Домой. Как бы не так! Вечером у нее последнее занятие с Лиэмом перед генеральной репетицией. Полли не нашла сил, чтобы позвонить и сообщить, что не придет. Как можно разговаривать с человеком, который, скорее всего, сломал ее жизнь?
Ей пришлось пробираться к себе через черный ход, потому что парадный осадили репортеры и фотографы в надежде сделать сенсационные снимки или узнать драматические подробности. Полли не собиралась общаться с прессой.
Она думала, жизнь кончилась, когда Гарри бросил ее, но то, что происходило сейчас, было еще ужаснее. Впервые с пятнадцати лет Полли не могла заставить себя улыбаться.
Весь день ей слали сообщения. Флисс предлагала переехать к ней на время, Шона активно действовала по своим каналам.
Отец Полли тоже откликнулся сообщением: «Как ты могла допустить, чтобы эта история снова всплыла? Нельзя быть такой эгоисткой. Твоя мать очень расстроена».
«Как будто я вне себя от радости», — подумала Полли, стерев его послание.
Ей предстояло выбираться из-под завала, но она не знала, с чего начать.
Полли опаздывала на репетицию. Лиэм ожидал этого от Бьянки, но Полли ни разу не заставила его ждать за все время их знакомства. Вероятно, что-то случилось. Лиэм набрал номер, но ее телефон молчал.
Он оставил ей сообщение: «Позвони, когда сможешь». Подождав пятнадцать минут, еще одно: «Полли, что случилось? Я беспокоюсь». Через некоторое время снова позвонил ей домой, но, как он и ожидал, включился автоответчик. Лиэм не знал, что и думать. Он уже готов был положить трубку, когда услышал ее тихий голос:
— Алло?
— Полли, слава богу. С тобой все в порядке?
— Нет.
— Что случилось? — Он испугался было, что она попала в какую-нибудь аварию, но сообразил, что в этом случае не застал бы ее дома.
— Как будто ты не знаешь, — ответила она без выражения.
Лиэму показалось, он слышит Бьянку. Та часто пыталась манипулировать им, говорила намеками, заставляя гадать о причинах ее недовольства. Лиэм не умел читать мысли ни тогда, ни сейчас.
— Не имею представления, о чем ты.
— Разве Аманда не сказала тебе?
— Не видел ее сегодня. У нее ребенок заболел.
— Тогда зайди в Интернет, почитай горячие новости.
И Полли положила трубку.
Ничего не понимая, Лиэм набрал в строке поиска ее имя. На него обрушился поток сообщений, большей частью озаглавленных «Позорный секрет телеведущей». Он не верил глазам, читая различные варианты истории, которую Полли после мучительной внутренней борьбы рассказала ему в Вене. Как это попало в прессу? Скандальная новость обрастала безжалостными комментариями людей, которые не были знакомы с Полли и не знали, что произошло на самом деле. Обсуждались подробности увольнения Полли с работы, а также вероятность того, что ей не дадут выступить в финале «Танцев со звездами».
Его больше не удивляло, что она не готова репетировать. С другой стороны, она сама рассказала ему свою историю и знала, что он не судил ее. Почему не пришла к нему?
Лиэм перезвонил ей:
— Полли, мне жаль.
— Поздновато жалеть, тебе не кажется? — сказала она ледяным тоном.
— Что ты имеешь в виду?
Она не ответила.
Страшная мысль пришла Лиэму в голову.
— Кто выложил историю прессе?
— Ты меня спрашиваешь?
Лиэм похолодел:
— Надеюсь, ты не думаешь, что это я?
Она снова промолчала.
— Никогда в жизни я бы не обманул твое доверие и не отдал на растерзание прессе. Я не предполагал, что за время нашего знакомства произвел на тебя такое плохое впечатление.
— Мне не хотелось подозревать тебя.
«Так, уже лучше», — решил Лиэм.
— Но кто еще? — задумалась Полли. — Я все время думаю об этом. Не Шона и не Флисс. Отец уже обвинил меня в том, что я вываляла их с матерью в грязи, так что это явно не они. Больше никто не знает, кроме тебя.
— Я этого не делал. Ты в осаде?
— Конечно. Все ждут грязных подробностей.
Несмотря на обиду, Лиэм понял, что спасать Полли больше некому.
— Послушай. Я еду за тобой. Позвоню, когда поверну на твою улицу. Проберись через толпу и садись в машину.
— Даже не думай, Лиэм.
— Садись в машину, — повторил он. — Или я выломаю дверь и вынесу тебя на руках. Вот тогда папарацци действительно получат сенсацию.
Полли совсем растерялась. Она думала, что Лиэм предал ее, а он шел ей на помощь. Страх, боль и обида вытесняли из головы все конструктивные мысли.
Зазвонил телефон.
— Подъезжаю, — сказал Лиэм. — Выходи.
Полли выглянула в окно: хотела убедиться, что его машина действительно стоит внизу. Ее способность доверять кому-либо получила такую пробоину, что отныне она будет проверять всех и вся по десять раз. Впрочем, у нее не было другого способа выбраться из дома. К тому же Лиэм вполне способен выполнить угрозу и сломать ей дверь.
Она пробилась через толпу репортеров, игнорируя вопросы, и юркнула в машину. Лиэм завел мотор.
— Поверь, это не моих рук дело, Пол. Я даже не очень понимаю, как ты могла заподозрить меня.
По голосу было ясно — он очень обижен. Сейчас Полли и сама не понимала, как могла быть такой несправедливой к человеку, от которого не видела ничего, кроме заботы и добра.
— Прости. Я запаниковала и начала искать виноватых.
— Мы все ошибаемся, — сказал Лиэм.
— Значит, ты не держишь зла? — выдохнула Полли. — Спасибо. Это больше, чем я заслуживаю. Но кого было еще подозревать? Не Гарри же…
— Гарри. — Лиэм поджал губы. — И почему он не всплыл раньше? Все еще защищаешь его?
— Нет.
— Все еще любишь?
Полли отвела взгляд, чтобы Лиэм не догадался о ее чувствах. Ее сердце принадлежало ему, человеку, который совершал для нее чудеса.
— Нет.
— Тогда почему ты так уверена в нем?
— Я знаю его много лет.
— И он никогда не совершал поступков, которых ты от него не ожидала.
— Ты о том, что он ушел к другой накануне свадьбы? Это было неожиданно, ты прав. Но чего он добился бы, выложив прессе мою историю?
— А я бы чего добился?
— И ты ничего. Господи, как стыдно. Видно, я совсем не разбираюсь в людях. — Тяжело вздохнув, Полли сказала: — Утром меня уволили.
— Бедная моя. Это ужасно.
— Ведущие детских программ должны иметь кристально чистую репутацию, чего про меня не скажешь. Боюсь, меня попросят уйти из «Танцев».
— Ничего подобного. Даже не думай об этом — они не посмеют. Знаешь, пока ехал к тебе, все думал, что можно сделать. Нельзя допустить, чтобы ты дважды стала жертвой одной трагедии.
— Лиэм, у меня голова работает из рук вон плохо. Я не понимаю, к чему ты клонишь.
