— Мой друг! Это мой друг! Он сильный… и злой!
Итальянцы обернулись и взглянули в направлении ее пальца; энтузиазма у них заметно поубавилось.
Майкл остановился, не дойдя до нее нескольких футов.
— Я удивлен, Лайза! Не думаю, чтобы ты хотела удовольствоваться одним мужчиной, отказавшись при этом от семерых. Я просто поражен! Теперь мне ясно, почему тебя не устраивала моя компания.
Она сердито замотала головой.
—Я не искала их. Они сами прицепились ко мне.
—Это все объясняет. Ну, желаю неплохо провести время!
—Подожди! Ты не можешь бросить меня здесь одну!
—Но ты не одна, — логично возразил он. — Судя по всему, у тебя много друзей. А может, ты борешься за новый заказ: кто больше соберет в увеселительном парке иностранцев? Я отгадал?
—Очень остроумно! Сейчас же помоги мне избавиться от них!
Он взглянул на парней и улыбнулся.
— Думаю, ты им понравилась.
—Я… понравилась?! — воскликнула она, ошеломленно озираясь. Она никогда не считала себя женщиной привлекательной в сексуальном плане, из тех, на которых поглядывают в баре одинокие мужчины. Конечно, она редко посещала подобные места, да и то лишь затем, чтобы встретиться с клиентом. Впрочем, она не относилась и к такому типу женщин, которые сами стараются привлечь к себе внимание.
—Возможно, тебя приняли не за ту, кто ты есть на самом деле, — добавил Майкл, словно читая ее мысли. — У тебя сейчас такой вид, что им и в голову не пришло, что перед ними чопорная деловая женщина, у которой нет времени для развлечений. Все, что они увидели, так это красивую молодую женщину с хорошим телом.
Щеки Элизабет сделались пунцовыми от его провокационных слов, и она бросила невольный взгляд на свой мокрый и помятый наряд. Ее хлопковые брюки прилипли к ногам, волосы растрепались, влажная блузка выбилась из-под пояса и плотно облегала груди. В довершение всего шея у нее оказалась открыта: при посещении последнего аттракциона две верхние пуговицы расстегнулись. Она поспешно застегнулась, невзирая на явное разочарование окружавших ее итальянцев.
—Будь добр, скажи им, чтобы убирались!
—Я не говорю по-итальянски, — ответил Майкл.
—Я ведь тоже.
—Ты просишь меня о помощи? Уж не хочешь ли ты сказать, что есть нечто такое, с чем Элизабет Палмер не может справиться сама?
—О, не бери в голову! Если ты не собираешься помочь, обойдусь без тебя! — Гордость, смешанная с гневом, толкнула ее на неслыханный поступок. — Пойдемте, мальчики, прокатимся!
Итальянцы вновь громко загалдели и потащили ее к очереди. Майкл бросился за ними.
— Подожди, Элизабет! Ты не должна этого делать. Я только дурачился! Я помогу тебе!
Она задержалась на столько, на сколько позволил напор очереди.
— Спасибо на добром слове! — И, шагнув вперед, испытала мгновенную панику, когда рабочий аттракциона стал застегивать на ней ремни. Но Майкл смотрел на нее, и она сумела справиться с собой. Пусть себе любуется, как она спокойна. В принципе он прав, она дьявольски самолюбива, во всяком случае, самолюбия ее хватит на то, чтобы не выказать свой страх. Чудовищная махина пришла в движение, и она плотно закрыла глаза, молясь про себя и надеясь, что эта молитва не будет последней в ее жизни.
— Мне кажется, я слягу, — запинаясь, сказала Элизабет, подавив приступ тошноты. — О Боже, почему это земля все еще кружится под ногами? Ведь я уже выбралась из проклятого аттракциона.
Майкл помог ей сесть на лавочку и объяснил с еле заметной улыбкой:
— Это не земля, это голова у тебя идет кругом.
Она взглянула на него, хотя перед глазами все плыло, и смутно увидела на губах что-то похожее на улыбку, а во взгляде что-то похожее на сожаление. Она хотела закричать на него, обвиняя во всем, что случилось, но не было никаких сил. Вместо этого у нее вдруг возникло желание упасть в его объятия и оставаться в них долго-долго.
—Пошли? Я отведу тебя в отель. Полежишь, пока не почувствуешь себя лучше.
—Не могу, — прошептала она. — Я должна оставаться на ногах. У нас в запасе всего два дня, а надо столько еще сделать.
— Успеется. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы работать. Я не уверен даже, сможешь ли ты идти.
Элизабет, пошатываясь, попыталась встать на ноги, чтобы доказать, что он не прав, но головокружение только усилилось, она застонала и, чтобы не потерять равновесие, уцепилась за его свитер.
—Где эти ребята?
—Исчезли, когда ты позеленела и прижала ладонь ко рту.
—Ох, это наводит на размышления. Люди любят тебя только тогда, когда ты в форме, — она свесила голову и закрыла глаза. — А ты, почему все еще здесь? — пробормотала она настолько тихо, что удивилась, когда он расслышал.
—Потому что мы друзья. — Он пожал плечами и, не дождавшись ответа, поднял ее лицо так, чтобы она смогла заглянуть ему в глаза. — Меня не так-то легко прогнать, Лайза.
Элизабет хотела улыбнуться и пошутить, но ощутила такую слабость, что промолчала. Наконец просто беспомощно качнула головой.
Майкл взглянул на нее с участием.
— Позволь мне отвести тебя в отель, Лайза. Мы пойдем медленно. Только держись за меня, и все будет хорошо!
«За исключением того, что я не желаю уходить», — подумала Элизабет. Но сопротивляться было бессмысленно, поэтому она приняла его помощь и кое-как добралась до отеля.
Оказавшись у себя в номере, Элизабет тяжело опустилась на кровать и постаралась сфокусировать зрение на медной подставке настольной лампы, стоящей на тумбочке возле кровати. Подставка поплыла перед глазами, но уже не так сильно. Она почувствовала, что ей стало немного легче. Майкл принес ей стакан воды, и она подняла на него взгляд.
— Спасибо!
—Не за что. — Он наблюдал, как она сделала большой глоток. — Ну, как?
—Хорошо, но больше не хочу. Желудок не принимает. — Она вернула ему стакан.
— Я тебя понимаю. Это страшный аттракцион!
— Так ты тоже там был?
— Конечно, был! Не думаешь ли ты, что я позволил бы этим любвеобильным ребятам забрать тебя без моего сопровождения? А вообще весь грех на мне, секи мою повинную голову. Не следовало заводить тебя.
Элизабет отрицательно покачала головой.
—Это не твоя вина! Я знала, что делала, и старая пословица «Гордыня до добра не доводит» оказалась верной!
—Ну, если бы я не дразнил тебя, ты вряд ли на это решилась бы.
—С ними, может быть, и нет, — согласилась она. — Но все равно мне бы пришлось это сделать потом. Чарли бы меня заставил. Меня всегда укачивало на всем, что крутится, еще с детства. — Она подвинулась на кровати и опустила голову на подушки. — Мои сестры терпеть не могли ходить со мной в разные парки, я наотрез отказывалась садиться на все, что вертится. И, конечно, родители не желали оставлять меня, поэтому сестрам приходилось кататься одним. Я всегда чувствовала себя виноватой, что порчу им удовольствие.
