Мириам уже была на ранчо и позировала для серии снимков в стиле вестерн для одного из модных журналов. Итан обращал на нее очень мало внимания — пока едва не потерял контроль над собой, начав целоваться с Арабеллой. На следующий же день он принялся ухаживать за Мириам — и ему не пришлось долго добиваться ее.
Арабелла собственными ушами слышала, как та хвасталась другой фотомодели, что состояние Хардеманов у нее в руках, и она намерена продать Итану свое тело в обмен на роскошную жизнь. Ее любимого рассматривали как туго набитый кошелек! И она отправилась к Итану и попыталась рассказать о том, что услышала.
Он не поверил! Обвинил в том, что она ревнует его к Мириам. Обидел холодными замечаниями по поводу ее возраста, неопытности и наивности, а потом приказал вообще убираться с ранчо. Она убежала прочь и вернулась в свою музыкальную школу.
И вот теперь именно Итан будет заботиться о ней! Итан упорно игнорировал Арабеллу с самой своей женитьбы, демонстративно исчезая каждый раз, когда она приходила навестить Мэри или Корину.
Мэри и Мэт жили вместе с матерью Итана, Кориной, в большом доме Хардеманов. Корина всегда относилась к Арабелле как к члену семьи, но Итан был холоден, неприступен и почти не разговаривал с ней.
Впрочем, Арабелла и не ожидала от него ничего другого. Он предельно ясно выразил свое мнение о ней, когда буквально через несколько дней объявил о своей помолвке с Мириам. Это известие неприятно поразило всех, даже его мать, а поспешная свадьба еще несколько месяцев служила поводом для сплетен. Но Мириам не была беременна — следовательно, он женился на ней по любви? Если так, то любви этой хватило ненадолго. Мириам отбыла восвояси через шесть месяцев, оставив Итана одного, но не свободного. Арабелла так и не поняла, почему Мириам не соглашалась на развод и почему сбежала от человека, за которого только что вышла замуж. О своем браке Итан никогда ни с кем не говорил.
Арабеллой настойчиво овладевала дремота. Наконец, она глубоко вздохнула и уснула, оставив позади все волнения и горести.
Когда она проснулась, был уже день. Закованную в гипс руку жгло и дергало. Она сжала зубы и отчетливо вспомнила случившееся — удар, звон бьющегося стекла, собственный крик — и пустоту. Отца она не обвиняла. Скользкая дорога, неожиданно выскочившая перед ними машина — и они, съехав с проезжей части, врезались в бетонный столб. Несмотря на покалеченную руку, Арабелла была счастлива уже тем, что осталась жива. Но как же теперь выступать с концертами? Она не хотела даже думать об этом. И вообще нужно быть оптимисткой.
Они направлялись в Джекобсвиль из студенческого городка, где она давала благотворительный концерт. Отец не сказал, почему они едут в Джекобсвиль, и Арабелла решила, что он, по-видимому, хочет немного отдохнуть там. Возможно, она снова увидит Итана, и сердце ее гулко билось в груди.
Они были уже совсем рядом с Джекобсвилем, когда это случилось. Отца отправили в Даллас, и он вызвал Итана. Но почему? Почему он попросил позаботиться о своей дочери человека, которого совершенно откровенно не любил? Когда дверь больничной палаты открылась, она все еще решала эту загадку.
Вошел Итан с чашкой кофе в руках. Как всегда, мрачный. И эта высокомерная манера держаться, так заинтересовавшая Арабеллу с первой же встречи! Он был не похож на других, как и его имя, которое получил при рождении. Его мать, Корина, была поклонницей Джона Уэйна и особенно фильма «Разведчики». Когда Корина поняла, что беременна, она не могла придумать для будущего первенца лучшего имени, чем то, что носил в фильме герой Джона Уэйна. Вот так он и стал Итаном Хардеманом. Вторым его именем было Джон, но мало кто знал об этом.
Арабелла очень любила смотреть на него. Фигура наездника, мощные плечи и грудь, узкие бедра, плоский живот и длинные мускулистые ноги. Загорелое лицо, с глубоко посаженными серыми глазами, которые иногда казались серебристыми, а иногда чуть голубоватыми. Темные волосы он коротко стриг. Прямой нос, чувственный рот, высокие скулы и чуть выдающийся подбородок с ямочкой. И еще изящные руки с длинными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями.
Она пристально посмотрела на него. Сейчас он был одет в безукоризненный ковбойский наряд, элегантный даже для хозяина ранчо: синяя клетчатая рубашка, серые джинсы и черные сапоги.
— Ты выглядишь просто ужасно, — сказал он, и все ее романтические мечты рассеялись как дым.
— Спасибо за комплимент, — отозвалась она с жалким подобием своего обычного темперамента. — Твоя поддержка необходима мне больше всего!
— Выздоровеешь! — как всегда невозмутимо произнес он, сел в стоящее рядом с кроватью кресло и закинул ногу на ногу, прихлебывая кофе. — Мама и Мэри потом зайдут навестить тебя. Как рука?
— Болит, — ответила Арабелла и здоровой рукой откинула назад волосы. В голове у нее звучали прелюдии Баха и «Сонатины» Клементи. Музыка! Она была ее жизнью, заставляла дышать. Страшно даже подумать, что теперь можно потерять все это...
— Тебе что-нибудь давали?
— Да, несколько минут назад. У меня еще немного кружится голова, но болит уже поменьше. — Арабелла видела, как бросилась прочь санитарка, когда он вошел. Не хватало еще, чтобы из-за нее Итан затерроризировал здешний персонал.
Он слегка улыбнулся.
— Я не причиню слишком много беспокойства. Просто хочу убедиться, что за тобой здесь как следует ухаживают.
— Несомненно, — сухо ответила она. — Правда, я слышала, что, по крайней мере, двое врачей намерены уволиться, если меня не выпишут в ближайшее время.
Итан слегка смутился.
— Я только хотел удостовериться, что ты получаешь самое лучшее лечение.
— Получаю, не сомневайся! — Она отвела глаза. — Хоть и не без помощи врага.
Он напрягся.
— Я тебе не враг!
— Нет? Мне кажется, несколько лет назад мы расстались не совсем друзьями. — Она вздохнула. — Жаль, что у вас с Мириам ничего не получилось, — тихо произнесла она. — Надеюсь, это не из-за того, что я тогда сказала?
— Все в прошлом! — оборвал он. — Давай лучше забудем.
— Хорошо.
Он пил кофе и скользил взглядом по ее хрупкой фигурке.
— Ты похудела. Тебе нужен отдых.
— Я не могла позволить себе такую роскошь, — ответила она. — Мы только в этом году начали сводить концы с концами.
— Твой отец мог бы пойти работать и помочь тебе, — холодно заметил Итан.
