– Именно ты подарила нам Роже Бопертюи – коллекционера. Без него и его коллекции не было бы сегодняшнего вечера. Твой муж, Лидия, был прекрасным человеком и удивительным мужчиной. Мы с тобой это знаем, как никто, верно?
– Твой любовник? О да. Удивить он мог кого угодно. И все же наверняка удивился бы и сам, узнай он о сегодняшнем бесчинстве своей сожительницы…
– Ц-ц-ц, сколько нерастраченной страсти, моя милая! Откуда этот тон?
– Эжени Деверо, позволь сказать тебе, что ты всю жизнь была распущенной, нахальной, бессовестной бабой, уводящей чужих мужчин и сбивающей их с пути истинного…
– Только одного. Роже – да. Исключительно потому, что мне больно было смотреть на его муки рядом с тобой…
Клер, Франко и Гризельда под шумок ускользнули, Рик воспринял это с облегчением, а сам приготовился смотреть шоу. Интересно, кто победит?
– Сперва Роже, а теперь и Рик?
– Невиновна, ибо уже вышла из нужного возраста. Будь я лет на двадцать моложе, еще задумалась бы, но сейчас твой внук мне, как… внук. Ладно, как племянник.
– Мой внук работает на порнографической выставке! Позор!
– Строго говоря, он на выставке не работает. Он охраняет мою племянницу Келли.
– Вот эту? От чего, позволь узнать? От сексуальных маньяков? В таком случае позволь заметить, что, если девушка забывает надеть трусы и всю остальную одежду, идя на вечеринку, с ней ПОЧТИ НАВЕРНЯКА могут произойти неприятности. Зачем впутывать сюда охранников?
– Это костюм, я вам сейчас покажу…
– Не надо! И кстати, Эжени Деверо, верни мне моего Буше!
– Какого еще твоего Буше?
– Который висит у тебя на западной стенке! Эскиз «Поцелуя». Это мой свадебный подарок от моей родной тетки. К коллекции Роже он не относится.
– Да ради бога! А ты не смей приставать к Рику и моей девочке! Он защищал ее, как лев.
– От кого?
– От тех, кто в нас стрелял.
– О, в вас уже стреляют? Впрочем, неудивительно. Эту выставку могли увидеть дети.
– О, конечно, лучше пусть они смотрят «Хастлер»! Это гораздо полезнее. Между прочим, музей ограничил доступ для несовершеннолетних.
– Мисс Джонс!
Келли слегка подскочила и воззрилась на Лидию.
– Да, миссис Бопертюи?
Лидия вдруг стала очень спокойной:
– Ответьте мне, мисс Джонс, только, если можно, без фокусов, которые так любит ваша тетушка. Просто ответьте мне: мой внук является вашим телохранителем или же вы с моим внуком спите вместе?
Наступила тишина. А потом Келли сказала спокойным и ясным голосом:
– Мне кажется, что я люблю вашего внука, миссис Бопертюи. Он спас мне жизнь – это я тоже знаю. Он охраняет мой покой – это чистая правда. И мы спим вместе – отрицать это было бы глупо.
Рик вышел вперед, поцеловал тонкие пальчики Келли и обернулся к бабушке.
– И еще одно, ба. Это касается только меня и Келли. Больше – никого. Она ответила на твой вопрос, потому что она хорошо воспитана и не имеет привычки фыркать и задирать нос. Хорошо бы тебе у нее этому поучиться. А теперь, милые дамы, мы вас оставим. С вашего позволения…
Когда Эжени Деверо взобралась на сцену и постучала веером по микрофону, призывая собравшихся обратить на нее внимание, Келли невольно вздрогнула. Вечерок выдался не из легких, а что может выкинуть рассерженная и раззадоренная Эжени, не знает даже Элоди.
Собственно, Элоди и указала Келли на свою сестрицу-близняшку.
Келли и Рик нехотя прервали танец – и поцелуй тоже – и стали слушать. Честно говоря, если бы не преклонный возраст, тетя Эжени вполне могла бы зажигать на рок-концертах.
– Дорогие гости! Возможно, меня не очень хорошо видно, но зато должно быть слышно. Как вам здесь у нас?
Нестройный и радостный гул голосов.
– Не слышу! А ну, все вместе: вам весело?
– ДА-А-А!
– Отлично. Тогда я прошу прощения за то, что прерываю ваше веселье. Это ненадолго. Просто произошло нечто, что действительно заслуживает вашего внимания. К нам на праздник пришли воистину дорогие гости. Поприветствуем же громкими криками «Ура!» наших замечательных друзей – семью Бопертюи-Моретти. Клер-р-р и Фр-ранко!
– УРА-А-А!
– Очаровательная и неповторимая – Гри-и-изельда!
– УР-Р-РА!
– И, наконец, блистательная и неповторимая – ЛИДИЯ МАШМОРТОН-БОПЕРТЮИ!!!
Вопли и крики радости, свист и рукоплескания. Рик ошалело смотрел то на сцену, то на толпу. Его мама Клер и папа Франко подхватили бабушку под руки и буквально вынесли на сцену. Лицо Лидии Бопертюи выражало сложную гамму чувств – от сдерживаемой ярости до польщенного самолюбия.
Рик нагнулся к Келли.
– Один – ноль в пользу Деверо.
– Там счет перевалил уже за десятки. Хотя, честно сказать, я не думала, что увижу их обеих живыми, когда мы уходили.
– Ха! Да я был уверен, что у нас за спиной раздастся ядерный взрыв. Как она ее уговорила? Я имею в виду – Эжени уговорила бабушку?
– Не представляю. Наверняка при помощи шантажа, угроз и насилия.
Они рассмеялись.
Через некоторое время, уже танцуя под ленивую босанову, Рик заметил:
– А ведь она пришла устроить скандал.
Келли, полностью поглощенная ощущениями, которые вызывало у нее бедро Рика, плотно прижавшееся к ее бедрам, только замурлыкала в ответ и рассеянно выглянула из-за широкого плеча своего кавалера.
Клер Моретти смеялась, танцуя с Джереми Ривендейлом. Франко Моретти вертел головой между двумя дамочками в более чем откровенных костюмах. Гризельда, опустив голову, слушала, что ей говорит благообразного вида римский патриций в богатой тоге.
Лидия Бопертюи сидела возле столика гадалки и пила шампанское из высокого бокала. Лицо ее было бесстрастным, осанка безупречной. Иногда Лидия кивала проходившим мимо и здоровающимся с нею гостям.
– Страшила, ты была великолепна. Ты ее просто обезоружила. А маме явно пришлась по душе.
– А папе?
– А папе почти все всегда по душе. Мой папа любит весь мир.
– Хорошее качество.
– Думаешь? А я вот никогда в этом не был уверен. Мне казалось, это проявление слабости.
– Глупости. Хороших людей больше, чем плохих, так что любить можно почти всех.
– Ты правда так считаешь?
– Конечно.
– И даже моя бабушка?
– Твоя бабушка, как ты сам сказал, вне подозрений. Потому что она твоя бабушка.
– Иногда с ней нелегко.
– Рик, это твоя семья. Семья может достать так, как никто другой, но от этого не перестанет быть семьей.
Рик мрачно умолк, а Келли продолжала лениво покачиваться в танце и вспоминать…
Одно плохо: что она не надела милый и в высшей степени приличный костюм Джен Эйр. Все-таки, согласитесь, знакомиться с родителями любимого человека, будучи в костюме леди Годивы, это несколько… вызывающе. Возможно, они составили о ней не лучшее представление.
