Уэйс сейчас находится в реанимации. Если она умрет, мы заведем дело об убийстве.
С этими словами Лиам встал и вышел из кабинета.
Пэйтон внимательно перечитала историю болезни матери, но никаких странностей в лечении и назначениях не нашла. Все было в порядке. Неужели у нее паранойя?
Да нет. Она кожей чувствовала в воздухе зло.
Пэйтон смочила прохладной водой полотенце, нежно отерла лицо мамы, осторожно прижала к глазам.
«Мама, очнись. Пожалуйста, очнись».
Отчаяние грозилось затопить ее, но Пэйтон напомнила себе, что видела пациентов, которые лежали без сознания много дней, иногда недель, а потом внезапно приходили в себя. Нужно мыслить оптимистично.
Мама всегда была сильной и учила их с Вэл тому же. До тех пор, пока Вэл не исполнилось четырнадцать и все полетело под откос.
В миллионный раз Пэйтон укорила себя за невнимательность и беспечность. В шестнадцать лет она только что начала общаться с мальчиками. Более того, к ней проявил интерес семнадцатилетний футболист. Она влюбилась без памяти, ее занимали лишь собственные чувства, и она не заметила, как Вэл соскользнула в депрессию. Да и с чего ей было волноваться за сестру? Из них двоих красавицей была Вэл — она всем нравилась, она была коммуникабельна, на нее обращали внимание даже старшие мальчики. Пэйтон всегда завидовала и ее грации, и уверенности в себе. Сама она часто стеснялась, замыкалась в себе, не умела одеваться и вечно сидела за книгами.
А потом Сет Симмонс пригласил ее на свидание.
В тот вечер, когда Пэйтон в первый раз поцеловалась с парнем, у Вэл случилась передозировка. Следующие полгода Пэйтон не отходила от сестры. Она делала для нее все, окружила заботой и вниманием. И любила изо всех сил.
Но Вэл так и не стала прежней. Как и их отношения.
Не справляясь с чувством вины, Пэйтон обратилась к психологу. Оно же обусловило и ее выбор профессии.
Мама вдруг дернулась. Ее тело свело судорогой. Пэйтон с ужасом посмотрела на приборы. Уровень насыщения крови кислородом критически низкий. Давление падало с каждой секундой. Оглушительно запищал сердечный монитор.
В палату вбежали несколько врачей и медсестер. Пэйтон оттеснили в угол. Одна из медсестер вывела ее в коридор. Она пошатнулась, и помощник шерифа подхватил ее под руку.
Откуда-то возник Лиам.
— Пэйтон?
— Мы теряем ее, — выговорила она.
Из ее груди вырвался душераздирающий всхлип, колени подогнулись. Лиам успел поймать ее и крепко прижал к груди.
Следующие полчаса прошли словно в тумане. Сквозь панику и страх пробивалось странное ощущение нереальности происходящего, но Лиам обнимал ее и шептал на ухо какие-то ободряющие слова. Наконец из палаты вышел врач.
— Она жива, но впала в кому, — с сочувствием произнес он. — Мы проведем тест, проверим активность мозга.
— Давайте подождем до завтра. Если за ночь ничего не изменится, то можете проводить.
— Я вас понял.
Как только в палате осталась одна лишь медсестра, Пэйтон бросилась к матери и взяла ее за руку.
Через несколько часов, когда она уже едва могла разлепить веки, Лиам подошел к ней и нежно погладил по плечу.
— Это может продлиться не один день, Пэйтон, — тихо сказал он. — Вам нужно отдохнуть. Позвольте, я отвезу вас домой.
Пэйтон кивнула, хотя мысль об отдыхе даже не пришла ей в голову.
Надо поймать этого ублюдка.
И Вэл оставила для нее что-то важное в розарии. Она должна узнать, что.
Лиам все больше беспокоился за Пэйтон. Всю дорогу она молча смотрела в окно, но он знал, что на самом деле она ничего не видит. Она погружена в себя, в свой страх.
Он вдруг заметил, что за ними уже довольно давно едет какой-то автомобиль, и тут же насторожился. Для проверки Лиам свернул на боковую дорогу, и автомобиль тоже сделал поворот. Черт возьми.
— Пэйтон, — позвал он.
Она встрепенулась, выпрямилась и оглянулась через плечо.
— За нами следят?
— Не знаю. Возможно.
Лиам нажал на газ и помчался вперед по узкому извилистому шоссе, затем свернул еще раз. Преследователь приближался. Лиам приготовился к удару — он решил, что водитель хочет столкнуть его с дороги. Но автомобиль прибавил скорости и скрылся вдали.
Машина была без номеров и абсолютно неприметной — черный седан. Вокруг таких сотни.
Пэйтон прерывисто вздохнула.
— Я не понимаю, почему все это происходит.
Лиам положил руку ей на плечо.
— Мы доберемся до правды. Очень скоро. Я вам обещаю.
Они миновали очередной поворот, ворота «Золотых садов» и подъехали к дому Пэйтон. Пэйтон вылезла из машины и пошла к входу. Лиам не отставал ни на шаг. Когда они добрались до квартиры, он настоял на том, чтобы она подождала в прихожей, пока он проверит все помещения. Это заняло всего несколько минут.
— Все в порядке, — сообщил Лиам, выйдя в коридор.
Пэйтон стояла, уставившись на фотографию в рамке, по щекам текли слезы. Она с матерью в весеннем саду, среди тюльпанов. Лиам быстро подошел к Пэйтон и заключил ее в объятия. Она прижалась к нему и уткнулась лицом в грудь. Лиам ощущал ее боль как свою собственную. Он гладил ее по плечам, по спине, по голове и нашептывал что-то успокаивающее. Наконец ее дыхание стало ровнее. Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
— Для агента ФБР ты удивительно чуткий человек.
— Спасибо, — хмыкнул Лиам.
Пэйтон положила руку ему на щеку. Его тут же обдало жаром.
— Нет, правда. Ты такой сильный и жесткий, но со мной мягок и терпелив.
— А ты постоянно о ком-то заботишься. Пришло время, чтобы кто-то позаботился о тебе.
— Не могу себе это представить, — тихо сказала она.
Лиам поцеловал ее в волосы и прижал к себе. Он не мог ей обещать, что все будет замечательно, но мог показать, каково это — когда тебя опекают.
* * *
Пэйтон закрыла глаза, наслаждаясь надежными объятиями Лиама. Его поцелуй — всего лишь в голову — пробудил в ней странную жажду. Ей хотелось, чтобы к ней прикасались, чтобы ее любили так, как не любили уже давно. Может быть, никогда.
Когда она в последний раз была с мужчиной? Впускала его в свое сердце? В свою постель?
Наверное, еще в колледже. Но тогда все разрушилось из-за Вэл. Парень, с которым Пэйтон встречалась, не захотел быть связанным с девушкой, у которой сестра наркоманка. Ему были не нужны чужие семейные проблемы.
И Пэйтон закрылась. Решила, что все мужчины одинаковы.
Пэйтон посмотрела на Лиама. Его глаза светились
