class="p1">— Да, что нам делать? — объединяюсь нас в одно целое, так мне проще.
— Варь, если я решу тебе помочь, ты должна будешь слушаться. Главное — помни, что я хочу тебе только хорошего. Чтобы ты выучилась, устроилась в жизни. Но с ребенком на руках… Но и тут есть выход…
Варя
— Выход? Какой выход? — стою в ступоре, почему-то подозревая, что дальнейшие слова сестры мне ой как не понравятся.
— Я позволю тебе оставить ребенка, если ты выйдешь замуж за того, на кого я укажу. Варь, есть мужчины, которые очень хотят детей, но не могут их иметь. У моего мужа есть такие друзья. Вдовцы или разведенные. Кому нужна покорная жена, мечтающая плодить детишек, этакая дойная корова, неспособная ни на что другое.
— Ты думаешь, я такая? — с обидой смотрю на сестру.
Эляна лишь покровительственно закатывает глаза, всплеснув руками.
— Да госпожи боже, Варя! Просто некоторые не могут иметь детей по состоянию здоровья, но очень хотят. Такому человеку неважно, что он не будут настоящим отцом. Он будет о тебе заботиться, Варя. И о твоем ребенке.
— Почему мне кажется, что ты говоришь о ком-то конкретном?
— Потому что я знаю такого человека, — поднимает подбородок, как будто гордится этим достижением. — Пашин друг. Валерий Самуилович Трофимов. Владелец автомобильного холдинга, богатый человек, серьезный бизнесмен.
Ужасная догадка приходит сама по себе.
— Эляна, давно ты задумала выдать меня замуж за какого-нибудь друга мужа? –Глупо моргаю глазами. Горло сохнет, что-то нехорошее зреет в голове от слов сестры. Чувствую себя пешкой в разыгранной кем-то шахматной партии.
— Варя, какая разница? Ты сама подумай, это выход, — продолжает она. — Мы можем сделать всё по-умному, исправить твой косяк. Помнишь, я тебя знакомила с Валерием Самуиловичем на недавнем приеме?
Напрягаю память, подняв руку и почесывая лоб.
— Нет, их было много, я не запоминала имена, — признаюсь честно. «И все они были намного старше меня…»
— Ну Варя, он такой, представительный, — упрекает за забывчивость, — слушай… Поедем домой. Здесь нам нечего делать. Поговорим нормально дома. Ты, главное, не распространяйся там, скрывай… Не надо пока, чтобы кто-то знал про твое положение. Согласна со мной, Варь?
Киваю как болванчик, одобряя идею сестры. Хочется убраться из кабинета, по-детски притвориться, чтобы проблемы нет. Хоть на чуть-чуть, хоть на этот вечер. Сяду в своей комнате, подумаю, что делать дальше, позвоню Асе. У подруги, конечно, и своих проблем хватает. Мы проучились вместе первый курс, и она была единственной, кто из группы подружился со мной.
Но на лето она уехала к маме в Липецк, чтобы помогать ей в цветочном ларьке на рынке, и связь мы поддерживали только через телефон, что, конечно, не сравнить с общением вживую.
А в доме меня не приняли. Павел Петрович относился снисходительно, просто не замечал по большому счету, обслуживающий персонал делал свою работу. Часто приходящая с визитом мать Павла Петровича, бодрая старушка, требовавшая называть себя исключительно Нонной, невзлюбила Эляну, и мне тоже перепало ее высокомерного пренебрежения.
Что уж говорить о Тимофее… Он меня просто возненавидел. Как я могла в него влюбиться? Как?! Как только Эляна вышла замуж за его отца, сбежал из дома, вернулся только недавно. Отец поставил его условие, и Тимофею пришлось согласиться.
Но гнев по отношению к нам не угас. Он сбегал из любого помещения, только завидев меня. И пары слов мне не сказал. А если открывал рот, то обязательно унижал.
Еще бы, ведь моя сестра увела мужа у его любимой мамы. Нет, он не маменькин сынок, но у них с мамой такие теплые отношения, которым я завидую. Этот злой мальчишка даже добрее на вид становится, когда о ней говорит. Я за ним порой наблюдаю, пока он не видит, есть в нем нечто притягательное, что не дает оторвать взгляд.
И дело не только в красоте. Просто если ты видишь того самого парня, реагируешь физически. Сердце чаще бьется, дышать нечем и голова кружится. Физическое притяжение, которое нельзя отрицать. И на которое нельзя повлиять. Я старалась. Он же гадкий, противный, ненавидящий меня. Но что поделать, я оказалась над собой не властна.
А маму его я не видела. Конечно, как это возможно, если моя сестра выжила ее из собственного дома. Порой меня охватывает жуткий стыд за поведение своей сестры, хотя я и не виновата, что она увела чужого мужа. Но всё равно меня грызет вина. И с ней непросто сосуществовать.
* * *
— Мы обязательно поговорим с тобой позже, обсудим твою ситуацию в деталях, — щебечет сестра, делая большие глаза, чтобы я молчала при водителе.
Да, теперь нас возит специально нанятый для этой цели человек. Водитель, он же телохранитель, неразговорчивый высокий брюнет в черном костюме. Он просто исполняет свои функции, и больше ничего. У охранников и водителей этого дома удивительная способность делать вид, что их не существует. Порой кажется, что это статуи. Я привыкла к богатому дому, к удобствам, к хорошей пище и одежде, но не привыкла к цинизму, с которым Эляна идет по жизни.
И чует мое сердце, она и меня ходить направить по этой же дорожке. Передергивает от нашего разговора. Сестра так ужасно отзывалась о детях. Сама она вряд ли хочет рожать, с ее-то любовью к своей внешности. Она каждый день занимается своим улучшением. Косметические процедуры, спорт, шопинг. Как она утверждает, это вклад в будущее.
Хотя я подозреваю, что она старается быть неотразимой, чтобы не потерять расположение Павла Петровича. Кому, как не ей, знать, что мужа можно увести из семьи.
— Роман, спасибо, — мило улыбается Эляна водителю, едва автомобиль, въехав в высокие кованые ворота, останавливается на мощеной дорожке возле лестницы в особняк. Выпархивает наружу, быстро поднимаясь по крыльцу.
Когда я впервые увидела двухэтажный дом нового родственника, минуту, наверное, просто стояла и пялилась на роскошный светлый замок с блестящими окнами и черной крышей. Вокруг были высажены туи и разные фигурные кустарники. Территория особняка чисто вылизанная, ухоженная. Кажется, что с брусчатки можно есть.
Сам дом просто огромный. Здесь легко можно потеряться, да вот только мне не повезло жить на одном этаже с Тимофеем. Ладно хоть, он старательно меня избегает.
—
