я не знала, кто он, — нехотя ответила девушка.
— Сможете показать то здание? — спрашивал дальше.
— Нет, не уверена. Точно не помню, какая, поищите сами, там не так много заброшенных построек, — пожала девушка плечами, отводя взгляд.
Врёт.
— Понял, просмотрим всё сами, — не стал дальше настаивать, то шаткое доверие, которое есть, терять не хочется. — Вы знали, что его разыскивают за несколько незаконных махинаций и в подозрении на убийство нескольких человек? — задал следующий вопрос.
— Догадывалась, но была не уверена, что это он, — ответила она, скривившись, — и прежде, чем вы спросите, почему я никому ничего не рассказала… Лучше продолжу рассказ.
Я думала, что все забыли об этом отвратительном дне. Всё-таки прошло уже больше двух недель.
Мужчина, которого видела в заброшенном здании, просто не придал этому вторжению большого значения, ведь я никому об этом ничего не рассказала. Хотя и знала, что полиция разыскивает похожего на фоторобот парня за убийство местного мецената, но всё равно никому не сказала. Почему не сказала? Почему? Да потому что я не знаю всей истории, чтобы в неё лезть. А может это вообще не тот парень, которого разыскивают, а я его подставлю. Так что я закрыла рот на замок и просто старалась об этом не думать. Старалась вести себя обычно и при этом нигде не отсвечивать, но мне постоянно везде мерещился этот мужчина. Аж дёргаться начала, если видела кого-то похожего на него прохожего, но успокаивалась, стоило понять, что это не он.
А о подслушанном ранее разговоре на кухне решила, что это было сказано по-пьяни и в угаре, поэтому на следующий день они обо всём забыли и больше вспоминать не будут. Или вообще, когда я сбежала, мать решила один раз в жизни прибегнуть к своему материнскому инстинкту и отстоять права на дочь. Пока сегодня меня не вызвали на кухню для небольшого разговора.
Когда садилась за стол, на меня стали смотреть с ухмылкой собутыльницы матери, а я, пока была возможность, просто ела.
Новость мне сообщала мать:
— Я поговорила с одним человеком, который поговорил с директором нового клуба «Афродита». Помнишь, который открылся у нас полгода или год назад, в общем, не так давно? — после моего кивка она продолжила: — Тебя туда примут официанткой. Поэтому оденься сегодня поприличней, не в обычное своё тряпье, а как девушка. Зинка раздобыла для этого случая тебе одежду, так что не оплошай.
Я от страха и шока могла только кивать, после слова «официантка» кусок в горло не лез.
Ну почему сейчас? Чем я так прогневала Бога, что он послал мне такое?
— Ты же знаешь, что будет, если тебя не примут на работу? — спросила с улыбкой тётя Аня.
Я ещё раз кивнула. Руки задрожали, поэтому сжала их в кулаки и спрятала под кофту.
— Документы с тебя не потребуют, а об условиях сама поговоришь с директором, — продолжила говорить мать, а после, скривившись, нехотя добавила, — нам не удалось договориться об оплате, сказали, нужно твоё личное присутствие, так что ждём от тебя ответа. — Я ещё раз кивнула, что понимаю её. — Топай отсюда, приведёшь себя в порядок и иди на встречу в клуб, она будет через час, а мы тебя тут подождём с хорошими новостями.
На подгибающихся ногах пошла переодеваться.
И почему я не была удивлена, когда мне дали надеть розовый кружевной топ, который не прикрывал ни низ живота, ни верх груди, а, скорее, всё выставлял напоказ. А синяя джинсовая мини-юбка и чёрные босоножки на пятнадцатисантиметровых каблуках дополняли мой образ: «Выеби меня прямо тут».
Меня так точно за шлюху примут.
Обреченно вздохнув, переоделась и вышла из комнаты. В коридоре, конечно же, меня ожидала тётя Зина, разглядывая меня с ног до головы.
— Распусти волосы, — приказала та, брызнув мне на грудь сладкими духами с замахом малины. После чего протянула помаду. — На, накрась. Красить тебя поздно, потом научим, а так хоть на девушку будешь похожа, а не на бомжа.
Я распустила волосы, накрасила розовой помадой губы. После чего, стараясь делать небольшие шажки, поковыляла на выход, при этом стараясь оттягивать юбку вниз, так как она всё время старалась уползти наверх, стоило мне сделать шаг.
Ну вообще полный трындец, я на этих ходулях себе быстрее шею сломаю, чем дойду до места назначения!
Как ожидалось, все удивлённо смотрели на мой наряд.
Хотя бы вслед ничего не говорят, и то ладно.
Клуб «Афродита» популярный в нашем городе. И понятно почему: от него веяло большими бабками и дорогой жизнью, поэтому в него хотел попасть каждый житель. Он просто шикарен, начиная от вывески и заканчивая туалетами.
На входе меня встретил охранник, представился Петром, удивленно рассматривая мой наряд.
— У нас тут три этажа для клиентов, один хозяйский и подвальные помещения для нас, — говорил он, идя по коридору вглубь клуба. — Тут покупают входные билеты и сдают верхнюю одежду, если это нужно. Первый этаж — это общая танцевальная площадка со столиками, диджей-рубкой и барной стойкой, — произнес он, открывая мне дверь в тихий пустой зал, как ожидаемо, в котором не было ни одного окна. — Второй этаж — это помещения хозяина, туда заходим только с его разрешения. Третий этаж — это уже вип-зона или разделённые помещения для частных лиц, которые хотят отдохнуть, но не хотят светиться больше положенного. А в подвале у нас раздевалка, комната отдыха и складские помещения, — размахивая руками, показывая, что и где находится, он поднялся по винтовой лестнице на второй этаж. — Дальше сама, — кивнул на светло-коричневую дверь и ушёл, оставив меня одну.
«Перед смертью не надышишься», — глубоко вздохнув, я постучала в дверь.
— Войдите, — произнёс грубый мужской голос.
Я нерешительно вошла в стильно обставленный кабинет. Ничего лишнего: стол, два книжных коричневых шкафа возле стены, а между ними располагался чёрный кожаный диван с чайным стеклянным столиком. Сам кабинет выполнен в древесном стиле. Главный стол с директором находился справа, и два чёрных больших кожаных кресла повернуты лицом к столу, на одном из которых сидел светло-русый мужчина. Ко мне он не повернулся, всё время смотря на директора, даже, по-моему, двигаться перестал.
Поняла, что это мужчина, по короткой стрижке, а также по руке с перстнем-печаткой, спущенной с подлокотника и едва касающейся части ноги. Одет был мужчина в изумрудный смокинг и лакированные чёрные туфли. Лица видно не было.
Директор — чуть-чуть перекаченный черноволосый мужчина. Сам в элегантном костюме тёмно-синего цвета, на руке часы и такой же
