— Боже упаси, нет!
— Это правда? Мы можем проверить, не заведено ли на вас уголовное дело, — предупредил он ее.
— Это правда, клянусь! — вскричала она. — У меня никогда в жизни не было неприятностей такого рода!
— До сегодняшнего дня, — уточнил тот полицейский, что был постарше.
— Я взяла Джека, повинуясь порыву, но скоро поняла свою ошибку. Пожалуйста, простите меня! — По щекам немолодой женщины побежали потоки слез, смывая косметику.
— Когда я посочувствовала мадам по поводу того, что малыш очень непоседливый, она сказала мне, что это не ее ребенок, — сообщила француженка, обращаясь к Касс и Гиффорду. — Она созналась, что похитила его, но поклялась, что в ту же минуту, как мы приземлимся на Маэ, позвонит вам и скажет, где он находится, и договорится о том, как его возвратить.
Вероника энергично закивала:
— Я собиралась следующим же рейсом вернуться обратно.
— Вы заставили его родителей пережить страшное потрясение, мадам, — сурово сказал молодой полицейский.
Она удивилась:
— Родителей?
— Мистера и миссис... — обратился к Гиффорду полицейский.
— Тэйт, — ответил тот.
— Хотя мистер и миссис Тэйт воссоединились со своим сыном, я должен арестовать вас и...
— А...арестовать меня? — вздрогнула Вероника.
— Это действительно необходимо? — сочувственно спросила Касс.
— Ей грозит арест, — ответил полицейский. — Но все зависит от того, хотите ли вы возбудить уголовное дело.
Касс наклонилась к Гиффорду:
— Если Веронику арестуют, ее могут посадить в тюрьму. Я бы не хотела этого. Она же не вынашивала хладнокровный план похищения Джека. Она собиралась вернуть его. И...
— Ты слишком мягкосердечна. Я лично хотел бы, чтобы эту женщину заперли, а ключ забросили так далеко, чтобы его никогда не удалось найти, — прошептал он ей на ухо. — Но дело может растянуться на месяцы, поэтому... — Он выпрямился. — Мы не хотим давать ход этому делу, — сказал он офицерам полиции. Полицейские обменялись разочарованными взглядами. Оба надеялись, что состоится суд и что отчет об их участии в поимке похитительницы детей появится потом в местных газетах.
— Тогда с этим покончено, — пожав плечами, неодобрительно сказал пожилой полицейский.
— Спасибо, большое спасибо! — Вероника вновь залилась слезами. — Вы все такие добрые и понимающие. Я глубоко раскаиваюсь в своем грехе и навеки останусь вашей должницей.
Услышав такое драматическое заявление, француженка подняла брови. Она взглянула на взлетную полосу, на которую садился еще один самолет.
— Если мы вылетим на этом самолете, то, возможно, успеем попасть на Маэ к нашим рейсам, — с надеждой сказала она.
Один из полицейских кивнул.
— Я позвоню в аэропорт, мадам, и попрошу, чтобы вам помогли улететь в первую очередь.
Когда подавленная Вероника ушла с француженкой к самолету, Касс взяла Джека на руки, и они с Гиффордом вернулись к «ослику».
— Как твоя нога? — спросила Касс, с тревогой наблюдая за тем, как он, опираясь на трость, прихрамывает рядом с ней.
— Болит и ослабла, будто после марафона.
— Так это и был почти марафон. Может быть, заедем в больницу, когда будем возвращаться через Гранд-Ансэ? — предложила она.
— В этом нет необходимости.
— Но тебя бы осмотрел врач!..
Гиффорд помотал головой.
— Обойдусь пока, — твердо сказал он.
— Я была потрясена, когда ты бросил трость и помчался галопом, — сказала Касс. Она пристегнула Джека к его сиденью и села в машину.
— Я и сам был потрясен не меньше, — сухо заметил Гиффорд и устроился рядом с ней. — Самолет все еще медленно выруливал, и я подумал, что если мне удастся выбежать и встать перед ним...
— Перед ним? — повторила Касс. — А если бы пилот тебя не заметил?.. Я смертельно испугалась, — всхлипнула она. — Испугалась за тебя, и за Джека, и за себя.
Слезы, которые она так долго сдерживала, теперь градом катились по ее щекам. Гиффорд прижал ее к себе. Он гладил ее спину, целовал волосы и успокаивал. Джек собрался тоже зареветь, но Гиффорд успокоил и его ласковыми словами.
Весь путь до дома Касс молча благодарила Всевышнего за то, что малыш докучал Веронике, за то, что Вероника осознала свою ошибку, а самое главное — за то, что Гиффорд пришел на помощь. Утверждение Вероники о том, что она собиралась вернуть Джека, казалось искренним. Но если бы ребенок был послушным...
Свернув на дорогу, ведущую к «Затерянному раю», они увидели Эдит. В синем платье с белой отделкой, в белой соломенной шляпе на блестящих черных волосах, она возвращалась от своей сестры.
Касс посигналила.
— Где вы были? — с любопытством спросила Эдит, когда они вышли из «ослика».
Касс склонилась над Джеком, отстегивая его.
— Возвращали Джека.
— Его похитила Вероника, — объяснил Гиффорд.
Глаза Эдит стали круглыми и огромными, как блюдца.
— Похитила?!
— Но Гиффорд помчался как ветер, и самолет остановился...
— Благодаря француженке, — вставил он.
— И мы забрали Джека.
— Какой самолет? Какая француженка? — посыпались недоуменные вопросы.
— Давайте лучше пойдем в дом и расскажем вам всю историю, — предложил Гиффорд.
Эдит кивнула. Потом бросила на него взгляд:
— Вы бежали как ветер, потому что... вы — папа Джека?
— Да, — ответил он.
Касс зевнула. После такого тяжелого дня она чувствовала себя измученной. Выйдя из ванной комнаты, она вытерлась и надела огромную белую хлопчатобумажную футболку, которая служила ей ночной рубашкой. Хотя не было еще и десяти, Касс собралась лечь спать.
Осторожно открыв дверь в детскую, она заглянула туда. Джек был в оживленном настроении весь день. Его невозможно было успокоить до середины вечера. Но сейчас он крепко спал в своей кроватке, лежа на спине и раскинув ручки над головой.
Она смотрела на маленькое, мирно спящее существо, и тепло разливалось у нее по сердцу. Ее сын был в безопасности.
Касс направилась к себе в комнату, когда услышала тихий стук в парадную дверь. Она вздохнула. Должно быть, это Эдит.
На пороге стоял Гиффорд.
— Что случилось? Нога разболелась? Хочешь, чтобы я отвезла тебя в больницу? — встревожилась Касс.
— Нет, спасибо. Нога продолжает болеть, но и только. Посмотри! — Он поднял обе руки. — Никакой трости! Я решил, что, пока пользуюсь ею, буду в ней нуждаться. Поэтому решил обходиться без нее.
— Сейчас? Спустя всего несколько часов после твоего марафона? И ты шел сюда в темноте. Ты, наверное, падал, — укоризненно сказала Касс.
— Нет. Я светил фонариком и шел осторожно. Хотя если я и упаду, то смогу снова встать. Я пришел сюда, потому что хочу тебе кое-что сказать. — Его взгляд упал на ее громадную футболку. — Но если ты собираешься спать...
