плохо, поэтому без вариантов, что она бы не заметила.
–– Приступай, красавица.
Но Мила как всегда издевается надо мной своей нерешительностью.
Берет член в руку и накрывает его своим ртом.
Аааа! Шшшш!
Ну до чего горячий рот.
Бомбезно.
– Топ подними, хочу видеть твою грудь.
Дааа! И кончить на нее хочу. Прям мечта-мечта увидеть остренькие сосочки в моей сперме.
Одной рукой Мила держит ствол у основания, другой приподнимает майку. Тянусь к оголённой груди и мацаю упругие треугольники.
Красивые титьки! Маленькие, в руке прекрасно помещаются, упругие и бархатные.
Обкончаться нахрен!!
Несмотря на то, что Мила берет неглубоко, мне кайфово. Даже просто головкой ощущать ее влажный рот приятно. Она действует по наитию, не пытается меня впечатлить.
Красиво сосет…
Бесстыже смотрит мне в глаза и наяривает губками шляпку.
Серостью ее называл, идиот. Не знал, на что она способна!
Думал, что фригидная.
Какой там!! Возбуждается быстро и кончает множественными оргазмами.
Всё, не могу, подкатывает предоргазменная волна. Следующая уже накроет с головой, и сдержаться уже не смогу. Надо предупредить ее.
– Мил, я сейчас кончу… – сиплю полуконтуженно.
Она выталкивает член изо рта, перехватываю его и направляю головку на сиськи. Сообразив, что я хочу, Милана подставляет грудь, и я выстреливаю липкой спермой на восхитительные полусферы.
Пока она не пришла в себя, опрокидываю ее на кровать, развожу ноги в стороны и начинаю ей старательно лизать.
Она тоже заслужила свои оргазмы. Всё отдам, что ей причитается.
Мила корчится под напором моего языка. Постель ее стараниями превращается в бардак.
Острые ногти проезжаются по моим плечам… Полоснула по коже, дикая кошка!
Всё, хана ей! Затрахаю до полусмерти.
Резко притягиваю ее к себе и буквально насаживаю на свой одеревеневший орган.
Во рту ее вкус, и я спешу им поделиться с ней. Засасываю, пожираю, покусываю… Не могу остановиться.
Внутри тесно и горячо. Мила плавится и растекается, как нагретый в микроволновке сыр.
Не могу с презиком с ней. Хочу вот так – все чувствовать. Чтобы ни единой эмоции и ни единого чувства не проскользнуло мимо меня.
Выхожу из нее, поймав недовольный ее стон. Не плачь, миленькая, сейчас мы продолжил нашу вакханалию!
Переворачиваю ее на живот и ставлю на четвереньки. Вот так у нас ещё не было.
Но эта секси-поза – моя погибель. Накрываю аппетитную попу ладонями и вколачивась в нее. Ловлю мушек перед глазами. Давление скакнуло, пздц. Но это из-за перевозбуждения. Кровь-то вся в паху.
Член тверд, как монолит. Как она вообще выдерживает его у себя!? Не выталкивает, а только тихонечко подвывает и сама насаживается на него.
Звуки, которые издает Милана, становятся все громче. А ее "девочка" расширилась, и с причмокиванием принимает член обратно, всякий раз, когда он вылетал из нее.
Не удержавшись, несколько раз шлепаю по попке. Слегонца. Для пущего удовольствия. Ее нижние губки бордово-красные. Возбуждена беспредельно моя хорошая.
– Тебе хорошо? – спрашиваю.
Ничего другого, не клишированного в такой горячий момент просто не приходит в опустевшую от мыслей голову.
– Даа, очень.
– Мне тоже нравится трахать твою тугую щёлочку.
– Ох, Адам… – ногти Милы почти располосывают пододеяльник.
Я не оригинален, зато могу качественно отжарить. В лучших традициях шеф-повара, который любит свою работу.
А я люблю Милу. Трахать ее люблю.
Не отъебусь от нее, пока она вот так реагирует на меня – стонет, кусает подушку, истекает липким соком.
Помогаю ей кончить, отточенными движениями оживляя клитор.
Она больше не может стоять на коленях, и в бессилии распластывается на кровати.
Тут и мой приход подоспел. Вынимаю член и поливаю сочные ягодицы. Красивые булки с кремом. Прямо восторг! Моя работа.
– Снова не надел презерватив, – говорит с укором.
– Мил, не начинай.
– Если залечу, сам будешь дитятко нянчить. Понятно?
Хренасе заявления! Пойду-ка посмотрю, есть ли у меня "патроны". Не поленюсь, в машину за ними схожу, лишь бы никаких дитяток не получилось....
Вхожу в свой кабинет и столбенею. За столом Серафимы Ивановны сидит мент Ломакин. В черной рубашке с закатанными рукавами, на лбу стильные солнечные очки. День сегодня пасмурный. И чего выпендриваться, спрашивается?
– Доброе утро, Милана Павловна, – растягивает губы в зловещей улыбке следак.
Да где ж оно доброе?
– А Вы тут… Какими судьбами?
Хотела спросить: зачем, но сумничала. До сих пор как вспомню его шершавые руки в своих трусах, так прибить его охота.
– По твою душеньку пришел.
– Я ничего не сделала.
– А мы это узнаем, когда посмотрим все документы.
– Но вы же забрали все! Что опять?
Роюсь в сумке, чтобы найти телефон и позвонить Годунову, но не могу его нащупать. Не высыпать же всё содержимое на стол перед ментом!
– Будь добра, сделай мне кофе и включи компьютер своей начальницы.
– Я не знаю пароль! – огрызаюсь.
Ломакин показывает глазами на стикер, приклеенный к монитору, на котором накорябан пароль от компа. Серафима Ивановна!!
Не прекращаю копаться в сумке. Неужели оставила смартфон дома?!
Проворачиваю в голове утренние события: Адам прислал мне свое эротическое фото, и я пускала на него слюни, пока приводила себя в порядок. А потом что? Ну точно, в ванной оставила!!
Неизвестно, появится ли босс на работе сегодня или нет. Кажется, у него были дела, касающиеся его отца – Богдана Александровича. Я прослушала, когда он говорил об этом, потому что смотрела на его красивые губы и думала совсееем о других вещах.
Мда, повезло мне. А если Ломакин снова руки распустит? Предупредить безопасника, что у нас непрошенный проверяющий? Нужно выйти на минуту.
– Я сейчас вернусь, – бросаю менту и сбегаю.
Пойдет следом или останется на месте?
Объясняю ситуацию Борисычу, и он клятвенно заверяет связаться с Адамом. Иду в свой кабинет, как на плаху.
Ломакин самостоятельно налил себе кофе и теперь шумно звякает ложкой о дно кружки.
Закатываю глаза и расправляю невидимые складки на юбке. Надеюсь, босс скоро придет и выгонит противного мужлана отсюда.
Надейся, Огнева.
Адам повез в клинику отца, и сегодня недоступен. (Я вспомнила!). Неужели Ломакин специально выбрал этот день? Откуда узнал?
Меня осеняет. Жучки! Пегина оставила у Босса прослушивающее устройство. Харитонов добыл информацию незаконно и скинул менту. И вот он здесь… Раздражает меня шумным прихлебыванием моего (!) кофе. А я беру себе не абы какой, а армянский.
– Что? – спрашивает Ломакин, поймав мой негодующий взгляд.
– Вы только что опустошили банку с кофе. Нисколечко не оставили.
– Ничего, не помрёшь.
– Я не смогу работать без кофеина!
– Наркоманка.
Я
