— Хочешь, поедем посмотрим мой загородный дом? — спросил он.
— А что мы там будем делать? — не поворачивая головы, спросил Майкл.
— Да ничего. Просто посмотрим…
— А ребята там есть?
— Я не видел. Но мы можем купить снегокат и опробовать его там. — «Найдется же возле дома хоть одна приличная горка», — сказал себе Крейг.
Однако возле его дома не было ни одной стоящей горки. Майкл на несколько минут заинтересовался домом и ремонтом, но, когда отец после долгих поисков подвел его к едва заметному невооруженным глазом холмику, откуда снегокат даже не скользил, Майкл — вежливый ребенок — грустно вздохнул и сказал:
— Знаешь, папа, ты извини, но мне не очень интересно.
И Крейг вынужден был с ним согласиться. Уложив снегокат в багажник, они повернули домой; Крейг смотрел по сторонам, не теряя надежды найти подходящую горку. Огромная укатанная гора высилась как раз позади дома Присциллы, но Крейг гордо отвернулся. Однако Майкл тоже ее заметил.
— Пап, смотри! Давай попробуем здесь! Зайдем к хозяевам и спросим, нельзя ли у них немножко покататься!
Крейг тяжело вздохнул и направил машину к воротам.
Увидев Крейга, Присцилла была удивлена и не то чтобы обрадована, особенно когда после первых же приветствий он произнес:
— Майкл просит разрешения покататься на снегокате на той горе, что у вас за домом.
— Конечно, пожалуйста, — ответила Присцилла, изучая порозовевшее от мороза лицо мальчика.
Майкл тоже смотрел на нее — точнее, на ее платье — с большим интересом. Сегодня на Присцилле было зеленое платье с завышенной талией, низким вырезом и яркими поперечными оранжевыми полосами. Этот наряд она купила за десять долларов на распродаже театрального гардероба. Так дешево платье стоило потому, что подол у него был обтрепан до крайности. Она носила его дома, под настроение. Конечно, наряд не слишком подходил к зиме — но гостиница была жарко натоплена, и Присцилла не мерзла.
Крейг снизошел до того, что представил Присциллу и Майкла друг другу.
— Нет, нет, мы не собираемся мешать вашей работе, — заверил он, со смешанным выражением ужаса и восхищения глядя на ее вырез. — Просто возле моего дома нет ни одной приличной горки.
— Когда вдоволь накатаешься и замерзнешь, приходи, — обратилась Присцилла к Майклу. — Мы как раз устроим перерыв в работе, и я угощу тебя какао и тостами с корицей.
— Спасибо, мисс Ларсон. Вы очень добры. — Майкл облизнул губы и, не выдержав, задал вертевшийся на языке невежливый вопрос: — Я такие платья раньше видел только в театре! Вы актриса?
— Не совсем, — рассмеялась Присцилла и повернулась кругом, чтобы Майкл получше рассмотрел ее наряд. — Нравится? К сожалению, играть я не умею — просто люблю носить яркие платья. Поэтому и твой папа, когда в первый раз меня увидел, подумал, что я выступаю на сцене.
— Правда, папа? — с любопытством спросил Майкл.
— Не совсем, — ответил Крейг: глаза его, обращенные на Присциллу, светились насмешкой. — Но у мисс Ларсон множество талантов. Она заведует антикварным магазином, переделала этот дом в гостиницу и собирается сама ею управлять. И, думаю, она недооценивает свой артистический талант.
— Талант гетеры, вы хотите сказать! — фыркнула Присцилла, надеясь, что мальчик не поймет этого слова. Затем, гордо подняв голову, величественным жестом указала на возвышающуюся за домом гору. — Идите, о смертные, и предайтесь наслаждениям зимы! Когда же тела ваши запросят успокоения, возвращайтесь, и я дам вам тепло и покой. — Закончив, она подмигнула Крейгу — на случай, если он примет этот маленький спектакль всерьез.
Не успел он ответить, как она закрыла дверь — но задержалась на минуту, чтобы услышать их впечатления.
— Какая она чудная! — смеясь, заметил Майкл.
— Да, — сухо ответил Крейг, — очень чудная.
А больше Присцилла не слышала ничего, кроме скрипа по снегу двух пар ботинок. Только теперь она почувствовала холод и, обхватив себя руками, побежала в жарко натопленный рабочий кабинет. Что за человек, думала она. Опять он не оценил ее костюма!
Приготовив на кухне какао, Присцилла вернулась к себе на второй этаж. Но работа не шла ей на ум: под окном слышались радостные крики и детский смех, а, выглянув в окно, она видела мужчину и мальчика: то они кидались друг в друга снежками, то возились в снегу, то катились вдвоем на детском снегокате.
Мэри Бет просунула голову в дверь и спросила подозрительно:
— А это кто такие?
— Мистер Пинкни, владелец дома по соседству, с сыном. Через несколько минут они придут сюда и будут пить какао. Не хочешь посидеть с нами?
— Хм… — Мэри Бет, очевидно, раздумывала, не может ли сосед оказаться шпионом ненавистного Фреда, но в конце концов решила, что это маловероятно. — Ладно. Тогда я пойду вниз и накрою на стол. А где Перси?
— Понятия не имею. Утром, когда я приехала, его уже не было.
Мэри Бет уже повернулась к дверям, словно собралась уходить, но осталась на месте.
— Вы знаете, Перси такой милый. Он не позволяет мне поднимать ничего тяжелого, а, когда я засиживаюсь за работой, обязательно приносит мне чашечку чая. И работает он хорошо, правда?
— Да, лучше, чем я ожидала, — не могла не признать Присцилла.
— Мне кажется, он все еще вас любит. Поэтому он и приехал, правда?
Присцилла окинула ее задумчивым взглядом.
— После развода у него возникли кое-какие неприятности. Возможно, ему показалось, что со мной будет легче их пережить. — «Ловко я увильнула от ответа», — подумала она и перевела разговор на другое: — Мэри Бет, занавески у тебя получились отличные! Ты не устала?
— Да нет, что вы! — поспешно заверила ее Мэри Бет. — Я никогда не боялась тяжелой работы. Мне нравится, чтобы все было аккуратно и как следует. Поэтому я никогда не понимала, что так не нравится Фреду. Ну какая разница, где стоит кастрюля! Главное, чтобы ее легко было найти, верно? Вот Перси совсем не такой. По крайней мере, он не вертится вокруг и не следит за каждым моим шагом.
— Надеюсь, ты не позволяешь ему садиться тебе на шею, — строго заметила Присцилла. — Например, ты вовсе не обязана готовить ему еду.
Мэри Бет зарделась.
— Что вы! Он, наоборот, часто готовит еду для нас обоих! Он говорит, что мне вредно долго стоять!
Взглянув в окно, Присцилла заметила, что Крейг и его сын идут по направлению к дому.
— Вот и они. Пойдем-ка вниз и накроем на стол.
Оглянувшись вокруг, Присцилла взяла со стола льняную салфетку и повязала ее вокруг шеи, прикрывая вырез. «Ради Майкла», — сказала она самой себе. Ведь и в давние времена, когда такие платья были в моде, дамы старались прикрыть наиболее смелые места шарфиком или букетом цветов. Не то чтобы Присцилла была такой скромницей, но все же…
