— Давайте помогу…
Бережные, большие и сильные руки обхватили Киру за талию и почти подняли над полом. Мужчина чувствовался высоким и большим. «Как Тан», — вдруг подумалось Кире, и она решила-таки взглянуть на врача, потому как до этого хватало сил только на то, чтоб пялиться себе под ноги и держать свою полусогнутую тушку, опираясь на стенку.
Едва девушка запрокинула голову, как попала в плен самых прекрасных серых глаз в обрамлении длинных густых черных ресниц. Вот уже полгода именно с ними несчастная вела холодную и беспощадную войну. Ежедневно. Ожесточенно. Именно эти глаза своей насмешкой доводили Киру до нервных срывов, в результате чего с особой жестокостью были распотрошены три ни в чем не повинные мягкие игрушки, и в доме появился дартс. Врачом оказался тот самый ненавистный мудак из соседнего подъезда, который каждые утро и вечер доводил больную до белого каления.
***
Все началось в июле.
Просыпала на работу Кира редко, но метко. Наспех одевшись и накрутив на голове что-то, напоминающее мечту аиста в период яйцесноса, выбежала из подъезда, судорожно копаясь в сумке, выискивая ключи от своего маленького серебристого «Пежо 3008». Едва брелок отыскался, она поняла, что проблемы сегодняшнего дня не закончились. Черная Audi A5 sportback закрыла выезд транспортному средству девушки, да так, что сантиметровое расстояние между боком сверкающего монстра и номерным знаком крошечного автомобиля вызывало резонное недоумение, как не рехтанул этот миллимитражист у той передний бампер.
Вариантов выбраться — минус тысяча.
Оценив масштаб бедствия, а это ни много ни мало: опоздание уже на полтора часа; хаос во всем виде Киры; недосып, свойственный творческим людям… девушка бросилась к Audi A5 и стала искать желанную записку с номером телефона. Совершенно нормальная практика для автомобилистов, которые лишены парковочных мест в должном количестве. Проблема многих спальных районов, и не только.
Обшарив глазами все привычные места салона, записку не нашла. Заветные цифры попросту не оставили! Негодование и гнев начинали выплескиваться через край. Подобное неуважение Кира стерпеть не могла, хватало того, что на дорогах не раз слышала нелестные отзывы тупоголовых самцов в свой адрес о прокладке между рулем и сиденьем.
Битых тридцать минут взвинченная до предела девушка обзванивала домоуправление и даже ГИБДД в надежде узнать адрес мудозвона, который либо совсем без мозгов, либо… все же единственный вариант. Помощи найти не удалось, а сотрудники дорожной инспекции заверили, что подъедут сразу, как аварию оформят. Часов через пять. Точка кипения перевалила за сотку. Состояние «одна против всего мира» раздувало ноздри и толкало на подвиги.
Неустанно Кира пинала Audi A5 со всех сторон, периодически заставляя сигнализацию дико орать о хулигане, который покусился на святое. Когда ноги уставали, она наваливалась своим телом и раскачивала автомобиль, чтоб, наконец, тупое недоразумение вытащило свою тушу и убрало нахуй свою коробченку. К ебеням собачим!
— Полегче, фурия, — спустя три часа бешенства девушки заспанный автомобилист вышел из шестого подъезда и виновато улыбнулся. — Простите. Забыл оставить телефон. Пару минут — и переставлю машину.
— Долбоящер! — заорала разъяренная Кира, в сознании которой все утрамбовалось до банальной склоки. Здравый смысл попрощался и удалился, смачно козырнув пяткой о пятку. — Совсем страх потерял, мудила?! Продай это говно беспризорное и купи себе мозги! Лучше бы одни бабы водили, чем такие бараны! Убирай нахуй свою колымагу, пока я ее по винтикам не разнесла!
Фонтан красноречия, конечно, был окрашен еще многими эпитетами. Виноватый мужчина молча стерпел всплески неконтролируемой агрессии, переставил свою машину и пожелал злюке доброго пути. Вежливо. Без иронии. С заботой.
С этого момента начался личный кошмар страдалицы. Ежедневно ненавистная Audi A5 запирала маленький «Пежо 3008». Записка с номером телефона наглого водителя красовалась на торпеде, а на ранний звонок с просьбой: «Убери свой траходром с моего пути, чудила!» — той неизменно отвечали: «И тебе доброе утро, милая. Может, еще поваляемся пару минут?».
