Уильям усмехнулся. Он понял, какую ужасную ошибку допустила его дочь. И теперь он должен помочь ей исправить то, что она успела натворить за несколько недель.
Эти двое созданы друг для друга, как мы с Сарой. Почему они не желают этого понять? Ведь у них есть все для того, чтобы быть счастливыми. Они свободны, состоялись как личности, да и в профессиональном плане все будет в порядке. А то, что Ричард все еще не наигрался, так это даже к лучшему! Сколько пар распалось из-за того, что им становилось скучно. Ничто не убивает любовь так действенно, как скука.
Он поставил фотографию на место и взял в руки другую.
Я отлично помню это фото. Это было на восемнадцатилетие Сары. Мы тогда познакомились. Что бы сказал Уэлч, если бы узнал, что на его каминной полке стоит фотография, сделанная руками соблазнителя его дочери? Уильям усмехнулся. Да уж, фотографии бы точно не повезло.
— Я случайно, когда ждал тебя, взял в руки ту книгу, сборник стихов, и увидел Сару.
Уильям резко обернулся. Он не заметил, что Ричард уже не спит, а смотрит на него с интересом.
— Если ты пытаешься извиниться, то не стоит, — сказал он, старательно пряча улыбку.
— Я знаю, что влез туда, где мне не место. Но...
— Не надо, Ричард, — остановил его Уильям. Он повернулся к Ричарду и улыбнулся ему. — Это все равно должно было случиться рано или поздно. Хорошо, что случилось сейчас. Было бы гораздо хуже, если бы мы с Сарой увидели друг друга только на помолвке. Тогда бы меня врачи могли не спасти.
Ричард бледно улыбнулся в ответ.
— Как ты себя чувствуешь? — озабоченным голосом спросил он.
— Отлично! Я нашел любимую женщину, нашел дочь, нашел друга. Чего еще может хотеть от жизни человек моего возраста?
— Не знаю, — пожал плечами Ричард.
— А еще пожилой человек может хотеть, чтобы те, кого он любит, были счастливы. Счастье Сары я беру на себя. Хотя тут и я не всесилен. Какая мать может спать спокойно, зная, что ее дочь страдает? Так что ты очень поможешь и мне, и Саре, и себе заодно, если восстановишь ваши отношения с Эстель.
— Я был бы рад, если бы... — Ричард не смог договорить и просто махнул рукой.
— Что? Уже успели поругаться?
— Нет, я бы сказал, что мы не успели помириться.
— Да, разница есть, — ответил Уильям. — Тогда у вас все еще впереди.
— Не уверен. — Ричард обреченно покачал головой.
— Ну-ка! — требовательным тоном сказал Уильям, — рассказывай, что тут у вас произошло.
Ричард вздохнул и начал свой рассказ.
Сара осторожно постучала в дверь Эстель. Никто не ответил на ее стук.
— Эстель, милая, это мама. Ты же знаешь, что закрытая дверь проблемы не решит.
Сара услышала, как по другую сторону двери дочь встала с кровати. Ее легкие шаги раздались возле двери, и замок, издав щелчок, открылся.
— Мы с тобой однажды говорили о том, что нельзя закрывать перед проблемой дверь, — ласково укорила ее Сара.
— Я понимаю, мама, — вздохнула Эстель. — Но я не знаю, на что способен новый Ричард.
— Интересно? — Сара выразительно подняла бровь. — А с каких это пор он стал новым? Я его, конечно, не очень хорошо знаю, но, по-моему, Ричард не изменился.
— Ты действительно его плохо знаешь. Раньше он никогда не повышал на меня голос.
— Он кричал на тебя? — Сара была искренне удивлена. Она не думала, что мягкий и покладистый Ричард может повысить голос на кого бы то ни было, а уж тем более на Эстель.
— Ну, — слегка покраснев, сказала Эстель, — не совсем кричал, скорее требовал. Но уж лучше бы кричал, — сразу помрачнев, добавила она.
— И чего он требовал?
— Чтобы мы поговорили.
— Тебе было настолько сложно поговорить с ним, что ты предпочла запереться в комнате?
— Нет. Я могла бы говорить с ним хоть часами! Но, мама, есть ли в этом смысл?!
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что между нами все кончено.
— Ты больше не любишь его? Но ответь мне честно, Эстель.
— Не люблю, — буркнула она.
— Милая, ты же знаешь, я всегда вижу, когда ты говоришь правду, а когда врешь. Ты можешь обманывать саму себя, Ричарда, друзей и знакомых, но не меня.
— Ну хорошо, — сдалась Эстель, со вздохом падая на кровать. — Я его все еще люблю. Но искренне надеюсь, что смогу разлюбить.
— Не сможешь. — Сара покачала головой и присела рядом с дочерью.
— Смогу, — упрямо ответила Эстель.
— Милая, — напряженным голосом начала Сара, — я попросила бы тебя фамильное упрямство оставить для босса или судьи. Если ты прекратишь всякие отношения с Ричардом только ради того, чтобы доказать мне, а заодно и себе, что ты можешь его разлюбить, это будет по меньшей мере глупо.
— А что мне делать, мама?
— Поговорить. Выяснить, что вас обоих не устраивает в ваших отношениях. Кстати, подчеркиваю, не тебя не устраивает, а вас обоих. Ты улавливаешь разницу?
— Мам! Это бесполезно! Ричард все равно не изменится.
— В этом-то проблема и состоит, — раздался мужской голос.
Женщины не заметили, как к их разговору присоединился Уильям.
— То есть? — спросила опешившая Эстель.
— Девочка моя, — начал Уильям. — Я понимаю, что не мне давать тебе советы, и уж тем более воспитывать тебя. Я опоздал лет эдак на двадцать восемь. Но раз уж все произошло так, как произошло... — Он замолчал на секунду, стараясь справиться с волнением. — Черт! — улыбнулся он. — Да я в суде ни разу так не волновался!
— Вы пока поговорите, а я спущусь вниз и приготовлю всем чай. Думаю, всей семье есть что обсудить. — Сара встала с кровати Эстель, уступая место Уильяму, и вышла из комнаты.
— Твоя мать всегда была примером тактичности! — усмехнулся Уильям.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила его Эстель.
— Вы все что, помешались на моем здоровье?! — пробурчал Уильям, но Эстель поняла, что всеобщее беспокойство ему очень приятно.
— Ты нас напугал, — улыбнулась она.
— Ладно, проехали. Что ты такое сотворила с Ричардом, что на нем лица нет до сих пор?
— Ничего я с ним не делала! — вспылила Эстель. — Лучше спроси, что он со мной сделал! Ах бедный Ричард! Как же он несчастен! А то, что мне тоже не слишком весело из-за всего этого, никого не волнует?
— Эстель, милая, ну что ты такое говоришь! — Было заметно, что Уильям расстроился из-за ее слов.
— Извини, — пробормотала она. — Я просто устала, вот и срываюсь на ни в чем не повинных людях.
— Я понимаю, дорогая, но что ты собираешься делать дальше? Вы же оба страдаете!
— Все когда-нибудь проходит. — Эстель пожала плечами.
— Нет, поверь мне, любовь не проходит никогда! Посмотри на нас с матерью! Разве стоило расставаться, чтобы потом страдать от этого всю жизнь?
