— Только что Хэмптон крутит с каким-то лоббистом, больше ничего, — сказал Фил уже вполне деловым голосом. — Но полиция настроена серьезно, и пресса тоже на ушах. Лишь ленивый не гоняется за новостями об этом деле. Камерон, тебе необходимо быть здесь. Ты единственный, у кого есть связи в окружении Хэмптона. Ты знаешь все входы и выходы.
Камерон застыл от неожиданности. Уехать теперь, оставить Блоссом, Лекси?
— Камерон, ты слушаешь?
— Я слушаю, Фил. — Трубка чуть не выскользнула из его ослабевших пальцев. — Я думал, у меня есть еще месяц.
— Возьмешь еще месяц, когда эта история закончится, — беспечно предложил Фил. — Послушай, Камерон, мне ли не знать, что тебе нужен отдых. Но у тебя уже совсем другой голос! Эй! Ты уже чувствуешь себя лучше, не правда ли?
Камерон устало прикрыл глаза. Да, он чувствовал себя намного лучше.
— Конечно, — сказал он.
— Это скандал года, Камерон. Судя по твоему голосу, ты уже достаточно отдохнул. Ты же вообще не хотел никуда ехать! Ты не хотел бросать этот материал. А теперь, когда тут творится такое, что чертям тошно, ты не хочешь возвращаться?
Камерон облизнул внезапно пересохшие губы. Он вспомнил, как Лекси спала, такая безмятежная, такая прелестная в утреннем свете. Он почти ощущал ее свежий земляничный аромат.
— Ты же сам стал копать под него, еще когда никто не мог поверить, что Хэмптон способен перейти улицу на красный свет! Если ты не приедешь и не вытрясешь из своего источника, кто заплатил Хэмптону и за что, это сделает кто-нибудь другой и лавры достанутся нашим конкурентам.
«Я люблю тебя». Слова Лекси переплетались с возбужденной речью Фила. Камерон почувствовал, как его тело сковывает напряжение…
— Ты хочешь, чтобы я приехал прямо сейчас? — спросил Камерон.
— Черт, ну конечно, сегодня! Мы даже не знаем, сколько еще сенаторов замешано в эту историю! — Фил почти кричал. — Что тебя там держит? Может, это самое крупное дело в твоей карьере!
Карьера. Его надежное укрытие. Здесь он прятался от жизни, от эмоций, здесь находил единственную тихую гавань.
Из холла донеслись тихие шаги. Подняв голову, Камерон увидел Лекси в белом махровом халате, растрепанную после бурной ночи. Она молча стояла в дверях, ее глаза были расширены, рот полуоткрыт.
Камерон понял, что она слышала последние несколько фраз. В ее глазах он видел ту же любовь, что горела в них в лунном свете, и еще — ожидание, скрытое в глубине зрачков.
Камерон отвел глаза. Глядя на нее, он не мог произнести то, что должен был.
— Я вылечу из Атланты вечерним рейсом, — ровным голосом сказал он и услышал, как Лекси тихонько ахнула. — Нет, вечерним, — повторил он, видимо, отвечая на возражение Фила. — До вечера не могу.
Он не мог пропустить день рождения Иды. Он обещал ей, что будет там.
И кроме того, он должен был объяснить Лекси, что ему надо уехать, что это лучший выход как для нее, так и для него. Она сама признала, что их сделка завершена. Он не мог дать ей то, в чем она нуждалась. И лучше ему уехать сейчас, чем еще целый месяц снова и снова причинять ей боль.
Еще раз пообещав Филу, что завтра будет на месте, Камерон наконец повесил трубку и обернулся к Лекси. Она посмотрела на него и вышла.
Камерон нашел ее на кухне. Она очень прямо стояла у раковины, наливая воду в кофеварку. Закончив, Лекси осталась стоять спиной к нему, глядя в окно на росистую лужайку и деревья в утреннем свете.
Услышав мягкие шаги Камерона, она вздрогнула. Как ей хотелось обернуться, обхватить его руками, упросить не покидать ее. Горечь душила ее, железными тисками сдавливая грудь.
— Лекси, — сказал он негромко, будто лаская ее.
Она вспомнила, как он произносил ее имя ночью. В его голосе были страсть, мольба. И любовь.
Лекси была уверена, что это любовь.
Резко обернувшись, она увидела Камерона прямо перед собой. Его голубые глаза смотрели очень серьезно.
— Лекси, — снова сказал он, но на этот раз это было похоже больше на прощание.
— Ты уезжаешь, — сказала она, удивленная, что слова так легко слетают с ее губ.
— Да, — сказал Камерон, поднимая руки как если бы он хотел коснуться ее.
Лекси отпрянула: мысль о его прикосновении была невыносима. Она не вынесла бы этого после прошедшей ночи. После того как они провели вместе столько часов, наполненных любовью и страстью. После того как стало очевидно, что он бросает ее.
Заметив ее движение, Камерон опустил руки. На мгновение боль мелькнула в его глазах и тут же исчезла, сменившись тем непроницаемым выражением, которое Лекси так хорошо знала.
Неужели это глаза того мужчины, который занимался с ней любовью прошлой ночью? Глаза, которые горели любовью к ней.
— Почему?
Лекси подошла к столу и включила кофеварку. Темная жидкость тонкой струйкой полилась в кофейник, нарушая воцарившуюся тишину.
— Работа, — спокойно сказал Камерон. — Перед тем как приехать в Блоссом, я занимался одной темной историей, связанной с подкупом. Я тогда не знал, во что это выльется, и вот теперь…
— Работа. Ясно.
Лекси открыла буфет и достала чашку. Кровь стучала у нее в висках, она напрягала все силы, чтобы говорить спокойно.
— Я понимаю. Твоя работа здесь сделана, разумеется. Почему же не вернуться к другой, более напряженной деятельности?
В ее словах звучала горечь. Она поставила чашку рядом с дымящимся кофейником.
— Дело не в этом! — Камерон схватил ее руку и сжал в своей.
— Тогда в чем? — спросила она. — Я ничего не понимаю.
— Я же сказал тебе…
— Нет! — перебила она, взглянув ему в глаза. — Я купилась на это пять лет назад, но теперь мне недостаточно такого объяснения.
— Это правда.
— А прошлая ночь, весь прошлый месяц ничего для тебя не значат? Это так? — взорвалась она.
Теперь, в холодном утреннем свете, прошедшая ночь казалась Камерону почти нереальной.
— Прошлая ночь была…
— Была чем? — подняла на него глаза Лекси.
Для нее она была любовью и надеждой, всем, что ускользнуло от нее пять лет назад, в день, когда ушел Камерон. А теперь он забирал все это с собой. Снова.
Камерон покачал головой, раздумывая.
— Она была неописуемой, — наконец сказал он очень нежно. — Лекси…
Прошептав ее имя, он коснулся пальцами ее щеки. На сей раз она не отклонилась. Он провел рукой вниз до подбородка. Ее сердце обливалось кровью.
— Прошлая ночь для меня неразрывно связана с тобой, Лекси. Невозможно описать. Невозможно поверить.
— Это действительно так? — спросила она. Последняя капля кофе упала в кофейник, теперь на кухне была тишина. — Ты уезжаешь, потому что не можешь поверить в это? Не можешь поверить в нас?
