Услышав это, Лорелея закрыла рот и сжала губы в тонкую полоску. О да, он действительно достиг цели, сожалея, что не поступил так еще несколько недель назад. Но тогда он был очарован Лорелеей и не видел того, что находилось прямо перед его глазами.
— Тебе придется открыто заявить о своем несогласии с правилами, что ты прячешься и трахаешься с парнем, который гарантированно наводит ужас на всех, кого ты знаешь, и получить по заслугам, поскольку все это до сих пор сходило тебе с рук. С меня довольно. Сама знаешь, как выкрутиться.
Донован бросил пустую банку в корзинку для мусора и ушел, опасаясь наговорить глупостей, о которых потом пожалеет. Лорелея осталась сидеть на стойке в кухне.
— В чем дело, Донован? — Она была сбита с толку.
— Я не хочу больше быть твоим грязным маленьким секретом, Принцесса.
Лорелея снова сжала губы.
Грязный маленький секрет. Когда он учился в колледже, ему в грубой форме объяснили, что это значит. Но Донован никак не мог принять тот факт, что Лорелея заставила его, взрослого успешного человека, пережить подростковую драму.
Пенни Ричардс. Дочь члена городского муниципального совета и лидер танцевальной группы поддержки. Она прижала его к стенке, когда он вернулся домой после первого года учебы, и они несколько месяцев прятались по углам, как в фильме о подростках. Через год его положение стало немного лучше положения изгоя, у него имелись спортивные достижения, потому его не полностью игнорировали, хотя он и не стал одним из них. Те встречи были почти романтическими, будто из разных миров. Черт, тогда он был молод и счастлив только потому, что его выбрали, чтобы перепихнуться, и он не задавался вопросами.
Потом новость, что компания его семьи попала в список Форбс, распространилась по Новому Орлеану, как вода сквозь трещину в плотине. Посчитав, что вот-вот сможет проникнуть за невидимую стену, Донован пригласил Пенни на студенческий бал, но она ему категорически и довольно бесцеремонно отказала.
И все только потому, что она была слишком хороша для какого-то там «вульгарного нувориша-выскочки». Он тогда впервые услышал это выражение, даже пришлось посмотреть, что оно значит. Когда он это осознал, весь мир перевернулся. Ничто не могло изменить обстоятельство, что он не один из них. Та невидимая стена никогда не будет разрушена, и через нее нельзя перебраться. В действительности лучше быть бедным, чем нуворишем.
Это стало суровым мучительным уроком, Донован был уверен, что никогда его не забудет. Но теперь, конечно, все говорило о том, что он его подзабыл, иначе бы никогда не пошел на поводу у Лорелеи Лабланк. Бежал бы от нее закрыв глаза. Вероятно, сказалось действие алкоголя. Но тогда он не узнал бы некоторые особенности Лорелеи, о которых даже и не подозревал.
Он перестал обращать внимание на то, что лежало на поверхности.
Слова Донована все еще висели в воздухе. Чувства Лорелеи смешались, она испытывала и гнев, и стыд, и чувство вины, но «принцесса» немедленно привела ее в ярость.
Она спрыгнула со стойки и быстро прошла вслед за ним в гостиную.
— Бросил гранату, и бежать.
— Именно. Я устал от разговоров.
Красная пелена заволокла ее глаза, но она сдержалась и не завизжала.
— А я нет. Ты знаешь, что не прав. Да, я прячусь, сплю с парнем только потому, что у нас с ним хороший секс. Моя семья и друзья не одобрили бы это. Их одобрение имеет для меня огромное значение. И мне действительно очень жаль, что ты этого не понимаешь.
— Я понимаю. Просто, кажется, ты слишком поверхностный человек, чтобы проявлять такую заботу.
— Поверхностный?! — Теперь у нее появилось сильное желание расколотить что-нибудь, ударить его. — Желание пощадить чувства людей, которых я люблю и уважаю, делает меня пустышкой? Отдавать дань уважения обществу, в котором выросла, традициям, культуре и ценностям, которым меня обучили, — это пустота?
— Я прекрасно знаком с «традициями и культурой» и так называемыми «ценностями», которым тебя обучили. Абсолютная пустота.
— Ты знаком с ними? Откуда?
— Знаком. И правда в том, что и ты не считаешь их достаточно важными, чтобы беспокоиться, ты просто хочешь, чтобы все думали, что ты соблюдаешь приличия.
Что-то в этом роде и ей приходило на ум.
— Я пытаюсь создать что-то здесь, сделать что-то со своей жизнью, это не так-то просто.
— Сделать что-то со своей жизнью — это замечательно.
— Почему же ты винишь меня в этом?
— Я уже сказал, ты больше беспокоишься о том, что подумают о тебе другие, чем о том, что представляешь собой в действительности.
Его отвратительный тон заставил крепко вонзить ногти в ладони, но она не подняла руки.
— Значит, я, как ты, должна наплевать на мнение людей?
Донован взглянул на нее.
— Это работает.
Лорелея тоже взглянула на него.
— Но не так хорошо, как ты думаешь.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я встречаюсь с тобой, это приведет в ужас всех, кто меня знает. Но совсем не потому, что я распутничаю, как ты бестактно выразился. Я бы спокойно могла трахаться с мальчиком по вызову, если бы захотела, и даже если все будут при этом качать головой и задавать вопросы, они спокойно это переживут. Это с моей стороны всего лишь дурной вкус, но не преступление. Проблема в тебе. Именно в тебе. Не в твоей семье или твоем финансовом положении. Ты сам проблема. Ты самодовольный человек. Если уж кто-то и думает, что занимает положение выше всех остальных, так это ты.
— Но именно ты выезжаешь на том, что твоя фамилия Лабланк.
— А твое имя — как чип, вживленный тебе в плечо. Ты вообразил, что на свои деньги никогда не сможешь купить себе положение в обществе и уважение некоторых людей, поэтому высмеиваешь их.
Донован сузил глаза. Лорелея, возможно, что-то замышляет. Внезапно ему вспомнились слова Джули о том, что «не склеить две половинки».
— Так вот что тебя беспокоит, да? Даже то, что ты одна из девочек Лабланк и все еще не можешь попасть в загородный клуб. В этом проблема? Если бы я хотел помочь тебе ее разрешить, ты не смогла бы там назвать меня своей добычей? Немного обидно, правда?
В его тоне прозвучал легкий, но ужасно обидный намек.
— Присоединяйся к нам, американцам двадцать первого века, Лорелея. Ты не какая-то аристократка с европейскими корнями.
— Но и ты не претендуй. Позволь напомнить, ты тоже начинал на деньги своего отца.
Донован крепко стиснул зубы.
— Я немало заработал сам. Создал себе репутацию. Чего нельзя сказать о тебе. Знаешь, ты права. Я понял, у меня еще много работы. Много того, ради чего стоит жить.
