— Надеюсь, не слишком. Когда ты возвращаешься? Возможно, я договорюсь с «Гранд Оул Опрай» на Рождество.
В дверях появился Дэн. Проклятье, ну почему так рано? Джесси не хотела обсуждать при нем дела, не хотела, чтобы два ее мира соприкасались.
— Не знаю.
— Джесси, ты не расслышала, что я сказал? «Опрай»!
— Я хорошо тебя слышу. Билли. Просто я не знаю, смогу ли вернуться так скоро.
Дэн чмокнул Анну в темечко и склонился над синтезатором, но не пропускал ни единого слова. Билли долго молчал.
— Созвонимся, — наконец раздраженно произнес он. — Как только что-нибудь сочинишь, сразу высылай мне. Ребята из фирмы грамзаписи уже неделю не отстают от меня. И еще им нужны фотографии для обложки нового альбома.
— Знаю. Не беспокойся; я не растолстела и скоро вышлю тебе материал для нового альбома.
Но отвязаться от Билли было не так-то просто.
— Ты же говорила, что вернешься к концу года.
Джесси меньше всего хотелось обсуждать возвращение в Нашвилл, когда Дэн стоит в семи шагах от нее.
— Мы еще поговорим об этом. Я позвоню.
— Ладно, похоже, выбора у меня все равно нет, — проворчал Билли.
Джесс махнула Дэну рукой, приглашая раздеться. Тот остался стоять у двери. Она указала на духовку, беззвучно произнеся: «цыпленок».
Дэн кивнул, но куртку не расстегнул. Неужели у него вечером еще какие-то дела? С воскресенья они не были вдвоем и пяти минут.
— Билли, я ничего не слышу. Сплошные шумы, — неловко солгала Джесси.
— Возвращайся скорее, — проорал он так, что у нее заболело ухо.
— Пока, — так же громко ответила Джесс, стараясь не рассмеяться. Положив трубку, она повернулась к Дэну. — Привет.
— Почему ты кричала?
— Плохая связь.
— Нашвилл?
— Да.
Дэн крепко стиснул ее.
— Там хотят, чтобы ты вернулась?
— Да.
— И ты возвращаешься?
— Пока нет. Ты останешься на ужин? Я пожарила цыпленка.
Дэн кивнул. Ему нравилось есть то, что готовит Джесс, нравилось сидеть вместе с ней в теплой кухне.
— Ты это пыталась сказать мне? Джесси рассмеялась.
— Я не хотела, чтобы ты ушел до того, как я успею пригласить тебя остаться.
Сняв куртку, Дэн повесил ее на спинку стула.
— С воскресенья мы практически не виделись. И в этом виноват я.
— Ты занятой человек.
— Слишком занятой. В понедельник было заседание совета, а во вторник Джефф не мог работать вечером. Завтра Грейс снова везет Бесс к врачу, а в пятницу мы проверяем бухгалтерию гостиницы. Ты перестала завтракать в кафе.
— Я решила перейти на оладьи с голубикой. Но завтра я присоединюсь к тебе.
— Ты можешь переночевать в гостинице, тогда утром мы пойдем в кафе вместе.
— Заманчиво.
— Тогда пошли. Я по тебе соскучился.
— И я тоже, — улыбнулась Джесс. — Хорошо. Если ты уверен, что… — она покосилась на Анну.
— Все будет в порядке.
— Бесс сказала, что может снова сидеть с ней.
— Знаю. Грейс считает это безумством, и я согласен с ней.
— По-моему, Бесс нужны деньги. Давай подождем, что скажет врач. И не забывай, на крайний случай есть я.
Улыбнувшись, Джесс направилась к духовке.
Перед этой улыбкой Дэн не мог устоять. Он вообще не мог устоять ни перед чем. Еще несколько минут назад он боролся с ревностью к Нашвиллу, к тому, с кем говорила Джесс. Этот кто-то хотел, чтобы она уехала, покинула Голд-Сити и вернула свои песни и голос туда, где они должны находиться.
Возможно, ему придется отпустить ее. В конце концов, это ее жизнь, ей решать. Но он не сдастся без боя. Один раз Джесси уже вошла в его жизнь, и он позволил ей уйти. Больше того, охваченный глупой гордыней, он сам распахнул перед нею дверь.
Дэн взглянул на Анну, снова сосредоточенно нажимающую пухлыми пальчиками на клавиши и исполняющую музыку — так, как ее понимает четырехлетний ребенок.
— Какая хорошая песенка, — сказал он, и девочка, оторвавшись от инструмента, улыбнулась. Сзади к ней подошла Джесс.
— Сыграй ту песню, которой я тебя научила, — сказала она. — Папа очень любит музыку. Она ему понравится.
Положив руки на клавиатуру, Анна исполнила свою версию «Палочек».
— Слышишь? — повернулась к Дэну Джесси. — Не могу поверить, что она так быстро выучила ее. По-моему, у нее талант.
— Вот как?
Джесси кивнула, машинально поглаживая Анну по голове.
— Я уверена в этом. Разве ты не слышишь? Дэн нахмурился, недоумевая, не смеется ли она над ним. Для него опусы Анны звучали всего лишь как забавы четырехлетнего ребенка, не больше. Две сероглазые светловолосые женщины, заполнившие его жизнь, взглянули на Дэна с одинаковым ожиданием.
— Разумеется, слышу, — тактично солгал он. — Поиграй еще.
— Если мы войдем вдвоем, все догадаются, что мы провели ночь вместе.
— Не думаю, чтобы кому-нибудь было дело до нашей интимной жизни, особенно с утра.
Джесси все еще колебалась. Приняв душ и уложив волосы, она оживила слегка распухшие губы своей любимой бронзовой помадой. Но вдруг кто-нибудь всмотрится повнимательней?
— Может быть, нам лучше войти по отдельности?
— И думать не смей. Мы отведем Анну в детский сад, а потом отправимся завтракать. И никто ничего не скажет.
— Но подумают. Дэн пожал плечами.
— Пусть думают что хотят.
— Ты ничего не имеешь против?
— Пусть все считают, что между нами что-то есть.
Чмокнув Джесс в губы, Дэн застегнул рубашку.
— Но…
— Пошли, — оборвал ее он, — а то Анна опоздает.
— Ну хорошо.
Взяв сумочку, Джесси вышла в гостиную, где Анна играла с Симбой.
— Если тебе так будет легче, — сказал Дэн, — мы можем спуститься по черной лестнице и выйти в переулок.
— Лучше так, — пробормотала Джесс.
— Пошли. Ты слишком сильно беспокоишься. Дэн открыл дверь. Но в глазах его было что-то такое, что заставило Джесс подумать, не замыслил ли он чего-то.
Амос потянулся за вазочкой со сливками.
— Ты еще не решила?
— Ты о чем, Амос?
Сегодня Джесси и Дэн сели за отдельным столиком, и Амос присоединился к ним, не спросив разрешения.
— О концерте. Народ хочет знать, особенно после того, как ты в воскресенье играла на пианино в гостинице. Все только об этом и говорят.
— Правда? — Джесс взглянула на Дэна, но тот был занят омлетом и воздержался от замечаний.
— Да. Мне известно, Дэн уже просил тебя об этом, но мне, как главе рекламного комитета, требуется знать твой ответ как можно скорее.
Тут Дэн не выдержал.
— Джесс еще не знает, будет ли здесь в декабре. Вот в чем заминка. Амос нахмурился.
