— Блестящая мысль, — одобрил Феликс. — Экономия времени и денег, ускорение процесса обмена информацией… Блестящая мысль. Он снова наполнил ее чашку.
— И эта сегодняшняя встреча должна помочь тебе реализовать идею?
— Пока еще неизвестно, — пожала плечами Гвендолин. — Я никогда лично не встречалась с Эмметом Льюисом, знаю его исключительно по переписке и телефонным разговорам. Его заинтересовали мои идеи, и мы решили обсудить возможности сотрудничества при личной встрече.
— У тебя врожденный дар дипломата, Гвендолин. Не сомневаюсь, что ты примешь верное решение.
Молодая женщина покраснела от удовольствия.
— А ты чем займешься, Феликс?
— Почитаю что-нибудь. У тебя богатейшее собрание детективов и научной фантастики… Может быть, сниму паутину с потолка в столовой.
— А окна ты, часом, не моешь? — съязвила Гвендолин.
— Я много чего делаю. Если помнишь…
Она несколько неприятных секунд пыталась выдержать его насмешливый взгляд. А когда поняла, что ей это не удается, раздался спасительный автомобильный гудок.
— О, это Чарли. Ну, мне пора!
— Удачных тебе переговоров, — пожелал Феликс… и не двинулся с места.
Ничего себе прощание, возмущалась Гвендолин, пробираясь по дорожке к воротам. Мог бы хоть в щечку поцеловать, если уж на то пошло!
Феликс стоял в дверях до тех пор, пока в воздухе не рассеялся синеватый газовый выхлоп от машины. Единственным пунктом его повестки дня на сегодня был сон, потому что ночь он провел в танталовых муках, не сомкнув глаз, мучаясь оттого, что Гвендолин Снайдерсон совсем рядом, а он не может себе позволить к ней притронуться. Но у него имелся определенный план, и он собирался придерживаться его так долго, как это потребуется.
— Вот только хватит ли меня на вторую такую ночь? — пробормотал он, качая головой.
Гвендолин вернулась около полуночи и обнаружила, что Феликс лежит в кровати и что-то читает.
— Агата Кристи? — спросила она, заглядывая на обложку.
Феликс кивнул.
— Я так и вижу твою тетю Матильду в роли мисс Марпл. Идеальный типаж.
Гвендолин вздохнула и села на край кровати.
— Нужно было мне остаться дома и устроить шведскую семью с тобой и мисс Марпл, — сокрушенно сказала она.
Феликс отложил книгу на ночной столик и сел.
— Что не получилось, Гвендолин, обед или встреча?
— Эммет — в нем все дело. Этому прохиндею больше подошло бы какое-нибудь звериное имя — Лис или Ласка. Он так и норовил превратить деловую встречу в романтическое свидание.
— Ого! Выходит, ты в нем ошиблась.
— Не знаю, — отозвалась тронутая его участливым тоном Гвендолин.
Она размотала шарфик.
— Эммет Льюис в переписке и при личной встрече — это два разных человека. Он не оценил ни меня, ни мою компанию, ни мои идеи.
Она встала и пошла к зеркалу, на ходу расстегивая пиджак.
— Я пыталась втолковать ему, что идея моей фирмы, по сути, стара как мир. Наша служба поздравления похожа на маленький Бродвей. Все делается с юмором, и, естественно, наши представления запоминаются лучше, чем любая открытка или подарок.
Гвендолин повесила шерстяной жакет на стул, затем, сняв ремень, выскользнула из юбки.
— Когда я брала у тебя в банке кредит, ты обращался со мной, как с профессионалом. Я не услышала ни одной шуточки, ни одного оскорбительного намека. Мне вообще казалось, что я произвожу впечатление делового человека.
— Так оно и есть, — подтвердил Феликс, с нарастающим возбуждением наблюдая за ее стриптизом.
Гвендолин стояла перед ним полураздетая, и, судя по всему, не замечала этого.
— Черт, жалко, что тебя там не было! Льюис такой гладкий, лоснящийся… противный. — Она передернулась всем телом. — У него было несколько глобальных предложений по реорганизации моего бизнеса. Глобальных! Держите меня, пока я не умерла от смеха!
Она направилась в ванную, а вернувшись оттуда, стала надевать ночную рубашку. Глаза Феликса пожирали ее обнаженную спину, красивые ягодицы и округлые бедра, пока фланелевая рубашка не упала сверху, закрывая их.
— Жалко, что мы не сошлись. Он предлагал двести тысяч из расчета пяти процентов прибыли. Теперь придется искать другого инвестора.
Потушив свет, Феликс прижал молодую женщину к себе.
— Не волнуйся, дорогая. С твоим умом и энергией ты найдешь себе столько инвесторов, сколько потребуется.
— Спасибо. — Она пристроила голову у него на плече. — Кстати, дом просто сияет чистотой, а люстры в столовой светятся даже в темноте.
— Благодарю, мадам. Я не бездельничал все это время. — Он взъерошил ей волосы. — Это первый день, который мы провели не вместе, и я очень соскучился по тебе. И чтобы хоть как-то отвлечься, искал себе занятия.
— Я тоже очень скучала, — призналась Гвендолин и придвинулась ближе к нему. — Мне этот день показался бесконечно длинным.
— Любовь моя, какой же я забывчивый! — Феликс торопливо отвел руки и перебрался на свою половину кровати. — Я кормлю тебя разговорами, когда тебе нужно спать. Спокойной ночи!
Гвендолин лежала в темноте и глядела в потолок. Спокойной ночи! А если ей не хочется спать? Она покусала губы, спрашивая себя, чего же ей, собственно, надо. Ответ был ясен как дважды два.
Она желала Феликса Миллингтона Л. Миллингтона. Она тосковала по нему целый день и нуждалась в нем сейчас, в это самое мгновение. Она хотела его объятий и его поцелуев, нескончаемых поцелуев…
Наученная горьким опытом, предыдущей ночи, вечером следующего дня Гвендолин, вернувшись из ванной, надела не привычную фланелевую рубашку, а короткую шелковую маячку.
Глаза Феликса оторвались от книги, на миг округлились, но потом снова вернулись к приключениям старой мисс Марпл, предоставив молодой мисс Снайдерсон топтаться около кровати.
Тогда Гвендолин избрала новую тактику. Она приблизилась к кровати и с шумным вздохом потянулась так, что блестящий шелк волнами заходил по телу.
Не поднимая глаз, Феликс вежливо осведомился:
— Ты что-то сказала?
— Нет! — отрезала она.
Из игры в кокетку ничего не получалось. Оставалось ломиться напролом. Картинно упав на кровать, Гвендолин лозой обвилась вокруг Феликса, мурлыча:
— Долго ты еще собираешься читать, милый?
— Ах да, извини, дорогая! — Феликс заложил страницу, бросил книгу на столик и выключил свет. — Спокойной ночи, Гвендолин.
Когда он отвернулся, по коже у нее пробежали мурашки.
— Фе-е-еликс… Миллингто-о-он, — пропела она ему на ухо, а рука ее тем временем скользила все ниже и ниже по его рельефному, мускулистому телу.
