Через несколько минут Гиффорд наклонился к своей партнерше и что-то сказал ей. Когда они с улыбкой раскланялись, все громко зааплодировали.
Касс хлопала в ладоши и счастливо улыбалась. Он превратил неловкий момент в момент веселья.
— Ты не только справился с обязанностями бармена, но и устроил кабаре, — широко улыбнулась она, когда спустя полчаса они помахали отъезжавшим туристам.
— Я бы еще и песенку спел «На отличном корабле», да слова забыл.
— Больше бы подошла песенка «Возлюбленный моей мечты», — сказала Касс, вспомнив, в каком экстазе находилась женская половина аудитории. — Сегодня чаевые более щедрые, чем обычно. Может быть, станцуешь и для следующей группы?
— Чтобы меня заметил охотник за талантами и предложил заключить контракт в миллион долларов и поставить мое собственное шоу на Бродвее? Это не для меня.
Она шумно вздохнула:
— Нет у некоторых авантюрной жилки!
— Некоторые не могут дождаться, когда получат свою тарелку с карри, — ответил он и пошел на кухню.
Джек сидел в ванне и играл с желтым пластмассовым утенком, пока Касс мыла ему головку.
Она стояла на коленях, осторожно смывая теплой водой остатки пены, когда раздался звонок в дверь. У нее учащенно забился пульс. Гиффорд недавно спрашивал, во сколько она купает малыша. Это, должно быть, он.
— Входи! — крикнула она, и через несколько секунд высокая фигура появилась в дверях.
— Не возражаешь, если я посмотрю?
Она указала на место рядом, около высокой белой старомодной эмалированной ванны.
— Садись в первый ряд.
Он наклонился и, держась за ее плечо, опустился на колени.
— Спасибо, — улыбнулся он, задержав свою руку на ее плече.
Ее нервы отреагировали на это прикосновение, как на зеленый свет. Любовный жар охватил все тело.
— Дно ванны скользкое, и Джек иногда падает, — сказала Касс, отклонившись. — Ты не посмотришь за ним, пока я принесу его вещи?
Он с готовностью подставил надежную руку под спинку ребенку.
— Хорошо.
Касс достала из комода чистые белые штанишки и задумалась. Интересно, Гиффорд пришел, просто чтобы посмотреть, как купают его сына, или еще и потому, что опять собирается заняться с ней любовью? Его улыбка и движения наводят именно на эту мысль.
Касс закусила губу. Она не хотела, чтобы они занимались любовью. Нет, хотела, призналась она себе, но чем более близкими станут сейчас их отношения, тем ужаснее она будет чувствовать себя, если их пути разойдутся.
Когда она вернулась, Гиффорд окунал и вынимал Джека из воды, а тот каждый раз взмахивал ручками и весело смеялся.
— Хорошая игра для мальчиков, — сказал ей Гиффорд.
Она опустилась на колени. Гордый отец со своим счастливым сыном — от этой картины у нее защемило сердце. Может быть, ей следовало сказать, что она передумала, и выйти за него замуж? Жизнь Джека станет намного богаче... а то, что Гиффорд не любит ее, не имеет значения... Касс тряхнула головой. Она обманывает себя.
Шлеп! Малыш ударил ладошкой по воде, и в воздух взметнулся фонтан. Рубашка Гиффорда намокла.
— Ах ты, маленькое чудовище! — воскликнул он и отшатнулся.
Она засмеялась.
— Это называется: горький опыт.
— Для кого? Для него или для меня?
— Для вас обоих, — засмеялась Касс.
Она протянула ему полотенце и, пока он вытирался, взяла малыша.
— Вытрешь Джека? — спросила она.
— Но ты должна сказать мне, как это делать.
— Хорошо. Сначала...
Через несколько минут малыш, вытертый и пахнущий тальком, сидел на диване в гостиной на толстом полотенце. Он дрыгал пухлыми ножками и улыбался, словно был уверен в том, что родители будут всегда рядом с ним. У Касс сжалось сердце.
— Теперь одень его, — сказала она.
Гиффорд бросил на нее взгляд:
— Я?..
— Должен же ты завершить весь процесс. Я вижу, у тебя даже пот выступил на лбу...
— Сущая правда, — сказал он, но неуклюже натянул на ребенка штанишки. — Пора спать, — объявил он, когда Джек зевнул.
— Нет, сначала бутылочка.
Джек еще раз сладко зевнул и закрыл глазки.
— Слишком поздно, — сказал Гиффорд.
— Похоже на то, — согласилась Касс. — Эти прыжки в ванне, должно быть, утомили его. Но если он проснется от голода посреди ночи, я...
— Останешься глуха?
— Принесу его к тебе кормить, — ответила Касс и пошла со спящим ребенком в детскую комнату.
Она уложила его, поцеловала. Он даже не пошевелился.
— Нокаутирован, — сообщила Касс, вернувшись в гостиную. Она нахмурилась: Гиффорд был без рубашки. — Твоя рубашка так намокла, что пришлось снять?
Он помотал головой:
— Нет.
— Так что же?
Протянув руку, он сплел свои длинные пальцы с ее пальцами.
— Я подумал, что, если разденусь, тебя это, может быть, вдохновит и ты тоже захочешь раздеться. И тогда... — Он широко улыбнулся и притянул ее к себе. — Ты вдохновилась? — вкрадчиво спросил он тихим хриплым голосом.
Касс глубоко вздохнула. Из-за близости к экватору солнце заходило на Сейшельских островах около половины седьмого, и к семи становилось совсем темно. Драгоценное время сумерек длилось короткое мгновение. Оно наступило сейчас. Яркое золотое сияние заходящего солнца наполнило комнату, позолотило гладкую кожу на его плечах и груди, засверкало в завитках темных волос. В завитках, которые щекотали кожу на ее груди, когда они занимались любовью...
— Н-немного, — сказала она, едва дыша.
Его губы искривились в усмешке.
— Лгунья, — сказал он.
— Ну ладно. Очень вдохновилась!
— И злишься на себя за свою проклятую мягкотелость?
Она нахмурилась:
— Да...
— Не стоит. Она имеет свою положительную сторону, — сказал Гиффорд и поцеловал ее в губы. — Пойдем.
В спальне он снял с себя оставшуюся одежду и, осыпая поцелуями, начал раздевать Касс.
Касс размякла, чувствуя давление его губ и их вкус, ослабела от близости сильного мужского тела. Она застонала, ощутив, что несется к глубокой засасывающей пропасти. Ее тело подалось ему навстречу.
— Моя чувственная леди, — прошептал Гиффорд.
Они еще долго ласкали друг друга... И когда он подвел ее к краю пропасти, она соскользнула и упала вниз, в сладкое темное небытие.
— Кто-то хочет заказать столик? — спросила Эдит, войдя в ресторан на следующее утро.
— Нет. — Касс посмотрела на телефон, по которому только что разговаривала. — Это я звонила в авиакомпанию. Насчет моего обратного рейса, — сказала она и напряженно улыбнулась. — Я решила улететь в эту субботу.
Эдит вздрогнула:
— Так скоро?
