Покрывало на кровати так и осталось смятым там, где тело Сьюзен соприкасалось всего лишь час назад с телом Грэгори. И так же точно все было тогда, когда на этой же кровати Сандра очутилась в объятиях Александра Хенсворда? Словно холодная рука схватила Сьюзен за сердце, когда она с ужасом представила, что могло произойти с ней самой. Дрожащими руками она расправила складки, пытаясь скрыть совершенное. Но это не помогло, и через секунду девушка, разрыдавшись, начала сбрасывать с кровати простыни и подушки. Потом она затолкала их в ванную. Она на мгновение застыла, боль в груди мешала ей дышать, и в тишине она почти слышала, как разбивается сердце.
Прошло еще некоторое время, прежде чем Сьюзен обрела способность думать спокойно. Она нашла новое белье и заправила кровать. Потом упаковала сумку, убрав все тщательно, чтобы никто никогда не догадался о ее присутствии в этом доме. Наконец, отрепетировав заготовленную фразу, она набрала номер Грэгори. раздалось два гудка, и девушка услышала, как кто-то взял трубку.
— Грэгори — начала она и неожиданно догадалась, что на другом конце провода никого нет.
— Говорит Грэгори Хенсворд, — объявил автоответчик. — В настоящее время меня нет в офисе. Оставьте свое имя и номер телефона. Я вам перезвоню.
Раздался короткий сигнал и заработал магнитофон. Сьюзен всхлипнула, но тут же повесила трубку. Прошло довольно много времени, прежде чем она снова смогла говорить, но к телефону ее рука уже не прикасалась.
Если она позвонит и отменит обед, Грэгори просто приедет и все обнаружит. Даже если она откажется встречаться с ним сегодня вечером, нет никакой гарантии, что он тут же не приедет за ней.
Нет, Сьюзен должна убедить его, глядя прямо в лицо, что передумала. Это будет нелегко и, вероятно, даже станет самым трудным из того, что ей доводилось когда-либо делать. Но другого выхода нет. Сьюзен Холлендер скорее умрет, чем скажем ему правду, после того, что случилось утром, когда она сама так страстно прильнула к нему, что теперь все тело горело от стыда. Грэгори никогда не узнает, что является наполовину ее братом.
Грэгори приехал в семь, минута в минуту. Когда, спрятав под румянами смертельную бледность, Сьюзен открыла дверь, он замер на пороге, потрясенный ее хрупкой красотой. Девушка заставила себя тщательно одеться. Сегодня она надела любимое черное платье из легкого шифона. Ей хотелось предстать перед Грэгори в самом лучшем своем виде. Она призвала на помощь всю силу воли. Когда она все скажет, Грэгори возненавидит ее, но зато никогда не догадается о ее страданиях.
Молодой человек подарил ей красную розу. Сьюзен взяла ее в руки. Пальцы девушки так дрожали, что было видно, как трепещут листья цветка. Грэгори поставил на стол бутылку шампанского и сжал ладонь Сьюзен между своими.
— Это я натворил?
— Вы? — Голос сорвался. — Боже мой, нет. Просто мне немного холодно. — Она слегка поежилась в подтверждении своих слов.
— А в прошлую ночь вы тоже так замерзли? — нахмурился Грэгори.
— Да, полагаю, что так.
Как она и ожидала, Грэгори оделся согласно обстановке: черный смокинг, виртуозно подогнанный к широким плечам, белоснежная рубашка.
— Тогда шампанское будет самым подходящим лекарством. Откроем сейчас? — Грэгори провел девушку в столовую и достал из серванта два фужера.
— Как чудесно! — Сьюзен судорожно проглотила воздух и изобразила на лице ослепительную улыбку, прежде чем он выпрямился и увидел страдание в ее глазах. — У меня есть хорошие новости, так что шампанское как раз кстати.
— Да? — Грэгори снял фольгу и, взглянув на девушку, заметил странную перемену в ней. — И что же это за новости? Продали какую-то из картин?
Кровь в висках застучала так сильно, что Сьюзен приложила к ним пальцы.
— Я скажу вам за обедом. Может быть, вы откроете шампанское сейчас, пока оно холодное?
Он резко повернул бутылку, и пробка вылетела из горлышка. Наполнив вином бокалы, Грэгори протянул один Сьюзен. Но девушке не удалось насладиться им. Ей необходимо было еще крепче взять себя в руки.
— Обед почти готов, — она поставила бокал на стол, едва прикоснувшись к вину. — Пойду, проведаю, как там на кухне.
— Сьюзен, — остановил ее властный голос. — Если вы передумали, скажите сейчас. Утром мы немного потеряли контроль над собой, но теперь куда торопиться?
Увидев потрясенное выражение лица девушки, Грэгори тихо чертыхнулся и притянул Сьюзен к себе. Она тут же отстранилась, оставаясь напряженной, пока он целовал ее в лоб.
Выпустив девушку, Грэгори сделал шаг назад, позволив сохранить расстояние между ними. Но он не сердился. На самом деле лицо его было полно сочувствия. Сьюзен даже показалось, что он понял, он узнал обо всем сам… Но оказалось, это совсем не так.
Грэгори достал из кармана бархатную коробочку и протянул ее Сьюзен.
— Что это?
Крышечка откинулась, и внутри сверкнул бриллиант.
— Я подумал, после всего, что случилось с Сандрой, мне надо вернуть долг. — Он вынул бриллиант из бархатного гнездышка и взял Сьюзен за руку. — Важно отметить этот момент, потому что мне всегда казалось вершиной безвкусицы делать девушке предложение в постели. Вы согласны стать моей женой?
Сьюзен подумала, что сейчас упадет в обморок. Это было еще хуже, чем она ожидала. Долгие репетиции не предусматривали такого развития событий. В комнате воцарилась тишина.
Кольцо поблескивало в дюйме от ее пальца. Затем Грэгори подкинул его в воздухе, ловко поймал одной рукой и спрятал в карман.
— Можете не отвечать мне прямо сейчас. Но мне казалось, вы хорошо поняли мои намерения.
«Сейчас. Сейчас или никогда».
— Я не могу выйти за вас замуж.
Глаза Грэгори наполнились невыносимой болью, и Сьюзен невольно тронула его за руку.
— Жестоко, но зато честно, — отстранился он. Честно! Ах, Грэгори! Сердце Сьюзен рвалось на части. Оно словно говорило: «Я не хотела причинить вам боль, я люблю вас. Неужели вы не видите?»
— Простите, вы единственный мужчина в мире, которого я считаю… — Нет, это неверный ход. Сейчас она вынуждена быть жестокой. — Но я не могу. Я вообще не собираюсь выходить замуж. Так же, как и моя мать.
Сьюзен попыталась рассмеяться, но смех замер у нее на губах: ведь глаз своих она спрятать не могла.
Грэгори тоже было не до смеха. Глаза его сузились, когда он заметил судорожный румянец на щеках девушки.
— Но вы, по крайней мере, объясните почему?
— Я же говорила вам, у меня хорошие новости. Просто чудесные. — Сьюзен понимала, что должна убедить его. Если Грэгори действительно поверит, что она такая бессердечная, то сможет гораздо легче забыть ее. — Помните, еще во Франции я рассказывала вам о скульпторе, которого повстречала во Флоренции?
