Вода холодная, хотя Вадим Давидович говорит, что у нас джакузи по сравнению с открытым водоемом, куда может сесть самолет в случае экстренной посадки.
На нас спортивная одежда — леггинсы и футболки. Ноги босые. За полтора часа бассейна в день у нас зуб на зуб не попадает, но инструктор только и кричит какие мы медленные, гоняет по десятому кругу делать одно и тоже.
Тренажер в виде имитации настоящего самолета (его половины) частично погружен в воду, с двух дверей висят надутые плоты. Еще пара таких тренажеров чуть подальше от бассейна, там отрабатываем посадку на сушу, разгерметизацию самолета, пожар на борту, турбулентность и так далее.
— Самолет ушел под воду, пока вы там возились! Рыжикова, ты что там топчешься наверху?! Тебя люди на плоту ждут! Будешь отцеплять или нет? Вы все уходите под воду за потопленным самолетом!
Рыжикова еще больше засуетилась, делая все неправильно.
— Василькова! Ты видишь, что у коллеги не получается? Будешь спокойно уплывать?
— Нет!
— Так чего стоишь?!
Я спрыгнула со своего отцепленного плота в сторону Рыжиковой.
— Где твой жилет, дура?! Боже, ну чего такие вы клуши?!
Да блин!!! Опять жилет забыла на борту… От досады, усталости и голода готова была заплакать.
— Плыви ко мне, — проворчал на краю бассейна сухонький тренер. Покорно погребла руками в его сторону, радуясь, что хлорированная вода смывает наворачивающиеся глупые слезы.
Подплыв к бортику взглянула за спину Масленникова, с ужасом заметив знакомые черты. Это Северов собственной персоной решил заглянуть к нам на урок.
— Василькова, вылезай из воды, — вздохнув, произнес Вадим Давидович.
Настороженно разглядывая непрошенного гостя, поднялась на бортик и плюхнула мокрый зад на плитку.
Подняв брови, Северов глядел на меня, вот-вот готовый съязвить.
— Вот, полюбуйтесь Виктор Александрович. Василькова рассекает по океану без спасательного жилета.
Покраснев с головы до пят, я стояла, примолкнув. Виктор Александрович хмуро посмотрел на меня, провел взглядом сверху вниз, долго разглядывая мои босые ноги.
Внезапно я поняла зачем Масленников вытащил меня сюда. Они же обсуждали размер моего бюста! Вот же…
Неосознанно обхватив себя руками, я стыдливо опустила глаза. Ну Масленников, кобелюга такая! Дай мне только получить корочки. Я тебе ими потом по носу нащелкаю!
— Замерзли? — вроде как участливо спросил Северов.
Помотала головой, больше не решаясь взглянуть ему в глаза.
— Н-нет. — Как обычно в его присутствии я стабильно заикаюсь.
— У вас руки в мурашках, — обвиняющим тоном заявил Северов.
Я промолчала, упорно разглядывая свои ноги. Он тоже больше не стал ничего говорить. Наоборот, переключил внимание на Масленникова.
— Тебя можно на пару минут?
— Перерыв пять минут! — гаркнул инструктор. — Рыжикова и Василькова — вы утонули. Еще раз такое повторится — неуд поставлю.
Дрожащие от холода девушки одна за другой начали вылезать из бассейна и закутываться в полотенца. Я тоже поспешила за своим, все еще досадуя на мужчин. Не поверю, что он просто так сюда приходил!
Вскоре Северов ушел, и наше изнурительное занятие продолжилось.
Дни бежали один за другим. Учиться было сложно, но интересно. На занятиях у Северова я старалась больше, чем на других, надеясь, что это не останется незамеченным, и он, все-таки, поставит мне зачет. По медицине у меня получалось отлично, Саныч постоянно хвалил меня и ставил другим в пример. Не совсем уж я и катастрофа.
Хотя, конечно, был один момент, когда у меня все из рук начало ссыпаться. Потому что на зачет пришли инструктора с других предметов. Изображали пассажиров. Места в тренажере было мало, мы протискивались по проходам с тележками, изображая подачу обеда. Как в этот момент пассажиру «становилось плохо». По внешним признакам и симптомам мы должны были сообразить, что с ним происходит и спасти жизнь.
