лакеем?
– Он будет выполнять ту работу, которую он лучше всего умеет делать. А моя профессиональная команда будет заниматься бизнесом. Пришло время взглянуть фактам в глаза. Твоему отцу нужно больше помощи, чем ты можешь ему оказать. Ты не можешь продолжать работать на ферме, ухаживать за отцом, заниматься лечением пациентов – тебе просто не хватит физических сил. И банк по‑прежнему будет тебя преследовать.
– Не тебе решать, как я справлюсь с этим или что мне нужно, – выдохнула она, разозлившись от того, что все решения были приняты независимо от ее мнения.
– Так ты этого не хочешь? – Данте протянул документ.
Она подождала, пока ее гнев немного уляжется, прежде чем решилась заговорить. То, что он сказал, имело определенный смысл. Но то, как Данте смотрел на нее сейчас, заставило ее застыть на месте. Так много людей, должно быть, видели тот же взгляд – в офисе Данте, в его зале заседаний или в кабинете его адвоката. Это был холодный и решительный взгляд, в котором не было никаких эмоций. Данте заключил сделку, вот и все. Еще полчаса назад она сказала бы, что он не способен так обращаться с ней.
– Дело сделано, – сказал он, как бы подтверждая ее мысли. – Это то, чего хотел твой отец, поэтому пути назад нет. С таким же успехом ты могла бы согласиться…
– Мне не нужно ничего, – прервала она. – И я не готова говорить с тобой ни о чем, пока не обсужу этот вопрос со своим отцом.
– Не могу тебе препятствовать, – кивнул Данте, взглянув на телефон. – Я оставлю вас наедине. Но я могу заверить тебя, что твой отец очень доволен нашей сделкой. Он видит в этом отличный шанс для развития – для вас обоих.
– Значит, вы двое определились с моим будущим, не обсуждая его со мной?
– Твой отец не хотел больше беспокоить тебя. Он хотел представить это тебе как свершившийся факт. Это его ферма, Джесс. Он думал, что ты будешь довольна. Его знания и опыт бесценны для меня, и теперь он трудится в качестве советника во всех моих коневодческих хозяйствах.
– Я не могу сейчас с этим справиться. – Она подняла руки вверх. – Не могу поверить, что ты это сделал. Я тебе доверяла.
– Я тебе не враг, Джесс.
Как она могла отказать отцу в самой прекрасной возможности? Она не могла. Она слишком его любила. Защитить его – последнее желание ее матери. Но все же было что‑то, от чего она могла отказаться.
– Ты можешь забрать этот контракт себе. Я не хочу ферму. Я не заслужила этого.
– Тебе не нужна семейная ферма, свободная от долгов, и деньги в банке? – нахмурился Данте.
– Если ты такой филантроп, почему ты не отдал ферму моему отцу?
– Потому что это было то, чего он хотел, о чем он просил. И это то, что я хочу для тебя сделать.
– Серьезно? – Джесс покачала головой. – И теперь ты будешь звонить каждый раз, когда окажешься в Йоркшире, чтобы принять оплату натурой?
– Боже, Джесс! Неужели ты так плохо думаешь обо мне?
– Я не знаю, что и думать, – призналась она, хватая свою верхнюю одежду. – Я поговорю с отцом, а потом решу, что мне делать.
Джесс потребовалось некоторое время, чтобы отдышаться после того, как она промчалась по переулку, ведущему домой. Предложение Данте было слишком щедрым, чтобы его принять. Она не должна была терять голову и поддаваться чувствам, которые зрели долгие десять лет. Данте хотел большего, чем она могла дать.
Через его руки регулярно проходили огромные суммы денег, но его предложение насчет фермы показалось Джесс невероятным. Это казалось неправильным. Она должна была услышать прямо от отца, что это тоже его желание. Возможно, он был ослеплен тем фактом, что предложение Данте вернуло его в первые ряды коневодов, и ничего толком не обдумал.
Она сделает все, чтобы не испортить его шансы на счастливую жизнь, однако гордость остановила ее от принятия подарка Данте. В денежном выражении для него это подарок был, вероятно, равносилен тому, что Джесс вытряхнула бы несколько монет из своей копилки. Но это сравнение не помогло Джесс усмирить свою гордость.
Что больше всего раздражало ее в предложении Данте, так это то, что она хотела только его, но Данте не стал обсуждать это. Это не входило в его сделку.
Джесс подошла к входу в дом, но вдруг заколебалась. Было рождественское утро. Неужели она действительно собиралась все испортить, затеяв скандал с отцом? Неужели это действительно то, чего она хотела после всего, через что они прошли? Сменив курс, она направилась к конюшне, как почтовый голубь, летящий обратно на насест. Ей нужно было серьезно подумать.
Дипломатия никогда не была его сильной стороной, но он не позволит отношениям между ним и Джесс заканчиваться вот так. Натянув куртку, Данте направился к выходу. Он предположил, что найдет Джесс в хлеву с животными, где их компания согреет ее лучше, чем любая печь.
Как Данте и ожидал, он нашел ее – сгорбленной, в холодном сером свете на стоге сена.
– Привет…
– Данте! – Джесс шумно втянула воздух. – Я сказала тебе, что мне нужно время, чтобы подумать. Ты застал меня врасплох.
– Я пришел, чтобы убедиться, что ты благополучно добралась до дома.
– Я знаю дорогу.
– В такую погоду все еще может быть опасно.
– Ты обо мне беспокоишься? – спросила она, скептически глядя на него.
– Я всегда о тебе беспокоюсь.
– Тогда почему ты не посвятил меня в свои планы насчет фермы? Почему вообще исключил меня из обсуждения?
– Я мог бы сказать тебе раньше, – признался Данте, – но предполагал, что ты начнешь возражать. Поэтому сначала я обсудил все детали с твоим отцом и составил необходимые документы.
– Ты только все запутал, – вспыхнула она, покачав головой. – Странно, что сейчас ты так долго выжидал. В остальных случаях ты слишком нетерпелив. Слишком рано выписался из больницы. Начал заниматься верховой ездой раньше, чем стал ходить без трости.
Он не обратил внимания на все эти комментарии, кроме одного.
– Я не всегда нетерпелив. Я долго жду, когда дело касается тебя.
Она покраснела при напоминании.
– Ты считаешь, что я навязываю тебе свою волю? – спросил он.
– А как ты думаешь?
– Я должен был сделать это для тебя, Джесс.
– У меня еще не было возможности поговорить с отцом, – призналась она, пытаясь закончить разговор.
– А чего ты ждешь? – спросил он.
– У тебя есть деньги и власть, и ты все провернул за моей
