожиданно его потянуло к Виктории. Но Калеб держал себя в руках.
— Я хочу, чтобы люди перестали называть меня «мисс Холбрук», — наконец сказала она. — Меня называли так годами. Это имя меня старит. И даже если я не молода, я бы предпочла, чтобы меня называли Виктория или Тори.
Калеб кивнул, соглашаясь с ней, и улыбнулся, слегка поклонившись.
— Ваше желание для меня закон, Виктория.
Она моргнула и широко открыла глаза.
— Почему вы так говорите?
