— Конечно, знаю. Ты подозревал даже собственную бабушку. А ведь она скончалась еще до твоего рождения.
Тут на другом конце линии зазвучали какие-то нетерпеливые посторонние голоса, и Бертран поспешно прервал разговор:
— Послушай, сестричка, меня срочно вызывают в офис. Я должен бежать. — После коротенькой паузы он добавил: — Будь осторожна. Целую тебя и люблю.
— Я тоже. Удачи тебе на профессиональном поприще.
Марджи положила телефонную трубку и уставилась отсутствующим взглядом на красочно оформленный листок бумаги, лежавший на столе. Это было приглашение на благотворительный ужин с целью сбора средств для Проекта в защиту женщин. Хотя само мероприятие уже состоялось, она сохранила пригласительную карточку.
Открыв ее и бегло пробежав глазами текст приглашения, она вновь сняла трубку, позвонила в справочную службу и попросила сообщить ей номер офиса «Кокберн и Уоллес». Получив его, Марджи тут же перезвонила в офис и через секретаршу пригласила к телефону Джин. Когда миссис Кокберн взяла трубку, владелица «Кружев» сказала:
— Привет, Джин, это звонит Марджи Мерано. Если у тебя найдется минутка, я хотела бы задать тебе один вопрос.
— Минутка найдется, но не больше, Марджи. Я опаздываю на одно совещание в пригороде Оксфорда, которое началось полчаса назад.
— Скажи, знала ли ты, что Ник когда-то был известным финансистом и заработал приличное состояние?
Джин Кокберн молчала.
Через несколько секунд прозвучал ее ответ:
— Да, знала. Но это не то, о чем ты думаешь.
— Не то? Тогда что же? Почему он скрыл это от меня? Может быть, он считает меня женщиной, которую интересуют только деньги, которая только и ждет случая, когда можно будет выжать из мужчины все до последнего фунта?
Марджи не могла представить себе никакого другого логического объяснения позиции Ника Райлэнда по отношению к ней. Никакого положительного объяснения. Любое объяснение было оскорбительно для нее. Он не хотел впускать ее ни в свою прошлую жизнь, ни в настоящую, потому что не доверял ей, а это для нее было равносильно пощечине. Да, этот человек дал ей пощечину. Он нарушил основной ее принцип в отношениях с людьми: быть честной. Для нее такая позиция Ника была невыносима. Теперь ни о каком признании в любви к нему не могло быть и речи. Он сам сжег все мосты.
— Не переживай так, пожалуйста, — сказала Джин. — Хотя, разумеется, каждый из нас в этом мире вправе испытывать любые чувства. Я неоднократно советовала Нику рассказать тебе обо всем начистоту, без обиняков. Дело не в тебе, Марджи, ты ни в чем не виновата; у тебя открытая душа. Все дело в нем. Он живет, как в скорлупе. — Она вкратце описала его потрясающие успехи на деловом поприще в Лондоне, рассказала о его женитьбе и разводе и о том, как он решил пустить всю свою прежнюю жизнь под откос. — Ник даже не тратит свой баснословный капитал на себя. Он тратит его анонимно на других людей, через благотворительный фонд.
— Ты имеешь в виду «Трест-невидимку»? — Марджи вспомнила ужин в строгих вечерних костюмах и награду, полученную Джин от треста. — Ты — главный управляющий «Невидимки», не правда ли?
— Да, это так. — Джин вздохнула. — Послушай, Марджи, я должна ехать, но нам надо поговорить обо всем этом поподробнее в следующий раз.
— Спасибо, Джин. После беседы с тобой мне стало гораздо легче. Но ты не права. В следующий раз со мной должна говорить не ты, а Ник Райлэнд. Впрочем, я тоже не права. Он должен был поговорить со мной раньше, гораздо раньше.
Марджи положила трубку и тут же связалась по телефону с полицейским участком, где служил Ник. Представившись начальнику участка, она попросила его освободить детектива Райлэнда от расследования случая с кражей в ее магазине и вместо него поручить завершение дела Джеймсу Болдуину.
— Когда произошла кража, патрульный Болдуин быстро прибыл к месту преступления, эффективно оценил обстановку, и, я думаю, столь же эффективно сможет довести это дело до конца, — сказала она, завершая разговор с начальником участка.
В этот вечер Марджи решила проигнорировать ужин. Ей не хотелось есть. Вместо этого она выпила три баночки джина с тоником, положив в них по кусочку льда, и сразу отправилась спать. Среди ночи она проснулась и, поняв, что ей надо зайти в ванную, направилась туда. Ее голова кружилась и была налита тяжестью. Никогда нельзя пить на пустой желудок, подумала Марджи, отдав дань природе, и медленно зашагала обратно в спальню.
Марджи уже приготовилась было вновь нырнуть под одеяло, как вдруг услышала осторожные шаги за дверью. Кто-то поднимался по лестнице. Кто бы это мог быть? Может быть, Джеймс Болдуин? Однако ее мысли будто покачивались и расплывались во все стороны, и в них отсутствовали ясность и быстрота реакции; алкоголь и нарушенный сон делали свое дело. В полусонном состоянии она накинула халат, с трудом добралась до входной двери и вялым ударом ноги наполовину распахнула ее.
— Джеймс, — позвала она патрульного полицейского.
Наружная дверь была слегка приоткрыта, и в коридоре будто шевелился густой полумрак. Может быть, если бы она надела очки, то смогла бы что-то разглядеть в этом тумане; но очки остались на тумбочке около кровати. Тогда Марджи прищурилась и все-таки попыталась что-нибудь различить около двери с наружной стороны. И различила очертания движущейся к ней фигуры. Мужской фигуры.
— Джеймс, это вы? — спросила опять она. Фигура остановилась. Наступила мертвая тишина.
Ее полусонное состояние моментально как рукой сняло. Марджи резко захлопнула дверь, заперла ее на засов и помчалась звонить в полицию. И сразу же дозвонилась. Но что ожидало ее дальше? Ей стало страшно.
Джеймс подъехал к ее дому буквально через три-четыре минуты, а несколько минут спустя появился еще один полицейский. Они тщательно обследовали коридор, главный зал здания, автостоянку, боковую улицу. Но никого нигде не обнаружили. Затем детективы задали несколько вопросов Марджи. Потом она приготовила им кофе и ответила еще на ряд вопросов. Но они так и не нашли никаких следов или признаков присутствия ночного гостя в ее доме.
Когда полицейские уехали, Марджи упала на кровать и тотчас заснула как убитая. А в шесть часов утра ее разбудил пронзительный звонок в дверь запасного выхода. На кнопку звонка изо всех сил нажимал Ник; а через несколько секунд он пустил в ход кулаки, подняв жуткий грохот, который разбудил бы и глухого.
— Марджи, немедленно впусти меня в квартиру! — услышала она его громкий и требовательный голос.
— И не подумаю, — пробормотала она про себя.
