С тяжким стоном молодая женщина встала, вытащила пробку из ванны и, включив душ, сунула голову под тугие холодные струи.
— Ты сделал отменный омлет, — сделала ему комплимент Гвендолин, на этот раз одетая не в мужскую рубашку, а в уютную белую кофту ручной вязки. — Спасибо.
Двумя руками она обхватила чашку с горячим апельсиновым чаем.
— После расчистки снега у меня сил осталось только-только, чтобы добраться до кровати и уснуть.
— С удовольствием усну вместе с тобой.
Глаза Гвендолин удивленно округлились, затем подозрительно сузились.
— Кто-то утверждал, что мое тело его абсолютно не интересует…
— Все верно. Просто я не усну, если тебя не будет рядом.
Он принялся собирать со стола тарелки и чашки.
— У моей мамы на кухне висело старинное фарфоровое блюдо с замечательными словами «Здание строится на камне — дом строится на любви», — сказал Феликс, закрывая дверцу посудомоечной машины. — Твой дом построен на любви, на настоящей любви.
— Спасибо большое, — тихо отозвалась Гвендолин. — Я сама его обставляла. Только несколько старинных вещей осталось от тети Матильды.
Она почувствовала вдруг, что ей приятно говорить о доме, особенно после похвалы Феликса. Он в этот момент губкой вытирал, светлую деревянную поверхность стола.
— А тетина спальня один в один соответствует твоему описанию, — заметил Феликс. — Массивная кровать с водяным матрасом и огромная розовая балерина в резной раме над ней. Ничего, что я не удержался и заглянул?
Гвендолин улыбнулась.
— Ничего. У меня рука не поднялась поменять что-то в ее комнате. Не то чтобы тетушка была святой, но… но…
— Но она была Матильдой! — закончил за нее Феликс, и молодая женщина кивнула в знак согласия. — А альбомов со снимками от нее не осталось? Меня прямо-таки заинтриговала эта женщина.
— Есть несколько. В ее комнате, на комоде. — Гвендолин прикрыла ладонью зевок и добавила: — По этим фотографиям можно изучать историю века.
Она еще раз зевнула и замотала головой.
— Прости. Я уже в объятиях Морфея.
— Тогда пора спать. Тебе завтра на работу.
Феликс, шутя подхватил ее на руки и направился в спальню. Впервые в жизни мужчина нес ее на руках!..
Он как-то ухитрился нажать на выключатель, и все вокруг озарилось мягким розоватым светом.
— Твоя комната похожа на тебя. Слышишь, Гвендолин? — Он бережно усадил ее в кресло и снял с кровати цветастое покрывало. — Восхитительная смесь стилей и материалов. Гамма несколько странноватая, но выдает не испорченность натуры.
— Странноватая? А, по-моему, нет. — Гвендолин сняла кофту и оглянулась. — Феликс, ты что, собираешься спать здесь?
— Собираюсь, но не сейчас.
Когда она улеглась, он накрыл ее одеялом и заботливо подоткнул его со всех сторон.
— Сейчас проверю, как там камин, и выключу наружное освещение. Кроме того, нужно взглянуть на твою рождественскую елку. По-моему, она начинает засыхать, — сказал Феликс.
Гвендолин моргала, изо всех сил стараясь не заснуть.
— Елка искусственная, — сообщила она, снова зевнув.
— Гм… а выглядит, как настоящая.
Феликс погладил молодую женщину по щеке, ласково провел рукой по волосам.
— Спокойной ночи, любовь моя!
Гвендолин, стоя у зеркала, пыталась вдеть в уши золотые сережки, но у нее не особенно получалось, потому что глаза смотрели на отражение кровати. В том, что Феликс спал на ней, сомнений не было. На подушке осталась вмятина от его головы, а простыня до сих пор хранила тепло его тела. Наглый обманщик!
Но когда в семь часов зазвонил будильник, он, видимо, вскочил. Гвендолин слышала концерт, который он устроил в кухне, гремя тарелками и чашками. Там он пока и обосновался, предоставив ванную и спальню в ее полное распоряжение.
Гвендолин открыла шкаф в поисках коричневого кожаного ремня и шарфика, который обычно обматывала вокруг шеи, когда надевала голубое шерстяное пальто. Шарфик она нашла тут же, а ремень обнаружился на кресле под чемоданом Феликса.
Чемодан стоял раскрытый, и вещи в нем были аккуратно, с толком уложены: нижнее белье, носовые платки, свитер, две рубашки, джинсы и шерстяные брюки. Шелковый, черный, похожий на кимоно халат был переброшен через спинку кресла, но на пижаму не было и намека.
Гвендолин вздрогнула как от озноба, хотя в спальне было довольно тепло. Выходит, она провела ночь рядом с голым мужчиной и не заметила этого? Ох уж этот Феликс Миллингтон.
— Феликс Миллингтон, — повторила она вслух, наслаждаясь звучанием его имени.
— Ты меня звала? — раздался голос откуда-то позади нее.
Гвендолин с профессиональной быстротой стерла с лица блаженную улыбку и повернула голову в сторону кухни.
— С добрым утром! У тебя на редкость бодрый голос!
— Спасибо!
Гвендолин прошла в кухню, где на столе уже стояла тарелка с тостами.
— Вчерашняя борьба с сугробами не отразилась на твоем здоровье?
— Нет, я привычная к физическому труду, — ответила молодая женщина, потягивая сок из бокала, и невольно остановила взгляд на мощной спине, обтянутой свитером из верблюжьей шерсти. — А еще с утра я много не ем.
— Помню-помню. — Феликс повернулся к Гвендолин. — Поэтому и предлагаю только сок, тосты и кофе.
Он подошел к кофеварке и наполнил чашку.
— Возьми мою машину и поезжай на работу. Насколько я понимаю, твоя по-прежнему в гараже.
— Спасибо, но меня подбросит сосед с той стороны улицы. Чарли работает в конторе, которая расположена поблизости от моего офиса. Мы с ним попеременно водим машину, экономя на бензине и на плате за парковку. — Она добавила в чашку сахару и сливок. — Сегодня вечером я пригоню свою машину и…
— В чем дело? — Феликс удивленно посмотрел на стекающий с тоста на стол малиновый джем.
— Я только что вспомнила, что у меня вечером деловая встреча!
— Спасибо, что предупредила. Я собирался сразить тебя наповал своим фирменным цыпленком, но приберегу это на завтра… — Он помедлил и добавил: — Если, конечно, позволит твое расписание.
В словах его не было сарказма, только любопытство.
— Я говорила, что собираюсь акционировать фирму? Кроме того, у меня есть планы расширения сферы деятельности.
— Нет, но расскажи. С интересом послушаю.
— У меня родилась идея записывать специальные кассеты для автоответчиков, которые снабдят клиента исчерпывающей информацией о других адресах и телефонах. Для каждой фирмы, разумеется, свой, единственный в своем роде набор.
— Блестящая мысль, — одобрил Феликс. — Экономия времени и денег, ускорение процесса обмена информацией… Блестящая мысль. Он снова наполнил ее чашку.
