плюнуть в рожу и добавить столько же и даже больше. Исцарапать его до крови.
— Алиса встань и пошли со мной, — требует Стас.
Дыхание задерживается. Паша шепчет, чтобы я немедленно послала его. Подбородок начинает трястись, но я, как и прежде заталкиваю боль поглубже, она все равно никому не нужна и поворачиваюсь к нему, по-прежнему сидя рядом с его врагом.
— Отвали от меня. Ты что вытворяешь? Совсем из ума выжил.
Толпа становится все больше. Тут и журналисты. Боже. Это просто кошмар.
— Я выжил? Как ты…
Но ему не дают договорить ни отец, ни подоспевшая охрана.
Стас снова зовет меня, но я отворачиваюсь от этой картины, как его выставляют за дверь и понимаю, что это все.
— Не радуйся так рано крошка.
— О чем ты?
Паша встает, и мы вместе в обнимку выходим с другой стороны зала. Садимся в его машину, и он везет меня домой. Только в пути он продолжает говорить.
— Спектакль на троечку, акула, — ухмыляется придурок, а я никак не отвечаю ему, желая поскорее избавиться от его общества.
Воспоминания подкидывают лицо моего любимого, его глаза полные непонимания и обиды. Если бы я могла все это прекратить… Если бы могла…
— Он позвонит тебе будь уверена. Назначит встречу. Отпирайся, но потом соглашайся. Скажешь где и когда. Поедем вместе, адрес скинешь.
— С чего это ты так уверен? Кажется и этого достаточно.
— Потому что каждый рыцарь подобный этому уверен в том, что его принцесску принудили сказать то или это и пожелает поговорить без свидетелей.
— Какие же вы скоты с его отцом.
— Рот закрой. Ты в его глазах скоро станешь на одну ступень с нами поверь. Как думаешь, кто помог мне выиграть такой крупный кусок? — непонимающе смотрю на него.
— Откуда я знаю? Видимо Григорий Иванович, кто же еще?
— Это да, но Стас будет уверен, что это была ты.
— Что? — аж вскрикиваю. — Это уже перебор. Я сделала что вы сказали, сколько еще можно издеваться?
— Ты еще не отыграла финал, так что забудь пока что о свободе.
Машина останавливается около моего двора, и я тут же выскакиваю из нее, быстро убегая подальше.
Поднимаюсь к себе ощущая себя грязной, обвалянной во лжи и предательстве.
— Алиса? Ты чего это тут стоишь? — спрашивает мама, а я и не заметила даже что уже дома.
— Ничего мам, просто задумалась.
— Ты такая красивая сегодня. Ходила со Стасом куда-то?
— Нет мам. Мы с ним уже никуда не пойдем вместе. Расстались.
— Что? Но как же это, доченька? Что случилось? — она смотрит в мои измученные глаза и больше ничего не спрашивает.
Просто обнимает меня, провожая в комнату.
Телефон начинает звонить. На него особая мелодия, которую я считала нашей, поэтому прошу маму немного подождать меня, обещая прийти сразу же как поговорю.
Выдыхаю несколько раз и поднимаю трубку.
— Я слушаю, — меняю интонацию на грубую не похожую на ту, что была при разговорах с ним.
— Алиса? Черт, мне кажется, я номером ошибся, потому что не могу поверить, что говорю с тобой.
Слышу, как стучат в его дверь, он сообщает отцу что занят, но тому плевать.
«На вот, полюбуйся», — звучат слова мерзавца, секунда тишины и обрывается звонок.
Дыхание перехватило и показалось, как сердце получило мощнейший удар.
Может оно наконец разбилось?
Смотрю на телефон снова и снова. Пока переодеваюсь и выбрасываю это чертово платье. Пока чищу зубы и собираю волосы в пучок. Я смотрю на него зная, что он не зазвонит вновь.
Ложусь спать полностью опустошенной. А утром нахожу в телефоне сообщение:
«Нужно поговорить».
Дальше координаты, того самого парка и время.
Ответ прост: «Ок».
Сообщаю обо всем кретину Егорову, который визжит как девчонка. Для которого все лишь игра подростка, а не человеческая жизнь. Требует надеть именно то, что он отправит мне с курьером и отключается.
Боюсь представить, что там будет.
Стас
И как мне на это реагировать? Как для начала вообще во все поверить?
Моя Алиса, вовсе не моя. Чужая и холодная девчонка, стоит передо мной, кричит что-то. Может мир в конец сошел с ума?
Отец что-то говорит, охрана тащит под руки, как какого-то неадеквата, а я смотрю туда, где моя любимая девочка, укравшая сердце, стоит на коленях перед подонком и целует его, гладит по щеке.
Холодный вечер не отрезвляет. Кровь в венах кипит так, что не скоро еще восстановит нормальное течение.
— Что ты вытворяешь, идиот? — орет отец, когда мы остаемся вдвоем на парковке, возле наших автомобилей.
— Тебя забыл спросить, — разминаю кисть, которая приятно ноет. Как бы хотел двинуть ему в рожу снова.
— Во что ты превращаешься? Ползаешь в ногах какой-то проходимки, которая ими же вытирает об тебя грязь. Ты позор семьи.
— О ну да, ты же у нас пример для подражания. Еще и семьянин года.
— Возьми себя в руки наконец. Она при всех была с другим, а ты лезешь в драку.
— А может быть так и надо поступать отец, ради той, кого любишь? Может надо драться?
— Любишь? А она? Она прямо пылает к тебе любовью, как погляжу.
— Он мог ее заставить. Алиса бы никогда…
— Глупец. Какой же ты глупец. Нахлебался розовых соплей, еще поплачь. Езжай домой и прими холодный душ, а после посмотри на все с другой стороны, отбросив свои мечты об одной и верной. Может быть, поймешь наконец, где тут реальная жизнь. Он обошел тебя и с девкой, и с тендером, может пора взяться за голову?
Слова отца задевают и сбивают спесь.
Разворачиваюсь и разблокировав машину сажусь в нее резко срываясь с места.
Сейчас я разрывался мысленно именно от этих двух пунктов моего поражения.
Приехал домой и сразу же пошел в душ. Перед глазами то и дело всплывало лицо Алисы. Самое интересное что не было на нем ни грусти, ни счастья. Оно было словно без эмоций, хотя она улыбалась.
Что тут не так? Что именно меня смущает и не дает либо полного подтверждения ее предательства, либо опровержения того, что я видел своими глазами?
Какого кусочка пазла мне не хватает в этой картинке?
Разогрел немного еды, сел за стол, но кусок в горло не лез, и я вытащил телефон чтобы ей позвонить.
В этот момент в дверь дома постучали. Пропустил отца внутрь, а сам пошел в кабинет.
Алиса долго не брала трубку, но в итоге услышал грубый ее голос, который казался реально чужим.
Не успел и словом обмолвиться, как отец