Ложкиной достался случай эпилептического припадка. Дубовой — обычная паническая атака. Рыжиковой — инсульт. Мне — анафилактический шок.
Моим «пациентом» по злому року судьбы стал Виктор Александрович, и сейчас я металась над ним в легкой панике, пытаясь сообразить, что делать. За спиной стоял Саныч, протоколировал результат. На груди у Северова была приклеена бумажка с уже заданными симптомами: покраснение кожи, зуд, жар, затрудненное дыхание.
— У него анафилактический шок, — сразу же определила я. Саныч удовлетворенно кивнул, продолжая записывать. — Будем вводить эпинефрин (адреналин, — прим. автора) внутримышечно в бедро.
— У вас есть препарат с собой? — повернулась и спросила пассажира. Северов выпучил глаза, мастерски воплотившись в умирающего на борту. Ничего не ответил.
Даже если и есть, выяснить где он — нереально.
Не теряя времени, я бросилась к нужной медсумке, срывая зажимы и вытаскивая автоинъектор. В нашем случае без иглы и самого препарата. Мы же имитируем.
— Надавливаю на кнопку, — для зачета необходимо озвучивать каждый свой шаг. — Ввожу в бедро.
От волнения я слишком сильно ткнула автоинъектором Северову в ногу, отчего тот поморщился.
— Ну Сонечка, это же больная нога у Виктора Александровича, — укоризненно покачал головой Саныч. Я густо покраснела, осмелившись взглянуть на своего пассажира.
— П-простите… — залепетала я. — Я не специально.
Но тот еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Как всегда уверенный, что я полный провал. Кажется, пронесло.
— Неплохо, Соня. Собирайте медсумку.
Подняла ее на руки и потянулась за инъектором, который, по-прежнему, лежал у бедра моего пассажира. От прикосновения моей руки Северов вздрогнул, я тоже дернулась. Ну и содержимое сумки вывалилось на него, потому что не смогла удержать тяжелую ношу одной рукой.
— Василькова, ну что вы за растяпа, — прошептал Северов, покосившись на Саныча. Тот уже пошел дальше, уверенный, что его лучшая ученица заканчивает здесь.
Мигом принялась собирать медикаменты, Виктор Александрович молча помогал мне. Странное чувство волнения окутало меня вместе с его неуловимым запахом. Пару раз наши пальцы сталкивались, мои сразу же начинали нервно трястись.
Внезапно он опустил свою широченную мозолистую ладонь на мой кулак, полностью поглотив его. Наши глаза встретились.
— Успокойтесь. У вас уже зачет.
— Да. Спасибо. — Я вдруг впервые произнесла ровным голосом. Без привычного перед этим человеком заикания.
Его ладонь была такой теплой и крепкой, большой палец едва ощутимо поглаживал мою кожу на запястье. Отчего по рукам вверх бежали электрические импульсы. Мы оба замерли, уставившись друг на друга. Темные бездонные глаза инструктора пугают, будто неизведанный космос. Зачем-то долго смотрел на мои губы.
Так же неожиданно он убрал руку, отвернувшись от меня.
— Все собрано.
Опустив глаза вниз, заметила, что все до последнего медикамента в сумке, на положенном месте. Закусив губу, подхватила сумку и бросилась прочь от своего пассажира, стараясь смотреть под ноги.
В голове рой вопросов.
Что это было? Он меня… успокаивал? Помогал? Или решил применить «тактику», которую ему посоветовал Масленников? Зачет через постель?!
**
Глава 3
Полгода назад…
— После того, как отработаете в парах, будете применять свой полученный опыт на взрослых мужчинах. С нами сегодня Вадим Давидович, Виктор Александрович, Александр Александрович. Ну и я. Всех знаете. Вперед.
Занятия по борьбе давались мне неплохо. Я никогда не была в идеальной спортивной форме, но иногда бегала по утрам, бывала в спортзале. В основном здесь применялись приемы из джиу-джицу, как нам объяснили. Болевые точки, силовые захваты… Спросите зачем нам это нужно?
Бортпроводник — это не официант в небе, как думают мои родители, покрутившие пальцем у виска, узнав, что с полученным дипломом, после пяти лет обучения, я рвусь в небо. Бортпроводник, в первую очередь, ответственный за безопасность на борту человек, обученный определенным процедурам и алгоритмам, которые, в случае чего, помогают спасти жизни.
