11
Реджина обожала праздники — музыку, веселье, гостей. Но сейчас она готова была оставить все это, чтобы быть вместе с Дезмондом. Ей хотелось чем-нибудь помочь ему, но что она могла сделать? Впрочем, может быть, встреча с Джеймсом также пойдет ему на пользу.
Стелла нетерпеливо постукивала ногой по полу, и Реджина поняла, что та ее осуждает.
— На что вы меня толкаете? — спросила она, встретив раздраженный взгляд пожилой женщины. — Я же не могу бросить гостей, сорваться с места и помчаться вслед за Дезмондом.
Как бы ей этого ни хотелось. Она все же боялась, что, если беседа будет проходить один на один, Джеймс, излагая свою позицию, может причинить боль Дезмонду. И тому нужна будет моральная поддержка.
— Что тебя держит? Неужели ты думаешь, что без тебя здесь не справятся? — спросила Стелла с укоризной.
— Вы же сами учили меня правилам этикета. Я не могу оставить гостей. Это неприлично.
— Позвольте с вами не согласиться, милая девушка. Стефани обслуживает всякие приемы, и для нее пара пустяков согреть закуски, если понадобится. Я правильно говорю? — Стелла поймала за руку проходившую мимо Стефани.
— Вы о чем? — спросила миловидная блондинка.
— Да о том, чтобы держать оборону, пока Реджина будет в больнице рядом с Дезмондом.
— Конечно! — Стефани махнула рукой. — Поезжай и ни о чем не беспокойся.
— Но…
— А пока Стефани займется едой, Мэгги побудет за хозяйку. Ты не возражаешь? — Она пихнула в бок Мэгги, стоявшую поодаль. — Я сама справилась бы с этой ролью, но меня уже зовут.
Она повернулась и послала воздушный поцелуй Дику.
— Иду-иду! — крикнула она мужчине, который сидел в углу и постукивал рукой по подлокотнику кресла, подзывая Стеллу.
Мэгги прищелкнула языком.
— Не беспокойтесь. Я справлюсь, — сказала она Стелле и Реджине.
Та посмотрела вокруг и решила, что может спокойно отлучиться на час. Здесь все будет в порядке.
А Дезмонд, возможно, переживает эмоциональный стресс. Обрадуется ли он ее появлению? Или попросит ее удалиться?
Получасом позднее Реджина вошла в больницу и, спросив номер палаты, поднялась на нужный этаж. Она вошла в небольшой холл перед открытой дверью в палату и остановилась. Дезмонд сидел на стуле рядом с кроватью, склонившись над человеком, которого он называл отцом.
Обстановка в палате показалась Реджине напряженной. Она никак не могла проглотить возникший комок в горле, сердце забилось сильнее, и ее охватило тревожное предчувствие. Что у Дезмонда сейчас происходит в душе? Хотя ей хотелось подойти к нему и взять за руку, она понимала, что лучше ему не мешать. Поэтому она осталась в слабо освещенном холле перед палатой, решив дождаться, когда закончится разговор.
Эстер оставила Дезмонда наедине с Джеймсом, развеяв подозрения, что она оказывает слишком большое влияние на своего мужа. Наблюдая за ней в течение всей недели у постели Джеймса, Дезмонд убедился в ее искренности, хотя признать это ему было нелегко.
— У тебя была когда-нибудь мечта? — спросил Джеймс.
— Конечно, я мечтал иногда. — Дезмонд заставил себя засмеяться, а его отец смотрел ему в глаза, не говоря ни слова, как это бывало раньше, когда он еще был мальчишкой. Эта тактика всегда давала результат: уйти от ответа было просто невозможно. — Я мечтал о том, чтобы выпускать газету.
— Чепуха! — Джеймс говорил громко и отчетливо. Хотя эти усилия давались ему нелегко. — Пока ты будешь носиться туда-сюда, твоя мечта не сбудется.
Удар под ложечку мог бы быть и помягче, однако мягкостью Джеймс никогда не отличался. Прямотой — да.
Секунда проходила за секундой, а Джеймс не отпускал глаз Дезмонда, пытавшегося сформулировать ответ, которого не было. Потому что его отец был прав.
Джеймс показал рукой на бутылку с минеральной водой. Дезмонд налил воду в поильник, поднес его к губам Джеймса и подождал, пока тот сделает несколько глотков. Возникшей передышкой он воспользовался для обдумывания ответа.
— Если бы я решил поручить тебе руководство газетой, когда я заболел, мне пришлось бы заставить тебя вернуться домой. А ты хочешь поступать по-своему, без моих советов. — Он откашлялся. — Я всегда считал тебя своим сыном. Даже когда ты не мог ответить тем же чувством.
Дезмонд проглотил застрявший в горле комок.
— У меня к тебе всегда были сыновние чувства, только я не мог раскрыть их. Мне казалось, что это будет предательством по отношению к моим родителям.
Дезмонд осознал, что, как бы ни старались Джеймс и Клара исполнять роль родителей, им это никогда полностью не удавалось, вероятно, потому, что он был уже достаточно взрослым, чтобы проявлять детскую любовь и преданность. Кроме того, он боялся, что, если ответит любовью на любовь Джеймса и Клары, то навсегда потеряет своих родителей. И неважно, что он их уже потерял.
Джеймс засмеялся, заставив Дезмонда вздрогнуть, потому что его смех был больше похож на хриплый кашель.
— Я догадывался об этом. И Клара тоже. Хотя мы никогда тебя за это не упрекали. Вот через эту преданность ты и стал мужчиной хоть куда, которого я горжусь называть своим сыном.
Дезмонд покачал головой.
— Я никогда не был достоин вас.
— Черта с два! Еще как был-то! Будто я не понимаю, что ты здесь для того, чтобы спасти то, что принадлежит мне. Только сын способен делать такое для отца.
Дезмонд только сейчас понял, что Джеймс знал и понимал его лучше, чем он сам себя. Его постоянные исчезновения, эмоциональные барьеры — все, что было результатом потери родителей, — отстраняли его от жизни и от людей. Но это теперь позади.
Джеймса должен был хватить удар, чтобы Дезмонд вернулся домой. Нужно было мнимое предательство отчима, чтобы Дезмонд начал смотреть в корень. Но Реджина преподнесла ему самый важный урок — урок понимания и любви.
Дезмонд вздрогнул, когда это слово пронеслось в его сознании. Да, он любил Реджину. Он разберется с этим, когда вернется из больницы.
И он любил этого пожилого человека, лежащего перед ним в кровати.
— Я счастлив, что ты у меня есть. Всегда был счастлив, — сказал Дезмонд Джеймсу. — Но почему ты не поставил меня в известность, что передаешь полномочия Эстер?
Карие глаза Джеймса слегка затуманились.
— Судьба! Поверь мне, судьба! Когда я заболел, у меня не было ни малейшего намерения вызывать тебя. Но тут врачи настояли на том, чтобы я прекратил работать, и тогда я поставил Эстер за главного.
— Она ничего не смыслит в этом деле, Джеймс.
— Но я люблю ее и доверяю ей, как и тебе.
Он снова попросил жестом воды, и Дезмонд, подав ему поильник, подождал, пока он промочит горло.
