— Беатрис, — едва промолвил он, задыхаясь. — Трикси… моя судьба.
Ральф нежно перебирал ее волосы, и она закинула голову, дрожа от ощущения его губ чуть пониже уха, именно там, где билась голубая жилка.
— Знаешь, я хотел поцеловать тебя с того самого вечера, когда этот проклятый доктор привез тебя домой.
— Почему же ты не сделал этого? — пролепетала она.
— Я обещал тебе, что не буду, — по-детски напомнил Ральф. — Ты не представляешь, как трудно разыгрывать роль… И потом мне казалось, что ты вовсе не стремишься к этому.
— Я изменила свое мнение, — кокетливо заявила Беатрис, склонив головку ему на грудь.
Какое-то время они стояли молча, крепко обнявшись. Каждый по-своему начинал осознавать, что в запутанной истории их отношений начинается новый период.
— Это ты повесил омелу? — припомнила девушка.
— Ну… банально, я знаю, — смутился он, — но ничего другого не пришло в голову. Не мог себе представить, что наступит Рождество, а я не смогу поцеловать тебя.
— И это сработало, — вздохнула она счастливо. — Ты был уверен, что так и будет!
— Да не был я ни в чем уверен, — признался Ральф с внезапной серьезностью. — Я только сейчас начинаю кое-что понимать. Но об этом потом. Трикси, я хочу спать с тобой, хочу заниматься с тобой любовью всю ночь, но у меня ужасное видение: представь, что три шаловливых ребенка врываются в комнату в самый неподходящий момент, рано утром. Ведь мы не хотим подобных приключений для начала?
— Нет, конечно, не хотим… но, может быть, завтра они так устанут к вечеру, что завалятся спать пораньше?
Ральф улыбнулся, ни на секунду не обманываясь невинным выражением ее лица.
— Именно на это я и рассчитываю! — чистосердечно подтвердил он. — Но тогда… нам тоже пора бай-бай.
Беатрис со вздохом высвободилась из его объятий.
— У тебя еще есть работа, которую нужно сделать, — напомнила она, — но у нас осталось немного времени для прощального поцелуя.
На следующее утро Беатрис проснулась очень рано. Как странно, подумала она, Рождество, а кажется, словно ты нежишься в солнечных лучах! Хотелось чуточку поваляться под теплым одеялом, а потом основательно почистить перышки перед встречей с Ральфом. Но вскоре дверь распахнулась, и Софи, вбежав в комнату, Вскарабкалась к ней на постель, следом за ней прошествовали мальчики. Все были еще в пижамах, взъерошенные и оживленные.
— Мы ждали, когда ты проснешься, потому что хотели вместе открыть наши тяжеленные подарки. Все ждали и ждали, целую вечность, — доложила Софи, дрожа от нетерпения. — А дядя Ральф не позволял тебя будить, но ты ведь теперь проснулась, правда?
Беатрис безмятежно засмеялась и потянулась, счастье, казалось, наполнило ее всю до кончиков ногтей.
Раздался легкий стук. В комнату торжественно вошел Ральф с бутылкой шампанского и двумя хрустальными бокалами. Она, подтянувшись, уселась в постели, облокотившись на подушки. Сердце девушки ликовало от счастья!
Подобно детям, Ральф выглядел так, словно только поднялся с постели. Еще не бритый, но и это придавало ему какое-то неуловимое обаяние. Ясно было, что он натянул на себя первое попавшееся под руку, но Беатрис считала, что он выглядит чудесно.
— Шампанское!
Захлопав в ладоши, она улыбнулась ему поверх детских голов и была вознаграждена искрящимся нежностью взглядом. Как ей могло прийти в голову, что у него холодные глаза? Сейчас, в это светлое рождественское утро, они казались более синими, чем серыми, и лучились теплом, которое растопило ее сердце.
— Вы ведь говорили об этом когда-то? — напомнил он. — Но если вы не хотите, я могу принести чашку чая.
— О нет! — воскликнула Беатрис, наблюдая, как он ловким движением снимает золотую фольгу с горлышка и, придерживая бутылку салфеткой, без лишних усилий открывает ее.
— Это утро как раз для шампанского!
Ральф церемонно протянул ей бокал, наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Счастливого Рождества, Трикси, — сказал он с притворной сдержанностью, как если бы они не обменивались поздравлениями более страстно несколькими часами раньше.
И в этот момент Ральф заметил, что три пары глаз ошеломленно уставились на них.
— Что такого вы увидели? — спросил он с притворной строгостью.
— Вы поцеловали Беатрис! — выпалил обескураженный Эндрю, а Софи захихикала в кулачок.
— Сегодня же Рождество! — риторически воскликнул Ральф. — Так полагается. Правда, Трикси?
— Конечно, — пришла на помощь она.
Патрик подозрительно прощупывал их глазами.
— Почему вы улыбаетесь друг другу… как будто…
— Что «как будто»?
— Ну, как будто нас нет в комнате?
Конспираторы обменялись понимающей улыбкой.
— Вот, опять! — уличил Патрик с обидой.
— Извини, пожалуйста. — Ральф покорно склонил голову. — Ни за что больше не буду! И вы, Беатрис, не смейте впредь улыбаться! Нам сегодня не до смеха! Когда будете смотреть на меня, делайте вот такое лицо.
Он скорчил чудовищную гримасу, а Беатрис, плаксиво запричитав, изобразила неподражаемо-кислую мину. Их артистическое мастерство получило достойную оценку. Лишь через несколько минут дети вновь занялись подарками.
Погода была чудесная, но кругом все так замело, что выйти на единственную дорогу.
которая вела к церкви, было невозможно. И поэтому после завтрака они ограничились прогулкой возле дома. Когда дети во главе с Беатрис вернулись, Ральф сообщил, что звонила Сара, ее подруга выздоравливает, и она вернется раньше, чем предполагала.
Сильно скучая по матери, дети никогда не выставляли своих чувств напоказ. Но это известие, безусловно, стало для них лучшим подарком. Увы, Беатрис не могла разделить общую радость. Боль пронизывала ее при мысли, что им остается быть вместе меньше недели.
Перед обедом детям было позволено открыть подарки, лежавшие под елкой. На какое-то время воцарился поистине карнавальный хаос. И Беатрис, открывая подарок Ральфа, была рада, что в общем шуме никто не обратил внимания на ее реакцию.
В продолговатой коробочке на бледно-желтом атласе лежало топазовое ожерелье такой красоты, что Беатрис обомлела до потери сознания. Она тут же надела ожерелье, и весь день прохладные, тяжелые камни ласкали ее шею. Беатрис то и дело прикасалась к ним пальцами с чувством невероятной, тихой радости. И каждый раз улыбалась при мысли, что Ральф сам выбирал это изумительное украшение для нее и что они связаны тайным уговором о предстоящей ночи.
Когда гостиную освободили от вороха оберточной бумаги, груды пустых коробок и пакетов, они решили еще раз, уже в полном составе, порезвиться на свежем воздухе. Ральф и Софи спровоцировали остальную компанию на отчаянное сражение в снежки. После упорного сопротивления Беатрис, Патрик и Эндрю были расстреляны у стен гаража, где они по колено провалились в снег. После этого, разумеется, пришлось срочно возвращаться домой.
