из самых богатых мужчин в Италии. Пресса постоянно следит за мной. Теперь, когда ты моя невеста, — сказал он пронзительно, — одного фото в «Траттории Мариса», опубликованного на первых полосах газет, будет достаточно, чтобы подвергнуть тебя риску быть похищенной бандами, которые потребуют за тебя огромный выкуп. Вот почему Фико не отходит от тебя.
Джесс сглотнула, пораженная не столько его словами, сколько напряженностью в его глазах, и поняла, что угроза похищения действительно реальна.
— Я не подумала, — прошептала она.
— Кажется, с тобой это случается часто, — иронично сказал он. Он отстранился от нее, словно ему было неприятно находиться рядом. — Вижу, что ты снова не надела кольцо.
Гнев, словно яд, наполнял его вены, когда он смотрел, как она лежит на кровати. Ее легкое летнее платье задралось, обнаружив стройные бедра, и вся она была соблазнительным сочетанием невинности и неземной чувственности, и то, что многие мужчины могли обращать на нее внимание, пока она бродила по Венеции, наполнило его злостью.
— Ты вышла без кольца, чтобы флиртовать с другими мужчинами? — спросил он жестко. — Мне нужно напоминать, что ты носишь моего ребенка?
Удивленная красными полосами, которые появились на щеках Драго, Джесс покачала головой. Она подумала, что это, должно быть, что-то другое, а не ревность, которая послышалась в его голосе.
— Конечно, я не для этого вышла погулять. Моя тошнота лучше всего напоминает мне о беременности, — сказала она сухо. — Я не привыкла носить украшения, а мое кольцо такое большое, что не подходит для каждодневной носки, так что я решила, что буду надевать ему по случаю.
Оценив тактичность, с которой Джесс пыталась скрыть, что кольцо ей не нравится, как он догадался, Драго почувствовал, что гнев его тает. Большинство женщин, которых он знал, пришли бы в восторг от внушительного размера камня. Но он понимал, что Джесс отличалась от остальных женщин.
— Тебе не пришло в голову, как я волновался, когда Фико сообщил, что ты пропала? — спросил он с волнением. — Боже, я очень испугался, что с тобой произошел несчастный случай или тебе стало плохо.
Он закрыл глаза при воспоминании, как бросился в госпиталь с Витторией.
— Почему ты ушла вот так?
Джесс прикусила губу, почувствовав вину за измученный вид Драго. Она знала, что он беспокоился о ребенке.
— Мне нужно личное пространство. Я привыкла к независимости, — пробормотала она. — Я еще не свыклась с мыслью, что, когда мы поженимся, Италия станет моим домом. Мне нравится Венеция, но я скучаю по Лондону, — призналась она. — Тебе этого не понять, но мне нравилось управлять «Оформителями Т&Дж», я скучаю по Майку и Газу и другим парням, с которыми работала. В Венеции у меня нет своей жизни и друзей. Особенно я скучаю по своей мастерской, где я могла вырезать по дереву. Ты не даешь мне свободно дышать, — сказала она тихо. — Я понимаю, что ты одержим и обеспокоен моей беременностью. Но я не инвалид. Беременность — это вполне естественное состояние.
— До тех пор, пока что-то пойдет не так, — вклинился Драго. — Однажды я уже был свидетелем ужасных последствий из-за осложнений во время беременности. И если я и был одержим, то только потому, что хочу заботиться о тебе и о ребенке.
— Он сжал челюсть, а когда заговорил, голос звучал глухо и опустошенно: — Я очень сожалею, что не сделал этого для моего первого ребенка.
Джесс с ужасом осознала слова Драго.
— Что ты хочешь сказать? — спросила она с дрожью в голосе. — Какого ребенка?
Он медленно вздохнул.
— Когда я был помолвлен с Витторией, она забеременела, — с трудом произнес он. — Мне лучше начать с самого начала. Впервые я повстречался с Витторией, когда мы были детьми. Наши семьи дружили, и пока мы росли, то часто виделись на разных мероприятиях. Моя большая любовь к Наталье, экзотичной русской женщине, которая обманула меня и украла у «Касса ди Кассари» большую сумму денег, была очень унизительна для меня, и я поклялся, что в выборе жены буду руководствоваться здравым смыслом, а не сердцем, — пояснил он мрачно. — Я чувствовал, что обязан жениться и продолжить свой род. Виттория была красива, очаровательна, и ее семья принадлежала к титулованному обществу Италии, и я решил, что она будет прекрасной женой.
— Это очень циничный подход к выбору жены, — сказала Джесс, потрясенная его эмоциями. — Ты любил ее?
— Я заботился о ней и уважал ее. — Драго поколебался. — Но я не любил ее так, как следовало. За несколько лет до моей безумной любви к Наталье, когда я очень горевал из-за смерти отца, я встретил ее и влюбился.
Джесс кивнула.
— Я понимаю. Когда я была в отчаянии после смерти Даниэля, я очень сильно влюбилась в Себа.
— Предательство Натальи больно ранило меня, — продолжал Драго. — Я больше не хотел испытать такую же боль. Поэтому мне казалось в высшей степени разумным жениться на женщине, которая разделит мои цели. Виттория понимала, что мне нужно много времени, чтобы управлять «Касса ди Кассари». — Он поморщился. — Мне стыдно признаться, что я уделял не слишком много внимания нашим отношениям. Я не знал, что она страдала расстройством нервной системы и беспричинными страхами, и к тому же, что хуже всего, у нее была фобия больниц.
Драго беспокойно ходил по комнате, охваченный воспоминаниями, которые все еще преследовали его.
— Она не говорила, что беременна, и по ней этого не было видно, пока однажды у нее не началось кровотечение. Только тогда она призналась, что на четвертом месяце. Бедная Виттория была потрясена, — с волнением произнес он. — Сначала предполагалось, что у нее был выкидыш, ее увезли в госпиталь и выяснили, что у нее отслойка плаценты. Это осложнение, которое в некоторых случаях может привести к смерти матери и ребенка. Из-за того, что Виттория не наблюдалась у врача, все оставалось в тайне, пока у нее не началось кровотечение.
Она видела, как дрогнула его шея, когда он сглотнул.
— Она потеряла ребенка.
— Мне жаль, — прошептала Джесс, сочувствуя ему и его бывшей невесте. — Потеря ребенка во время беременности тяжелое испытание.
— Это моя вина.
Она покачала головой:
— Ты не мог знать, что произойдет с Витторией. Ты сам сказал, что у нее было редкое осложнение.
— Если бы я уделял ей достаточно внимания, она бы рассказала мне о беременности, и я бы отправил ее к врачу. Я не понимал, как сильно я хотел стать отцом, пока мой ребенок не умер, — хрипло сказал он. — Виттория очень горевала, и я не стал