Вечерами владелец черного монстра случайно-специально сталкивался с ней во дворе. Мужчина приглашал прогуляться, поесть, познакомиться, прокатиться, загладить вину, а Кира выделила для него одно единственное выражение в своем лексиконе, отправляющее далеко и надолго. Правда, уверенность произношения стала слабеть.
Походы в ближайший супермаркет превратились в преисподнюю, потому что, встретившись там с ним, у нее не находилось вариантов быстро улизнуть, и приходилось слушать того, кто занимал ее личное пространство и в чьей компании Кира точно не нуждалась.
— Слушай, отстань от меня, — очередной раз устало фыркала Кира, стараясь не смотреть на свое наваждение.
— Я еще не приставал, — усмехался мужчина, помогая ей достать молоко с верхней полки витрины-холодильника.
***
И как должна быть жестока судьба, если сейчас этот невыносимый человек оказался тем самым врачом… Да, блядь, конкретным врачом, в котором она так сильно нуждалась. Вопрос: «За что?»… приобретал немыслимые очертания.
— Ты?! — эмоции менялись на лице Киры очень поспешно. Внешность мужчины, которому за тридцать, можно смело назвать фантастической, конечно. Правильные мужественные черты, прямой нос, чувственные губы, хорошая фигура. — Какого черта ты… приперся сюда?!
— Я доктор, — улыбнулся тот, обнажив ряд ровных белоснежных зубов. Все внутренности горе-писательницы так и ухнули вниз, а анус сжался так сильно и болезненно, как никогда до этого. Не иначе пытался сдержать переполошившиеся органы от бегства.
— Я… просила другого доктора, — проскулила очень жалобно Кира и от болевых звездочек перед глазами уткнулась светиле медицины в плечо. Терпеть сил не осталось.
— Я лучший, — самоуверенно заверил врач без зазрения совести. — Давайте. Ложитесь и не спорьте.
Помогая Кире устроиться на кровати, доктор сменил улыбку на серьезное выражение лица, которое присуще всем специалистам этой профессии. Раскрыв свой чемоданчик, странным образом оказавшийся у его ног, он достал одноразовые перчатки.
— Давно болит? — стараясь не терять время, доктор начал сбор необходимой информации. Конечно, после того, как закончил с формальностями, типа: фамилия, имя, отчество, полных лет и бла-бла-бла. А Кира все еще пребывала в состоянии «между жизнью и смертью». Замешательство, непонимание и дезориентация попросту оглушали. Добегалась. Доигралась. Его подчеркнутая вежливость стала планкой, за которую страдалица теперь держалась, чтоб не сорваться в истерику.
— Три дня, но как вечность, — тихо отозвалась пациентка.
— Рассказывайте. Подробно, — не меняя интонации, попросил доктор, вытаскивая из ридикюля журнал для записей.
— Как вас зовут? — Кира совершенно не хотела знать его имени, а лучше бы и самого его никогда не видеть. Донести до врача историю своей болезни казалось чем-то сродни прыжку без парашюта с высоты 3000 метров.
— Максим Андреевич, — улыбнулся тот, делая записи, и добавил: — Можно просто Максим.
Несчастной хотелось плакать, как ребенку. От боли, несправедливости и, блин, от обиды. Он смотрел ласково, с пониманием и сожалением. Голос был успокаивающий. Раздражения или злости не слышалось, даже когда Кира откровенно хамила и язвила без причины.
— Доктор, дайте мне таблетки, и на этом все, — процедила сквозь зубы больная.
— И от чего дать вам таблетки? — продолжал улыбаться Максим, все еще делая свои пометки. — От диареи?
— Нет у меня поноса! — прошипела Кира.
— Отлично. — Шариковая ручка легко летала в руке врача. — От запора?
— И этого у меня нет, — раздражалась Кира. Вот что ему надо? К чему все эти вопросы? Как можно с таким лицом спрашивать о… таком?
— И этот вопрос выяснили, — снисходительно сказал доктор. — Воспалился геморрой?
— Идите в жопу, Максим Андреевич, — выпалила Кира, будучи не в состоянии больше держать эмоции в узде. Он был совсем близко, а она не прятала глаза, как обычно. И как же ее беспокоило и волновало то, что видела… Он точное воплощение буйных фантазий, что прописывала она в своих романах.
