черт бы с ним, с лишением свободы. Куда страшнее сейчас разочаровать ее.
На улице все еще темно. Впереди машина дяди, дальше Бурый со своим корешем, и третьим выезжаю я с двумя мужиками на заднем сидении. Уверенно еду за черным БМВ, но ноги почему-то становятся ватными.
Первый раз со мной такое.
Раньше и тачки воровал, и отвозил их клиентам. А теперь вот, влез в самое пекло, в самое месиво, в эту грязь.
Раньше все тихо-мирно, без крови. А сегодня кто-то точно умрет. Тормозим на окружной трассе, прячем машины в полях. Двое мужиков, что со мной, болтают и шутят тюремные шутки, заряжают пистолеты. Все вместе идем в кусты. Отсюда они будут стрелять по охране.
У меня задача проще. Довезти новые немецкие тачки до салона. И все сделать надо, пока не рассвело. А солнце уверенно уже подкрашивает небо в розовый.
Слышится шум приближающихся автовозов, сердце начинает бешено пульсировать. Чувствую его где-то в желудке. Ладони потеют и лоб покрывается испариной.
Хочется все бросить в один момент и вернуться к Оксане в постель. Да хер бы с ними, с этими деньгами. Хер с дядей, который покоя мне не даст — раньше же не пристрелил меня, значит, и сейчас не тронет.
Только бы все гладко прошло. Только бы никого из наших не зацепило.
Наша БМВ уверенно перекрывает дорогу, заставляя охрану затормозить. Вслед за ней тормозит и автовоз. Смотрю на новенькие красивые машинки, глупо улыбаюсь. Да одна такая триста евро стоит, а у нас в обороте их шестнадцать будет. На трассе повисает мертвая тишина. Лысые уже держат пистолеты наготове, навели прицел и выжидают. Первым должен дядька выстрелить.
Охранник сигналит, надеясь, что ему освободят трассу. Ждем, пока тот выползет из тачки, тут ту мы его и прихлопнет, словно таракана. Мужчина в дорогом костюме открывает дверь, вываливается наружу. Замечаю у него в руке ствол.
Звук выстрела оглушает, и я на секунду закрываю глаза. Предсмертная тишина длится не дольше минуты. Новые выстрелы вспыхивают, как залпы ракет, уже в водителей автовозов, насмерть поражая несчастных людей.
А у них, возможно, были семьи, жены, дети. Липким слоем скорбь ложится на сердце. Кровожадные, наглые отморозки, и я с ними. И нахера только соглашался на все это! Для бандита я слишком сентиментальный.
Когда подходим к дороге, мой родственничек, с надменной улыбкой наблюдает за слаженной работой зеков. Они складывают трупы в мешки. Блевать хочется от происходящего.
— Все, дальше дело за малым, — дядя хлопает меня по плечу.
Садимся в автовозы и трогаемся.
Рассвет ярким пламенем пылает над проснувшимся городом. А у меня на душе кошки скребут. Были же принципы, что людей не трогаю. Были, да растаяли, вместе с темнотой.
В салоне перебиваем номера. Заказчик приедет к девяти утра, времени в обрез.
Оксана
Проснулась только к обеду. Не спеша приняла душ, попила кофе с бутербродами. Вышла на балкон и засмотрелась. Вид на детскую площадку с кучей мамочек и их малышей заставил сердце невольно сжаться от грусти и тоски. Мне так хочется ребенка от Матвея, сил нет. Только вот сколько проблем навалилось! Живу на съемной квартире, мужчина мой еще слишком молод, вряд ли ему нужны все эти памперсы, пеленки. Еще и Леша, как полоумный, меня преследует. Сейчас совсем не время об этом думать.
Стоит думать о том, как раз и навсегда избавиться от Алеши.
С ним я жила, закрыв глаза на все происходящее. Все негативные моменты я пропускала мимо себя, стараясь задержать в памяти только самое лучшее. Мне казалось, что все шесть лет совместной жизни я была счастлива. И только теперь, рядом с Матвеем, перед глазами всплывают ужасные моменты.
Я не придавала значения оскорблениям. Глупенькая, дуреха… раньше звучало ласково. Так я пропустила мимо себя момент, когда Леша ударил меня. И когда приставал, а я не хотела. Он же брал меня против моей воли, а я только и могла, что глупо хихикать. Я поддавалась на все провокации и уловки.
И только сейчас передо мной открылась правда. Леша просто мной умело манипулировал. И я внушала себе, что мне все кажется! Кажется, что он меня не любит. Кажется, что я не нужна ему. Я же глупенькая… дуреха… опять себе напридумывала. Мне казалось, что я счастлива с ним. А на самом деле, жила с монстром.
Без Матвея в квартире очень холодно и пусто. После обеда уезжаю к маме, где провожу большую половину дня. Рассказываю ей об изменениях в своей жизни, но боюсь сказать о главном. О том, что Алеша преследует меня, что не дает мне проходу! Этот ублюдок и на моих родителей так влиял, что они даже не замечали его отвратительных поступков.
Вспоминаю, как у меня на тридцатилетии он высказался о детях, которые ему не нужны, а мама с папой проглотили его слова. Хотя мама уже давно грезит о внуках. Да и отец меня в обиду не давал никогда, а тут промолчал.
Чем больше я думала, тем сильнее начинала бояться Лешу. На что способен обиженный мужчина, у которого отобрали игрушку? Подумать страшно.
Домой вернулась около девяти вечера. Вставила ключ в замочную скважину, и с упоением обнаружила, что дверь открыта. Обрадовалась как ребенок. Распахнула двери, и прямо в коридоре налетела на проходящего мимо Матвея. Он вздрогнул от неожиданности, и тут же обнял меня в ответ.
Его сильные руки подхватили меня, и голова тут же пошла кругом. Обвила ногами его торс, волосы завела за одно плечо, осторожно прикоснулась к его губам.
— Я уже заждался тебя, — весело проговаривает Матвей. Он не отпускает меня на землю, только молча закрывает дверь на задвижку и несет мое тело к кровати.
А я там измотана мыслями о Леше, что у меня просто нет сил ни на что. Вижу, как у Матвея глаза блестят безумной искоркой желания, но ничего сделать с собой не могу.
Матвей бросает меня на простынь и нависает сверху.
— Прости, я очень устала, — виновато шепчу ему в губы, прикрыв глаза.
— Я это предусмотрел! — Парень срывается с места, подает мне домашний халат и теплый плед. — Устраивайся поудобнее, я приготовил ужин в постель.
— Ужин в постель? — я невольно усмехаюсь, но Матвей меня уже не слышит. Пока он возится на кухне, успеваю переодеться и смыть косметику. Волосы быстро заплетаю в косу. Придирчиво рассматриваю себя в зеркало. От того, что я вовсе забила на
