уже была?
– Почему? – спросил Росс так искренне, как будто действительно не знал.
– Потому что моя мама всегда настаивала на хороших манерах, и я пытаюсь жить по ее примеру, – огрызнулась она. – Не будь идиотом. Как ты думаешь, почему?
– Я не знаю, – признался он, выглядя гораздо более спокойным, чем она себя чувствовала. – Именно поэтому я и спросил.
– Хорошо, тогда, если ты хочешь говорить прямо, я хотела снова ударить тебя в челюсть, – сказала она, хотя это была не агрессия, а что‑то гораздо более запутанное.
Росс отвел взгляд, затем запустил пальцы в волосы.
– Я бы не стал винить тебя, если бы ты это сделала, – пробормотал он, смирение было столь же очевидным, как и разочарование.
– Почему ты так говоришь? – спросила она. – Кон не должен был тебя бить. Он не имел права.
Эмоции Кармел по отношению к этому человеку были очень запутанные, но она по‑новому увидела его после того, как расспросила о нем Кэти. Ей нужно было узнать мнение его сестры, прежде чем она столкнется с ним лицом к лицу. Ответ Кэти был очень неожиданным, поэтому разозлил Коналла, который верил, что Росс де Кортни был отъявленным злодеем.
– Он имел на это полное право, – сказал Росс, когда его взгляд снова встретился со взглядом Кармел. – Он твой брат.
– Это безумие, – ответила она.
В этом была странная ирония. Росс прилетел в Ирландию, чтобы защитить сестру от неудачного, по его мнению, брака. В итоге он получил огромный синяк от жениха своей сестры, который, в свою очередь, защищал от Росса свою младшую сестру… Разборка у алтаря… Абсурд.
– Этот мальчик мой? – спросил Росс.
Кармел выпрямилась.
– Да, Мак – твой сын, – сказала она.
Ее задела реакция Росса. Мак был лучшим, что когда‑либо случалось с ней. Милый, добрый, забавный, храбрый и смелый маленький мальчик. Похоже, Росс не испытывал к нему тех же чувств. Но он просто не знал его…
– Мы можем сделать тест ДНК, если ты все еще мне не веришь, – отрезала она.
– В этом нет необходимости, – сказал Росс, принимая предложение за чистую монету и, по‑видимому, не обращая внимания на едкий тон. – Ребенок выглядит так же, как я в его возрасте. – Он тяжело опустился на стул, на который она указала.
Кармел села напротив, ее ноги тоже дрожали. Может, было бы лучше, если бы Росс снова отказался от сына? Она не была уверена, что хочет видеть этого человека рядом с Маком. К тому же его отказ означал бы, что они могут больше никогда не видеться. Тогда ей не придется разбираться в своих запутанных чувствах…
– Почему ты был так уверен, что я лгу? – спросила она.
Росс поднял голову, и Кармел увидела, как что‑то странное промелькнуло в его взгляде. Сожаление? Печаль? Боль?
– Я не верил, что мальчик может быть моим, потому что я сделал вазэктомию десять лет назад, когда мне было двадцать один год.
– Ты… Что? Но… почему?
Росс мог видеть ужас на лице Кармел О’Риордан. Лицо, которое годами преследовало его в снах, теперь, когда оно было перед ним, вызывало так много смешанных эмоций. «Она выглядит сияющей», – мрачно подумал он. Эти яркие рыжевато‑каштановые волосы, освещенные солнечным светом, проникающим через створчатые окна замка…
– Почему ты сделал это в таком юном возрасте? – снова спросила Кармел.
Росс оторвал взгляд от ее красоты.
– Много причин, – признался он. Причины, о которых он не собирался рассказывать. Он даже не хотел говорить ей о проведенной процедуре, но решил, что должен сказать правду, объяснить – если не оправдать – ошибки, которые он совершил четыре года назад.
– В любом случае мои доводы сейчас неуместны, потому что процедура, очевидно, не сработала.
Как только вернется в Нью‑Йорк, он должным образом проверит себя. Он слишком долго не уделял внимания своему здоровью, поглощенный тем, чтобы вывести из кризиса компанию своего отца после его кончины.
– Ты не…
Росс поднял глаза и увидел, что и без того бледная кожа Кармел стала пепельной.
– У тебя нет какого‑то генетического заболевания? Ты не из‑за этого решился на такой шаг?
– Нет.
– О, слава богу. – Ее плечи с облегчением опустились. И Росс понял: она сильно переживала за своего сына. Он ждал, что Кармел повторит свой вопрос о причинах такого поступка, но она удивила его: – Как ты думаешь, у тебя могут быть другие дети, о которых ты не знаешь?
– Нет, – пробормотал он. – Других не будет. Ты – единственная женщина, с которой у меня когда‑либо был незащищенный секс.
Даже спустя четыре года Росс не мог понять, как он мог поддаться такой безумной страсти…
– Что ж, это хорошо, – сказала Кармел.
– Я должен извиниться перед тобой за то сообщение, – произнес он. – Это было непростительно. И я должен извиниться перед твоим братом.
Ее брови взметнулись вверх.
– С какой стати ты должен извиняться перед Коном?
– Я пришел сюда сегодня, чтобы вразумить свою сестру. Я был убежден, что Коналл О’Риордан – жестокий, непостоянный, властный человек, который может причинить ей вред. Я основывался на нашей единственной случайной встрече в Лондоне несколько месяцев назад. Он тогда повел себя очень агрессивно, и я принял его выходку за попытку контролировать мою сестру. Теперь я понимаю, что в то время, когда мы с ним встретились в опере, он уже знал о моей связи с тобой и его племянником.
Кармел кивнула:
– Да, он нанял частного детектива, чтобы выяснить, кто отец ребенка – ведь я отказалась ему рассказывать.
Тот факт, что она не раскрывала его имя все эти годы, отозвался болью в его груди. Почему она не сказала О’Риордану, кто он такой, когда обнаружила, что беременна и одинока? И почему она не пыталась переубедить Росса, не потребовала проведения теста ДНК? Все это время Кармел выживала без какой‑либо поддержки с его стороны… Возможно, она не нуждалась в финансовой помощи Росса – в конце концов, ее брат был богатым человеком, – но все же ребенок всегда был обязанностью Росса, а не Коналла. Неудивительно, что Коналл выглядел так, как будто хотел кастрировать его, в ту встречу в Лондоне. У него была веская причина.
– Не имеет значения, как твой брат узнал мою личность, – сказал он.
Росс всю жизнь старался не быть похожим на своего отца, не быть таким жестоким и бессердечным. Он гордился тем, что всегда держался с женщинами легко и непринужденно, и поэтому теперь очень сильно переживал из‑за того мерзкого сообщения в адрес Кармел.
– То, как твой брат разговаривал со мной в нашу первую встречу,
