Там явно что-то случилось. Эта мысль сводила его с ума, начинали мерещиться страшные несчастья: пожар, болезни… Он запретил себе думать о плохом, понимая, что сейчас ничем не сможет помочь своей семье. Все, что от него требовалось в данный момент, — это внимательно следить за дорогой и за стрелкой спидометрa, которая почти упиралась в ограничительную черту.
Уже под вечер, на полпути между Плимутом и Пензансом, Ричард не справился с управлением. Машину занесло, и, какой ни выворачивал руль, она не слушалась. Он еще успел заметить надвигающееся из тумана дерево и подумать, что главное — не потерять сознание.
Потом был сильный удар, машину подбросило, на мгновение в окне мелькнул кусочек неба, почему-то сбоку. У Ричарда в глазах вспыхнули разноцветные искры. Пытаясь открыть дверцу, он еще успел прошептать имя Кэрол, и тьма накрыла его…
* * *
— Ну сколько можно тебя уговаривать… — Дороти устало покачала головой. — Съешь хотя бы кусочек, нельзя же два дня ходить голодной.
Кэрол равнодушно смотрела на стоящую перед ней тарелку: ей даже вилку поднять было тяжело. Энтони сидел напротив, с тревогой глядя, как она слабым неверным движением поправляет упавшие на лицо волосы.
— Мама, за меня! — Он вспомнил, наверное, как Кэрол иногда кормила его, и теперь поддев на вилку кусочек жареного мяса, поднес к ее губам. — Хорошо. А теперь — за папу.
В прихожей раздался долгий пронзительный звонок, и Дороти, удивленно посмотрев на часы, пошла открывать. На пороге стоял незнакомый мужчина, растрепанный, взволнованный, в промокшей насквозь куртке.
— Вы Дороти Гейз? — хрипло спросил он.
— Да.
— Может быть, вы знаете, где найти Кэрол Стентон? — Мужчина смахнул с лица капли дождя. — Ее нет дома, и я подумал… Она мне рассказывала о вас…
— А зачем она вам? — настороженно спросила Дороти, загораживая дверной проем.
— Ричард… Ричард попал в аварию.
— Входите.
Дороти посторонилась, впуская мужчину, и провела его на кухню. Увидев его, Кэрол растерянно улыбнулась и, словно почувствовав что-то, встала, сжимая руки.
— Гарри? Что ты здесь делаешь?
— Поехали скорее, Кэрол. Ричард в больнице.
Она неуверенно оглянулась, еще не понимая сказанного, и медленно опустилась на стул. Несколько минут она ничего не слышала, повторяя про себя эти страшные слова, пока смысл окончательно не дошел до сознания. Потом вскочила и бросилась к Гарри.
— Он жив?
— Да, не волнуйся. Но будет лучше, если ты поедешь со мной. — Он взял ее за плечи и легонько встряхнул. — Я не знаю подробностей, мне позвонили пару часов назад, и я сразу стал разыскивать тебя. Почему ты ушла из дома?
— Это все не важно, — ответила Кэрол помертвевшими губами. — Дороти, присмотри, пожалуйста, за Энтони.
Она решительно направилась к двери: давешнее оцепенение и безразличие исчезли, уступив место страху за жизнь любимого человека. То, что довело Кэрол до этого состояния, казалось теперь мелким и пустым по сравнению с угрозой, нависшей над Ричардом.
— В какой он больнице? — спросила она, когда машина резко тронулась.
— В Пензанском госпитале. — Гарри пристально всматривался в темноту, рассекаемую бледным светом фар. — Там хорошие специалисты.
В госпитале их встретил дежурный врач, пожилой, с седой, коротко подстриженной бородкой и усталыми глазами за стеклами очков.
— Чарльз Пенбоу. — Он слегка поклонился в сторону Кэрол. — Вы жена?
— Да, — ответила она, не раздумывая. — Как он?
— Сейчас больной спит, не стоит его тревожить. — Врач жестом пригласил их войти в свой кабинет, заставленный книжными полками. — Ничего страшного, к счастью, не случилось. У него несколько ушибов и ссадин, вывихнуто плечо. Но внутренних повреждений нет, так что все будет в порядке.
Кэрол пошатнулась и оперлась на подставленную Гарри руку, чувствуя огромное облегчение и слабость, от которой закружилась голова и кровь зашумела в ушах. Чарльз внимательно взглянул на нее.
— Вам плохо? — участливо спросил он. — Я могу, если хотите, дать вам что-нибудь успокоительное.
— Нет, не надо. — Кэрол отрицательно покачала головой и попыталась улыбнуться. — Нельзя ли мне взглянуть на него? Я только на минутку, пожалуйста!
— Хорошо. — Врач провел ее по длинному белому коридору и остановился у двери одной из палат. — Постарайтесь не шуметь, я скоро зайду за вами.
С замирающим сердцем Кэрол отодвинула в сторону ширму и увидела спящего Ричарда. Он был очень бледен, свежие царапины алели на лице, запекшиеся губы едва заметно шевелились, и она медленно склонилась над ним, чтобы услышать слова.
— Кэрол… Любимая… — Горячечный шепот обжег кожу. — Кэрол… Я еду…
Внезапно Ричард вздрогнул и открыл глаза. Кэрол приложила палец ко рту, знаком давая понять, что им не следует громко разговаривать.
— Это ты… — Он протянул руку, поморщившись от боли, и прикоснулся к ее волосам, на которых еще дрожали капельки дождя. — Я так спешил… Что у вас случилось?
— Ничего, — смущенно ответила Кэрол, отвернувшись. — Просто мне стало грустно одной, и мы с Энтони ночевали у Дороти.
— Я звонил несколько раз. — Ричард попытался сесть, но тут же с тихим стоном замер. — Волновался, не следил за дорогой… Как я рад тебя видеть!
— Я тоже.
Она нежно прикоснулась губами к его щеке, опасаясь, что не выдержит напряжения и расплачется. Сердце стучало так громко, что Кэрол казалось, будто его слышно по всему госпиталю.
— Вам пора. — Чарльз появился незаметно, словно по мановению волшебной палочки. — Не прощайтесь надолго, мы выпишем вашего мужа через несколько дней. А теперь ему надо поспать.
Кэрол снова поцеловала Ричарда в губы, стараясь не причинить боли и, оглядываясь на его запрокинутый профиль, вышла вслед за врачом. Гарри поджидал ее в коридоре, нервно шагая по блестящему гладкому полу.
— Ну что? — спросил он. — Все в порядке?
— Да, — прошептала Кэрол. — Все в порядке…
Поблагодарив Чарльза, они вернулись к машине, хотя больше всего Кэрол хотелось сейчас быть рядом с Ричардом, чтобы защитить его. Она вдруг с ужасом представила, что авария могла оказаться намного серьезнее. Неужели удача решила навестить их снова? Но Кэрол не доверяла своей судьбе: слишком часто та обманывала ее ожидания.
Откинувшись на спинку сиденья, она думала, что теперь действительно готова простить и забыть все плохое, перечеркнуть подозрения и сомнения, лишь бы Ричард был здоров и не подвергался больше опасности. Она поняла, что никогда не спросит, зачем он ездил в Лондон и что означала телеграмма от Глэдис. Потому что главным были они, их союз, который судьба постоянно пыталась разрушить. А остальное не имело значения.
