точно помню, что кофе оставалось ровно на две чашки. А эта… сволочина насыпала себе сразу две ложки! Да чтоб у него мотор барахлить начал! – желаю в сердцах. Инфаркт пусть получит, подлец.
Сажусь, недовольная, за свой комп и составляю план дел на сегодня.
Ломакин встаёт с места и ставит мне на стол чашку с наведенным кофе.
Совесть проснулась! Надо же.
– Спасибо, не надо, – сдвигаю брови.
– Вдруг и правда помрёшь. А мне потом отвечать.
– И не надейтесь, – буркаю. – Я не могу пить этот напиток, Вы в него слюны напускали.
– Ой, прямо напускал! Прихлебнул разок.
– Этого достаточно, чтобы микробы из вашего рта перебежали в чашку.
– Нет у меня никаких микробов, – злится обидевшийся мент.
А что если я брезгливая?! Ну не могу пить после кого-то и все тут.
– Милана Павловна, не зли меня.
– Я Вас не злю. Это вы меня… раздражаете. Ведёте себя как хозяин.
– Я представитель закона!
– Покажите документы. Докажите, что Вы уполномочены провести в нашем офисе проверку, – складываю руки на груди.
Ломакин играет желваками. Что, попался? Нет при себе документика? Тогда Адам вышвырнет его отсюда с лёгкой душой.
– Ты в курсе, что я могу забрать тебя сейчас в прокуратуру? И удерживать там целый день. Этого хочешь? – рычит мент мне на ухо.
– Нет, – выдавливаю из себя.
– Тогда прикрой свой пухлый ротик. Хотя я бы использовал его как-нибудь интересно, только вот…
– Что?!
– Кое-кто велел тебя не трогать, – едкая усмешка.
О ком речь? Неужели Харя указал этому типу на его место? Запал на меня после совместного обеда? Или что?
Не зря же Антон что-то говорил про свидание. Нет, я не собираюсь, конечно, изменять Гаду… Как бы то ни было. И речь не только о сексе. Даже просто общаться с заклятым врагом Годунова не хочу.
– Вы говорите о Харитонове? – уточняю.
Мент молча садится в кресло и открывает верхний ящик стола Серафимы Ивановны.
Окей! Будем расценивать молчание как знак согласия.
Блин, не могу работать в его присутствии! Меня даже раздражает, как он дышит. Не говоря же о едком одеколоне, которым пропахло помещение.
– Мне нужно уйти, – сообщаю менту.
– Нет, – отвечает коротко.
– Почему? Я арестована?
– Нет.
– Тогда почему я не могу выйти из кабинета?
– Потому что я тебя не отпускал.
– Великолепно! Вы выжра… выпили весь кофе, а я даже сходить в магазин не могу, – всплескиваю руками.
– Дождись обеда.
– Ещё три часа!
– Займись делом. У тебя работы нет? Кофе сюда приходишь пить?
Ааа ррр! Хочу разбить ему очки. И чтоб стекла посыпались в его злые глаза. Не зря я недолюбливаю сотрудников полиции. Ох, не зря!
Моя подруга Ленка как-то встречалась с гаишником. Так тот мужик даже трахался в форме и в фуражке. Ещё и с жезлом в руках. Потому что без "костюма" он чувствовал себя обыкновенным. А погоны на плечах давали ему ощущение власти. Ленка всё боялась, что он сунет ей куда-нибудь этот жезл, блин… Но обошлось.
У Ломакина наверняка тоже форма есть. Но он предпочитает носить гражданскую одежду. Интересно, куда он кладёт свой пистолет. Ему ведь положено иметь при себе оружие?
– Что смотришь, Милана Павловна?
– Да вот, думаю, где Вы храните свое оружие.
– Тебе показать? – хищно ухмыляется мент и щелкает пряжкой ремня. – Вот тут мое главное оружие.
Матерь божья, я так не играю!!!
Милана
Вываливаюсь из кабинета и бегу, не разбирая дороги. Ноги сами несут меня к коридору-кишке, миновав который я попаду к виновнику моих бед – Антону Харитонову.
Ломакин реально светанул передо мной своим членом, как долбаный эксгибиционист! Он у него такой маленький. Прямо совсем крошка. Хотел меня впечатлить, а получилось наоборот.
Я удрала. А что мне оставалось делать? Смотреть, как он мучает свой крошечный орган? С какой-то целью же он его достал, верно? Гребанный извращуга!
Оторвусь сейчас на Харе. Я ему покажу, как подсылать ко мне всяких дураков!
Пролетаю мимо секретаря Антона и врываюсь на эмоциях в кабинет генерального директора "Кодекса чести".
– Как вы смеете отправлять к нам своего дружка?!
– И тебе доброе здравствуйте, Милана, – усмехается в ответ Харя.
– Там… У меня… Ломакин сидит! – задыхаюсь от бега. – Это вы его подослали?!
– Он скоро уйдет, – сообщает примирительным голосом.
– Ага, значит, не отрицаете!
– Милана, наши разборки с Адамом тебя не касаются.
Краем глаза замечаю какую-то возню под столом генерального. А потом решаю, что мне показалось.
– Ещё как касаются! Мент сидит в моём кабинете. Мешает мне работать. Говорит скабрезности. Показывает… – замолкаю, услышав чавкающий звук. Что это такое?
– Что он тебе показывает? – спрашивает Харя.
– Догадайтесь сами! Малыша своего показывал. Это уже ни в какие ворота не лезет, знаете ли. Представитель закона, а ведёт себя как придурковатый дед в плаще из городского парка!
Харитонов откидывает голову назад и начинает ржать.
Из-под его стола вылезает Оля Пегина, отряхивает брюки и… демонстративно вытирает пальцами со своих губ белую жидкость.
– Спасибо, Оля, свободна, – говорит Антон.
Я приоткрываю рот от изумления.
Вашу ж мать!!!
Пока я наезжала на Харю, она сидела под столом и ему отсасывала! То-то мне слышались чавкающие звуки и возня. Охренеть и не встать!
– Милана, отомри. Это был всего лишь утренний минет. Ничего необычного.
– Могли бы сказать, чтобы зашла в другое время.
– Да все нормально, мне было интересно, что ты скажешь.
Что ты чертов мудак – вот что я скажу.
– Уберите Ломакина из моего кабинета, – прошу устало. – И… и… – смотрю на него с вызовом, – отсыпьте мне кофе, пока я не начала убивать канцелярским ножом.
Харя снова ржёт. Приятный у него смех, однако.
Так Огнева, давай без подмечания положительных качеств врага обойдись. Он – конкурент твоего Гада. Веди себя соответствующе.
– Лапуль, принеси два кофе, – просит секретаря по селектору.
– Можно было просто отсыпать, – закатываю глаза.
– Посиди пока тут. Я решу вопрос с Ломакиным.
Антон уходит, а я остаюсь в его кабинете одна. От нечего делать рассматриваю висящую на стене картину. Это "Бурлаки на Волге". Мотивация к труду?
Секретарша Хари недовольно ставит на стол поднос и уходит, не забыв бросить на меня испепеляющий взгляд. Боже, Антон и с ней спит? Я ей даже ничего не сделала плохого.
Пофиг.
Хватаю фарфоровую чашку с горячим ароматным кофе и блаженствую. Тепло разливается по телу, мозг, получив долю кайфа, заводит свои шестерёнки.
Всё, я готова к подвигам!
Мент прав, я кофейная наркоманка.
Устроившись в «Право сильного» я на него подсела.
