Майкл присел на другой край кровати.
—Родители тоже заставляли тебя чувствовать себя виноватой?
—Они никогда ничего не говорили в открытую, но я догадывалась по их взглядам. Я всегда была со странностями. Все в семье любили землянику — у меня от нее аллергия. Все любили плавать на корабле, а у меня морская болезнь. И так всегда! Я старалась подлаживаться под остальных, но ничего из этого не выходило. В конце концов, и пытаться перестала! — Она закрыла глаза и вздохнула.
—Не думаю, что ты прекратила подлаживаться, — тихо сказал Майкл. — По-моему, ты все еще стараешься всем угодить.
Какую-то минуту она не отвечала. Первой ее мыслью было отвергнуть это обвинение. Второй — согласиться, что он частично прав.
— Разве ты не видишь, Лайза? Все, что ты делаешь, ты делаешь с мыслью о том, что об этом подумают другие. Лишь время от времени забываешь, кем пытаешься быть, и становишься сама собой, и это для меня самые дорогие мгновенья. Именно тогда я вижу тебя такой, какая ты есть на самом деле, — женщиной, которая меня возбуждает.
Элизабет настороженно открыла глаза.
— Что ты имеешь в виду?
Майкл ухмыльнулся, возвращаясь к прежней своей самонадеянной манере.
—Ты знаешь, что я имею в виду. — Он осторожно стал пододвигаться на кровати поближе, предоставляя ей возможность отодвинуться от него, если пожелает. Когда до нее осталось совсем немного, он пытливо заглянул ей в глаза. — Может быть, сейчас самое время сказать, чтобы я убирался, пока ничего еще не произошло?
—А что… что может произойти? — сказала она, словно завороженная его взглядом.
—Я собираюсь поцеловать тебя.
Элизабет с трудом сглотнула.
—Думаю, что с этим-то я справлюсь.
— Я тоже так думаю. — Он смешался на какой-то момент, затем наклонился, приблизив почти вплотную свои губы к ее губам, — и внезапно замер.
—В чем дело? — настороженно спросила она.
—Я жду!
—Чего?
— Тебя, — сказал он мягко, со странным блеском в глазах.
— Ты ждешь, чтобы я что-нибудь сказала?
— Я жду не словесного ответа. — Кончиком пальца он нежно коснулся ее подбородка. — Я хочу, чтобы ты показала, какие чувства ко мне испытываешь.
— В этом я не слишком сильна.
— И ты не любишь состязаться в тех областях, где не уверена в своем превосходстве, как я знаю, — с улыбкой сказал Майкл. — Но это не состязание, и здесь не будет проигравшего. Ты ничего не потеряешь, Лайза, так что расслабься и дай себе волю! Не думай, а ощущай! Элизабет нервно облизала губы.
— У тебя это так легко звучит.
— Всего лишь видимость. Такие слова легко произносятся только тогда, когда за ними ничего не стоит, а сейчас, я думаю, как раз наоборот.
— Майкл!..
— Тсс, тсс… — он прижал палец к ее губам. — Не говори, а покажи мне…
Она смешалась, затем подалась вперед, ощутив на мгновение, показавшееся вечностью, как ее губ коснулось его дыхание. Затем поцеловала его. Вся ее настороженность исчезла, как только их губы сомкнулись. Она не думала о том, чтобы соблазнить Майкла или произвести впечатление. Единственное, чего она хотела, так это осязать его, быть к нему как можно ближе. Распаляя его и распаляясь сама, она разомкнула губы, давая волю его языку, и затем он поцеловал ее так, что у нее вновь закружилась голова.
Он обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Она не сопротивлялась, позволяя гладить себя по спине, более того — уже сама вытащила из брюк его рубашку, жадно лаская под ней напрягшиеся мышцы спины.
Она впервые ощутила себя женщиной, впервые вела себя так, как хотела. И, Боже, она действительно хотела его!
Его губы скользнули вниз по подбородку и дальше по шее, распаляя ее все больше и больше. Она поддалась его ласке, чувствуя, как в ней зарождается желание, и закрыла глаза в ожидании того, что будет дальше. Когда он стал расстегивать пуговицы на блузке, ей даже не пришло в голову сопротивляться. Она с нетерпением ожидала, когда его пальцы коснутся ее кожи. Ах, как она этого ожидала!
Его рука легла ей на живот, пальцы с томительной осторожностью пришли в движение. Она ощущала жесткость его ладони, и этот контраст нежной женской кожи с более грубой мужской был настолько восхитителен, что она не смогла удержаться от сладостного вздоха. Когда он слегка сжал рукой ее грудь, у нее вырвался невольный стон.
— Я хочу тебя, Лайза, — пробормотал Майкл прямо в ее губы.
Его слова вторглись в сознание, отразившись, как эхо, у нее в сердце. Она уже открыла рот, чтобы сказать, что желает его тоже, но слова не шли с языка. Внезапно она ощутила нерешительность. Ее охватила неловкость и какое-то напряжение. Майкл, уловив перемену в ее настроении, поднял голову и взглянул на нее.
—Я сказал что-нибудь не то?
—Нет, я просто…
Майкл кивнул, прочитав нерешительность в ее глазах. Он запахнул на ней блузку и медленно застегнул.
— Может быть, оно и к лучшему. Никто из нас еще не готов всерьез к тому, во что это может вылиться.
Она вздохнула и вновь опустилась на подушки.
—В том-то и вся проблема, Майкл. Я не знаю, куда нас заведет. Для меня это так же трудно, как сесть в автобус, не зная, на какой остановке выходить.
—Готов биться об заклад, что ты ощущаешь именно это. Тут мы с тобой различаемся. Я, например, не стал бы думать, что такое ад, если бы знал, что мне уготован рай.
—С твоей удачливостью весьма возможно, что ты туда и попадешь. Мне же… я ощущаю себя так, словно живу в чужой стране, где никто не может понять меня, а я не понимаю никого, — вот вся история моей жизни.
Он бросил на нее внимательный взгляд.
— Это звучит так, будто твой дом, где ты росла…
Она предостерегающе, с каким-то испугом взглянула на него.
—Мой дом не имеет никакого отношения к тому, о чем я говорила.
—Ой, ли! Разве кто-нибудь в твоей семье знает, какова ты на самом деле? Не та Элизабет, какой ты кажешься, а та, какая есть? Имеют ли они хоть малейшее представление о том, как часто ты ощущаешь себя отщепенкой?
Она опустила голову; упавшие на лоб волосы помогли скрыть боль, исказившую лицо.
—Давай не будем говорить о моей семье, ладно?
—А почему?
Она сверкнула на него глазами.
—Потому, что это тебя не касается.
—Это так похоже на тебя, Лайза. Стоит коснуться чего-то для тебя важного, как ты тут же начинаешь изворачиваться. Можешь не отвечать мне, но я буду задавать вопросы до тех пор, пока ты не сдашься и не начнешь говорить. Почему бы нам не сберечь время? — Он сделал короткую паузу. — Давай начнем с чего-нибудь попроще. Скажи мне, почему ты никогда не ходила на мои матчи, когда мы учились в школе? Ее глаза вспыхнули от удивления.
