— Если не поедет, потом пожалеет об этом. Ведь он говорил мне, что лучше сожалеть о том, что сделал, чем о том, что не смог. С этим девизом он живет всю жизнь. — Она запнулась и вздохнула. — Он должен ехать.
— А ты не можешь поехать с ним?
Алекс покачала головой.
— Я не нужна ему в дороге. У него будет достаточно забот и без…
— Он идет.
Слова Трэвиса приковали все взоры к двери.
Сердце Алекс отчаянно колотилось. Каждый шаг Хэнка эхом отдавался в нем. Он прошел через столовую, потом распахнул дверь на кухню и осмотрелся. Его взгляд остановился на Алекс.
Чтобы скрыть слезы, застилавшие ей глаза, она отвернулась к плите. Она так много узнала об этом человеке за последние полчаса, и ее любовь переросла все известные ей границы.
Он нежно повернул ее лицом к себе.
— Что случилось?
— Ты собирался продать Сад. Мне показалось, я готова… готова…
— Потерять еще один родной дом. Правильно?
Она кивнула, надеясь, что он спишет ее бледность на это.
— Но нам больше не нужно продавать Сад. — Хэнк оглянулся на Трэвиса. — С этим мы разобрались, так?
— Ты имеешь на это право, брат. Я решил, что поторчу здесь и займусь Садом, пока ты будешь на родео.
На кухне воцарилось молчание, и было слышно лишь шипение котлет на сковороде. Алекс пыталась не дрожать, когда Хэнк внимательно посмотрел на Трэвиса, потом на Клэр, потом на нее.
Он прислонился бедром к кухонному столу и скрестил руки на груди.
— Похоже, вы трое о чем-то сговорились.
— Ты хотел вернуться на родео, и ты должен вернуться, — произнес Трэвис недрогнувшим голосом.
— А кто говорил, что я хочу вернуться на родео?
— Ты, — сказала Алекс. — В Ландере. Ты сказал мне, что хочешь вернуться. Я думала, ты говорил о выступлениях по уик-эндам, но ты имел в виду постоянную работу, не так ли?
— Тогда я думал, что мы потеряем Сад. Сейчас я…
— Что сейчас? — Кресло Трэвиса заскребло по полу. — Ты до смерти хотел вернуться на родео все восемь лет. Это твой шанс. Поезжай.
Хэнк прищурился.
— Вы точно о чем-то сговорились.
— Мы просто хотим, чтобы ты был счастлив, Хэнк, — проговорила Клэр. — Если ты…
Трэвис прервал сестру:
— Ты занимался Садом восемь лет. Сейчас моя очередь.
— Ты думаешь, что справишься лучше меня? — нахмурился Хэнк. — У тебя есть опыт? Почему ты думаешь, что сможешь сохранить его, если я не смог?
— Я знаю, что у меня отложено достаточно, чтобы держаться десять лет, даже если мы не продадим ни одного быка, — ответил Трэвис. — А если тебе не нравится, я выкуплю твою долю.
Они метали друг в друга злобные взгляды. Алекс хотела броситься между ними, но не могла. Трэвис хорошо знал своего брата. Говорить о жертвах Хэнка — только раззадоривать его упрямство.
— Нет. Если кто и останется на ранчо, то я.
Хэнк обнял Алекс за талию и привлек ее к себе.
— Почему? — тихо спросила Алекс.
Он взглянул на нее, и в его глазах неожиданно засветилась нежность.
— Потому что я люблю тебя, потому что здесь ты будешь счастлива.
Она почувствовала, что нож вонзился в ее сердце. Он любит ее? Как смеет он говорить об этом сейчас?
Она оттолкнула его.
— Нет! Это не повод отказываться от своей мечты.
— Я не хочу на родео. Да, я когда-то думал, что хочу, но это было до того, как приехала ты. Алекс, ты заставила меня понять, что это старое здание — мой дом. Я хочу быть только с тобой. Я хочу, чтобы Райский Сад стал и твоим родным домом.
— Господи! Что происходит? Ведь час назад ты планировал продать Сад.
— Просто я думал, что нет другого выхода. Сейчас выход есть. Не знаю, сможем ли мы сохранить Сад еще на пятьдесят лет, но деньги Трэвиса помогут.
— Ты можешь присылать домой свои призовые, старший брат.
Кулаки Хэнка обрушились на стол.
— Я не собираюсь на родео!
— Собираешься, — настаивала Алекс.
— Ты хочешь провести всю жизнь в дороге? — закричал он. — Это совсем не так здорово, как кажется. Это вшивые мотели, тряска по дорогам, дрянная еда…
— Я не поеду с тобой, — тихо проговорила она.
Он смотрел на нее, не в силах поверить.
— И куда же, черт возьми, ты собираешься?
Алекс взглянула на Трэвиса, умоляя его глазами. Сейчас ей не нужны были свидетели.
Трэвис понял намек.
— Пойдем, Клэр. Им нужно побыть одним.
Когда они остались вдвоем, Хэнк шагнул к Алекс и сжал руками ее плечи.
— Останься со мной, Алекс. Я люблю тебя. И не могу без тебя жить. Выходи за меня замуж.
Она еле сдерживала рыдания.
— Нет. Я собираюсь в Сан-Франциско. Именно это я планировала все время. И в моих планах ничего не изменилось.
Он вздрогнул, как от удара.
— Ты не хотела говорить этого. Твои планы изменились.
— Нет, не изменились.
Его руки сжали ее плечи сильнее.
— Ты любишь меня. Я знаю, ты любишь.
Глаза Алекс заволокло слезами. Хватит ли сил сказать те слова, которые заставят его уйти?
Сможет ли она?
Ее ногти впились в ладони.
Алекс понимала, что не может привязывать его ни к себе, ни к Райскому Саду. Она должна отпустить его, потому что любит, потому что ему нужна свобода, чтобы найти свою мечту. Без этой мечты он никогда не будет счастлив. И не будет счастлива она.
Едва дыша, она решительно посмотрела ему в глаза.
— Как я могу любить человека, который собирался продать родной дом, даже не поставив в известность семью? Человека, который знал, как много этот дом значит для меня, но который не удосужился сказать мне, что хочет променять родной дом на погоню за золотой пряжкой? Как я могу доверять тебе после этого?
Испуганное выражение на его лице говорило Алекс, что ему больно и стыдно.
— Алекс, клянусь, я всегда буду с тобой откровенен. Только не покидай меня.
Алекс чувствовала, что еще немного — и она не выдержит, но она обязана довести разговор до конца.
— Ни черта ты не научился. Но я научилась. Ты уберег меня от огромной ошибки, Хэнк, и я должна благодарить тебя за это. Ты заставил меня понять, что я любила не тебя, а Райский Сад.
До Хэнка не сразу дошел смысл ее слов. Он тряхнул головой.
— Я не верю тебе.
Алекс выскользнула из его рук.
— Я не понимала этого, пока ты не сказал, что собираешься продать ранчо. Моя первая мысль была — здесь для меня ничего не осталось. Я догадалась, что была влюблена в идею сделать это чудесное место своим домом.
Хэнк готов был взреветь от боли, обрушившейся на него. Алекс его не любила?
— Это все, что ты можешь сказать?
На каждый шаг, который он делал к ней, она делала шаг назад. Хэнк остановился.
