Рожать целый день?! Тери содрогнулась от этой мысли.
Акушерка повернулась к Лео:
– А вы отправляйтесь домой, в постель, и тоже постарайтесь отдохнуть. Сейчас вы ничем не поможете своей подруге.
Лео нахмурился.
– Я не хочу оставлять Тери одну. Что, если роды начнутся раньше?
– Тогда мы вам позвоним, – успокоила его акушерка. – А теперь идите. Здесь Тери лучше спать без вас!
Я не хочу, чтобы он уходил! – охваченная паникой, мысленно вскричала Тери. Она боялась остаться одна. Боялась завтрашнего дня. Почему Лео должен уйти сегодня, когда он так ей нужен?
– Думаю, это разумно, – ответил он, неохотно поднимаясь со своего места у изголовья кровати.
«Нет, не уходи! Останься, прошу тебя! Хотя бы сегодня забудь о разумности!..» Но Тери не могла произнести эту мольбу вслух. Потому что слишком хорошо знала, что он ответит: «Тебе надо хорошенько выспаться. Так будет лучше для ребенка».
Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Останься! – молили ее глаза. Лео откинул волосы у нее со лба и ободряюще улыбнулся.
– Завтра в это же время, – проговорил он, – мы уже будем держать на руках нашего малыша. Ну разве не чудо?
Но Тери не могла думать о завтрашнем вечере.
Черной тучей нависла над ней мрачная, бесконечная, одинокая ночь.
– Не уходи! – простонала она дрожащим голосом – страх сжал ей горло.
Поколебавшись, Лео покачал головой.
– Чем скорее я уйду, тем скорее ты заснешь. Не волнуйся: как только мне позвонят, я пулей примчусь сюда!
– Знаю, – вздохнула она, покоряясь неизбежному.
Но мятежный дух заставил ее пробормотать:
– Черт бы побрал эту твою разумность!
– Милая, мне это нравится не больше, чем тебе, – признался он и снова легко коснулся губами ее губ.
От этого поцелуя сердце Тери затрепетало в отчаянной надежде.
– Постарайся хорошенько выспаться, – прошептал Лео.
Он все-таки поступил разумно! Ушел.
А Тери – Тери не сомкнула глаз.
В эту долгую, бесконечно долгую ночь она возненавидела Лео, возненавидела ребенка, возненавидела самое себя за то, что надеялась обрести счастье в материнстве.
Вся сила духа, почти сверхъестественное усилие воли понадобились Лео, чтобы оторваться от Тери. Но ради ее блага он был готов на любые жертвы. Прошлой ночью Тери почти не спала: мешал огромный живот, не давала покоя и тревога за ребенка. Лео понимал: если она не наберется сил сегодня, роды станут для нее тяжелейшим испытанием.
Он знал, что Тери боится грядущего дня.
Фильм о родах оказался чересчур реалистичным наверное, не стоило ей его смотреть. Сам Лео – другое дело: он должен знать, что ждет его любимую, чтобы не растеряться и суметь помочь ей в трудную минуту. Но при мысли о том, какие страдания придется претерпеть Тери, сердце его содрогалось от ужаса и жалости. Лишь бы это длилось не слишком долго!
Дорога от дома до больницы занимала всего десять минут. Машину Лео оставил не в гараже позади дома, а прямо у подъезда, чтобы не терять ни секунды. Твердо, решив выспаться и отдохнуть, он принял горячий душ, лег в постель и, немного поворочавшись, погрузился в сон.
Его разбудил пронзительный звон телефона.
Стояла кромешная тьма. С трудом, разлепив веки, Лео взглянул на светящийся циферблат часов 2:47. Так скоро? Что, если с Тери что-то не так? Тревога сжала ему сердце.
– Да! – прорычал он в трубку.
– Мистер Кингстон?
– Да! – нетерпеливо рявкнул он.
– Говорит медсестра. Уильямс. Хочу вам сообщить, что у мисс Адамс начались схватки.
– Как?! Уже схватки?! – вскричал он. Господи, он спокойно спал, а Тери там одна…
– Роды идут быстро, – объяснила сестра.
Лео бросил трубку и молнией вскочил с постели. Со скоростью света натянул первую же попавшуюся рубашку и штаны, схватил ключи и бумажник и, проклиная себя, бегом сбежал с крыльца к машине. Как он мог ее бросить?! Надо было остаться там, не спускать с нее глаз! Ясно же, что эти чертовы врачи и медсестры не могут утешить и успокоить ее так, как умеет он!
На улицах в такой час не было ни души, так что Лео доехал до больницы за семь минут. Лифт полз так медленно, что Лео готов был колотить кулаками в стену. Добравшись, наконец, до нужного этажа, он со спринтерской скоростью промчался по коридору и вихрем ворвался в палату Тери.
Кровать была пуста!
О нет! Только не это! Неужели она родит без меня?
Он уже собирался позвать кого-нибудь, когда слух его уловил шум воды, доносящийся из ванной. Дверь была приоткрыта. Лео заглянул туда – Тери была там. Скорчившись в белом пластиковом кресле, с зажмуренными глазами, с душевой насадкой в руке, она направляла себе на живот струю горячей воды.
На миг Лео застыл в дверях, пораженный женственной прелестью ее наготы – спелыми вишнями сосков, темными ореолами отяжелевших грудей, округленным животом, скрывающим в себе дитя, бессильно раскинутыми длинными ногами.
Сердце его заныло сладкой болью. Как хотел бы он сейчас сфотографировать Тери и хранить снимок вечно, чтобы этот образ остался с ним навсегда. Образ женщины, разбудившей в нем незнакомые прежде чувства. Женщины, которая помогла ему в полной мере ощутить себя мужчиной. Которая подарила ему ребенка – и больше, о, гораздо больше…
Но тут она откинула голову назад, и из груди ее вырвался сдавленный стон.
– Тери! – Он бросился к ней. – Я здесь, любовь моя! Скажи, что тебе нужно!
Она открыла глаза – огромные, испуганные, измученные.
– Лео, это ужасно! – простонала она.
– Знаю, знаю, – шептал он, стараясь ее успокоить.
– Нет, ты ничего не знаешь! – воскликнула она. – Тебе-то не больно… о… о-о-ох!
Она застонала и согнулась пополам в приступе боли.
Лео присел перед ней на корточки.
– Давай я подержу душ, – предложил он, не зная, чем еще может помочь.
– Мне нужен петидин! – простонала она. – Мне больно… о-о… ох… как больно!
– Сестра! Сестра! – закричал Лео, в отчаянии от собственной беспомощности.
Медсестра немедленно появилась на пороге.
– Что такое?
– Тери нужен петидин.
– Что ж, для начала давайте отвезем ее в родильную палату, и я вызову акушерку.
Лео знал, что никогда не забудет того ужаса и мучительного бессилия, что испытывал, когда вытирал Тери и натягивал на нее больничную ночную рубашку. Она корчилась от боли, стонала и умоляла дать ей обезболивающее. Лео снова и снова убеждал ее немного потерпеть. Однако в родильной палате, осмотрев Тери, акушерка объявила, что время для петидина прошло: младенец уже выходит и обезболивающее сейчас не подействует. Лучшее, что Тери может сделать, добавила она – собраться с силами и как можно скорее покончить с этим нелегким делом.
