часов оставить детей. Их там обещали накормить, позаниматься горными лыжами и еще что-нибудь. Все трое отцов от всей души пожелали терпения сотрудникам этого детского сада. И собиралась сами наконец-то прокатиться на лыжах. Точнее, собирались двое из них.
— Мы с Кисей против таких глупостей, — Ник похлопал по мирно спящему в кенгуру сыну.
— Ты просто боишься! — подначил его Серж.
— Я просто сын травматолога, — не моргнув глазом парировал Ник. — Недоверие к горным лыжам и сноубордам у меня с рождения. Валите уже. А мы с Кисей пойдем любоваться видами и дышать воздухом.
— А мотоцикл? — подначил друга Вик.
— А мотоцикл — это совсем другое, — снова невозмутимо парировал Ник. — Кисе тоже нравится, между прочим.
— Кстати, все забываю спросить, — опирается на лыжные палки Серж. — Почему брутального мужичка зовут Кисей?
— Потому что Ленка не выговаривала Кеша. Не говоря уж об Иннокентии. Вместо «Кеша» у нее получалось «Кися». Так и прилипло.
— Ну тогда желаем вам с Кисей хорошей прогулки! — Серж вскидывает лыжи на плечо. — А мы отправляемся жечь!
И хорошо, что каждому, как говорится, свое. Серж с Виктором накатались в свое удовольствие на лыжах, Ник с не меньшим удовольствием нагулялся по окрестностям. Спустя два часа они снова встретились в кафе.
— Ноги с непривычки ноют, — Серж со стоном принялся растирать порядком натруженные бедра.
— И не говори, — Вик повторил его жест. Потом потянулся за бокалом на столе. — Спасибо, что заказал глинтвейн, Ник.
— Вот и стоило так убиваться, — усмехнулся Ник. — Вот у меня ничего не болит. У Киси тоже.
Кися с довольным видом грыз печенье. Виктор и Серж отсалютовали друг другу стаканами и отдали должное напитку. Две девушки за соседним столиком, которые с самого их появления в кафе не сводили с двух блондинов, одного потемнее, другого посветлее, заинтересованных взглядов, ответно отсалютовали им своим бокалами.
— Однако, — хмыкнул Ник. — Хорошо иметь младенца на руках. Похлеще любого оберега.
Серж и Вик переглянулись и, не сговаривалась, подняли руки, демонстрируя девушкам обручальные кольца. Улыбки на лицах девушек поблекли, и они отвернулись. А Серж с Виктором вернулись к своим напиткам.
— Ребята… — голос Ника звучит неторопливо и даже лениво. — Не хочу вас расстраивать… Но, по-моему, вас поняли немного не так, как вы рассчитывали…
Вик и Серж сначала смотрят на Ника. Потом переглядываются. Потом смотрят на свои обручальные кольца. И обличительно наставляют указательные пальцы на Ника.
— Только попробуй… — начинает Вик.
— … кому-то об этом рассказать! — довершает Серж.
— Что вы, парни, я — могила! — Ник делает абсолютно честные глаза. — А вот за Кисю я не ручаюсь.
* * *
— Как же хорошо, правда, девочки?
— Угу, — ответила лежащая на кровати Надя.
— Ага, — так уныло отозвалась из кресла Люба.
— Так, а ну-ка сделали веселые лица, оторвали попы от мягких поверхностей и быстро в хамам. У нас там массаж и обертывания.
И та, и другая сестра встали с крайне кислыми лицами.
— Нет, я решительно не понимаю! — Соня упёрла руки в бедра. — Надя! Это была твоя идея — устроить релакс на троих. Какого черта сейчас вы выглядите как на похоронах?
Надя и Люба переглянулись и лишь виновато вздохнули.
— Ладно, пошли на обёртывания, — Надя решительно сунула телефон в карман халата. — Обертывания — это же так круто.
Но до обёртываний дело не дошло. Раздался стук в дверь. А спустя несколько секунд синеглазые красотки — все три — висели на шее у одного мужчины. У одного-единственного. Их великолепного отца, на которого они похожи как одна.
* * *
— И в кого вы у меня такие кобенные, а, девочки? — Станислав Александрович Соловьёв угощает своих дочерей ужином в ресторане. На них, не скрывая любопытства, косятся почти все присутствующие в зале. Картина и вправду впечатляет — импозантный мужчина с обильно припорошенными сединой густыми темными волосами и три синеглазые красотки.
— Папа, ну как ты выражаешься?! — Надя по праву старшинства решается попенять отцу.
— Что не так с этим словом? — Стас Саныч аккуратно пополняет своим дамам бокалы.
— Правильно — кобенистые, — назидательно отвечает вместо старшей средняя дочь. По праву выпускника Литературного Института. — Это же от глагола кобениться.
— И все равно — мы не такие! — привычно не соглашается Надежда. — Мы хорошие!
— Самые лучшие! — Соловьев по очередь треплет всех троих по волосам, и ни одна не ворчит по поводу урона прическе. — Лучше вас есть только одна.
— Кто это?! — ревниво интересуется старшая.
— Надька, тебя Любавин муж не кусал? — со смехом интересуется младшая. — Тупишь образцово-показательно.
— А, ну да.
— Мама.
— Точно, мама.
— Конечно, мама, — подводит итоги угадайки Соловьев. — Ваша лучшая на свете мама.
* * *
— Кого там черт принес? — Виктор недовольно отложил телефон на раздавшийся стук в дверь. — Только-только тишину на втором этаже навели.
— Сейчас проверим, — Серж поднял свое долговязое тело с дивана. Наклонил голову, чутко прислушиваюсь, не раздастся ли звуков со второго этажа. Нет, слава богу, тихо. И пошел открывать дверь. Следом раздался громкий возглас на французском. — L'armee du salut!
— Чего? — из ванной выглянул Николай.
— Это вовсе не армия спасения, это всего лишь я, — поздний гость шагнул через порог.
— СтасСаныч! — хором воскликнули Вик, Ник и Серж.
— Я тоже рад вас видеть, мальчики.
«Мальчики» ничего больше не успели сказать.
— Pepe приехал! — с вершины лестницы покатились наперегонки Макс и Фил.
— Какой пепе, это дедуу-у-уля!!! — следом неслись, нагоняя близнецов, Леночка и Арина.
А Станислав Александрович Соловьев стоял внизу, улыбаясь и раскинув руки.
* * *
— А ты тоже хочешь стать блогером? — Соловьёв отложил книгу. «Тараканище» был прочитан дважды и третий раз выбранные места на «бис», и теперь с внуками зашла беседа на важную тему — про планы на будущее.
— Да, — кивнул Ваня, зевая.
— И ты?
— И я, — закивала Леночка.
— Значит, вы все будете блогерами, — подвел итог разговора СтасСаныч. — Что же, хорошо. А вот если все, вот все-все на земле станут блогерами — то про кого бы будете вести свои блоги?
Ответом ему стала тишина. Дети переглядывались между собой, осмысливая услышанное.
— Подумайте об это на досуге, хорошие мои. А сейчас — спать.
Перецеловал всех внуков, а внучек — по два раза. И пошел вниз.
* * *
— Мальчики, вам два раза повторять надо?
— Да неудобно как-то… — засомневался Вик.
— Неудобно — это система фокусировки на последней Лейке. Идите, посидите в кафе, выпейте по бокалу вина или пива, поперемигивайтесь с симпатичными девчонками. Расслабьтесь, в конце концов.
— И это говорит наш тесть… — протянул задумчиво Николай.
— Наш beau-pere — мудрейший человек, — Серж сдернул с крючка куртку. —
