Они прошли через огромную гостиную с большим камином, сложенным из необработанных камней, и крупной мебелью, отделанной черной кожей. Повсюду были разбросаны яркие узорные подушки, а пол покрывали коврики, вытканные по индейским мотивам.
– Что такое фахитас? – шепотом спросила Эмили.
Хэмфри усмехнулся.
– Любимое папино блюдо. Острое мясо с зеленью, ломтики которого завернуты в нечто вроде маисовых лепешек.
– Насколько острое?
– Не слишком. – Он ласково взглянул на жену. – Не бойся, подадут и другие блюда, так что тебе будет из чего выбрать. Ты проголодалась?
– Скорее от нервов… Когда я нервничаю, то всегда хочу есть.
– Мелинда прекрасно готовит соус из авокадо. Страшно вкусно, особенно если залить им кукурузные хлопья. Попробуй, тебе понравится, – улыбнувшись, посоветовал он, открывая одну из стеклянных дверей, ведущих на балкон.
Эмили перевела дыхание и вышла на балкон.
Это был очень широкий, просторный балкон, на котором размещались темно-зеленый обеденный стол из металла со стеклянной столешницей и шесть металлических стульев с мягкими сиденьями из бело-зеленой ткани. Несколько маленьких столиков располагались рядом с шезлонгами, выполненными из ткани тех же расцветок. Но напитки – в том числе бутылка шампанского в серебряном ведерке – и кушанья были размещены на обеденном столе.
Шелест отложенной газеты был первым признаком присутствия Уолтера Вэнса. Эмили обернулась на звук и заметила движение ног за одним из шезлонгов. Длинные ноги в серых брюках… Дверь за ее спиной закрылась, и она почувствовала, как Хэмфри подошел и остановился рядом с нею. В это время человек, сидевший в шезлонге, встал.
Первой ее мыслью было, что таким станет Хэмфри лет через тридцать. Сходство между отцом и сыном поражало. Хотя у старика были совершенно седые волосы и весьма болезненный вид, но ростом и фигурой он не отличался от сына, разве что теперь несколько исхудал.
У обоих та же стать, те же правильные черты лица – словом, вид людей, принадлежащих одной породе. Сердечная болезнь Уолтера Вэнса не особенно повлияла на его внешность, и оба они, отец и сын, рядом друг с другом походили на античных Титанов.
– Эмили, это мой отец, – сказал Хэмфри. – Папа, это моя жена.
Оказавшись перед столь влиятельной и авторитетной фигурой, Эмили, против ожидания, не растерялась и, видя, что тот молчит, решила первой проявить инициативу. Недаром она была красноречивым торговым агентом. Тут ей пришлось, мягко говоря, представлять себя.
– Весьма рада нашему знакомству, мистер Вэнс, – приветливо улыбаясь и глядя в глаза старику, проговорила она, подошла к нему и протянула руку. Глаза его оказались серебристо серыми. – Я с нетерпением ждала нашей встречи.
Он взял ее руку и задержал в своей, немного удивленный таким открытым и простодушным обращением.
– Впечатляет. Нечто солнечное… – Приподняв брови, он метнул взгляд в сторону сына. – И ноги… Совсем как у тех девочек, что танцуют в шоу.
– Не обращай внимания, Эмми, – сухо сказал Хэмфри. – Папа помешан на шоу-девочках.
Уолтер Вэнс рассмеялся и пожал наконец ее руку.
– Вот они, сыновья-то! Видите, Эмили, я только начал перечислять ваши достоинства, а мой умный красивый сынок тотчас меня прервал… Ну что ж, я тоже очень рад нашему знакомству.
Эмили еще более осмелела и весело сказала:
– Кажется, вы намерены немного поразвлечь друг друга перепалкой? В таком случае, если не возражаете, я присяду и, пока вы будете разбираться, немного поем?
– Нахальная к тому же. Впрочем, как все рыжие… – Уолтер Вэнс усмехнулся, одобрительно похлопав невестку по плечу. – Мне было бы гораздо приятнее поразвлечься с вами.
– Папа, если ты не будешь подбирать выражения, боюсь, Эмми съест тебя вместе с ланчем.
– Я обратил внимание, мой мальчик, на ее зубки, – добродушно проворчал старик. – Скорее уж она ослепит человека улыбкой, нежели слопает его вместо бифштекса.
– Слопать, может, и не слопает, а укусить способна, – с усмешкой возразил Хэмфри. – По себе знаю.
– По природе я забияка и драчун. Мне нравятся добрые перебранки, – деловито сообщил Уолтер невестке, беря ее под руку и сопровождая к столу. – Особенно нравится из любого сражения выходить победителем…
– Победитель здесь я, – заявил Хэмфри, указывая глазами на Эмили, которая была его высшей наградой.
– Да вижу, вижу… – проворчал отец. – Но кто тебя подвиг на женитьбу? Разве не папа?
У Эмили возникло ощущение, что между отцом и сыном существует какое-то противостояние, а потому она сказала:
– А знаете, мистер Вэнс, ведь на самом деле это я подвигла Хэмфри на женитьбу.
– Что? – несколько растерянно спросил старик. Эмили улыбнулась.
– Впрочем, это было взаимно. Без взаимности и у меня ничего не вышло бы. Если вы понимаете, что я имею в виду.
Хэмфри рассмеялся, а Уолтер Вэнс искоса посмотрел на невестку.
– У вас весьма острый язычок.
– Ум у нее тоже не совсем тупой, – заметил Хэмфри. – Что бы ты предпочел выпить, папа?
– Ограничусь, пожалуй, соком.
– А ты, Эмми?
– Я тоже, милый.
– Мелинда достала из погреба бутылочку отменного шампанского, – сказал Уолтер Вэнс, указывая на серебряное ведерко.
– Прекрасно, – ответила Эмили. – Но я не пью шампанского на пустой желудок.
– Тогда садитесь и ешьте, – распорядился старик, отодвигая для нее стул.
– Благодарю, мистер Вэнс, – с усмешкой ответила Эмили.
Он погрозил ей пальцем.
– Вижу, вы весьма дерзкая молодая особа.
– Вы хотите сказать, что я не из тех женщин, которые на все отвечают «да»? – спросила Эмили и потянулась к соусу из авокадо и фарфоровой миске с кукурузными хлопьями, не рискнув попробовать неизвестный ей острый фахитас. – Знаете, мистер Вэнс, мне всегда было удобнее и полезнее первым делом прислушиваться к собственному мнению. И у меня нет никаких причин менять свои привычки лишь потому, что я вышла замуж за вашего сына.
Она положила себе хлопьев, полила их соусом и принялась за еду, чувствуя себя гораздо увереннее, чем в ту минуту, когда входила на балкон.
– Вот твой сок, Эмми, – сказал Хэмфри, подавая ей стакан.
– А где же мой сок? – капризно проговорил старик. – Кто тут, в конце концов, инвалид? Я или нет?
– Я думал, ты у нас не инвалид, а первый драчун и забияка.
– Так! Двое на одного? Это не по правилам настоящей драки.
– Ты сам на это напросился, папа. А теперь, если ты перестанешь подкалывать Эмили, мы начнем, пожалуй, наслаждаться ланчем.
С этими словами он положил отцу и себе по порции мяса и зелени в тесте, налил минеральной воды и принялся за еду.
