Нет, конечно, не забыла. Фредди не давала покоя матери просьбами устроить ее в школу Гринбрук, пока та наконец не согласилась. При этом Этель даже не знала, на какой срок устроена ее дочь: за обучение заплатил Ральф, мотивируя это тем, что он несет ответственность за перемену школы.
— Не беспокойся, деньги я верну.
Ральф не поддался на провокацию. Он пропустил мимо ушей оскорбительное обещание и почти мягко спросил:
— Зачем же ты используешь девочку в борьбе со мной?
— Прекрасно! Великолепно! — Этель словно ничего не слышала. — Пусть Фредди остается в Корнуолле, если хочет. Почему бы и нет? Пусть остается с добрым дядей! Я уверена, она будет в восторге.
— Этель! — крикнул Ральф. — Прекрати эту мелодраму! Фредди нигде не останется без тебя. И ты это знаешь.
— Я немедленно возвращаюсь в Лондон, — повторила Этель упрямо. — Пусть Фредди выбирает, как поступить.
— Но зачем заставлять ее выбирать… — Ральф замолчал в поисках нужных слов, но так и не нашел их. — Порой ты поступаешь с ней не лучше, чем с ее отцом.
— С ее отцом, — переспросила Этель, — то есть с Артуром?
— А с кем же еще?
Осознание дикости собственного вопроса привело Этель в бешенство. Пора было кончать этот разговор.
— Пока, Ральф.
Она положила трубку. Но не успела отойти, как снова раздался звонок.
— Этель, — послышался голос Ральфа, — не делай глупостей, пока я не приеду. Нам нужно поговорить…
— Я не хочу с тобой разговаривать! — прервала она и бросила трубку.
Телефон больше не звонил. Ничто не нарушало тишины огромного пустого дома, но уснуть Этель не могла. Мысли лихорадочно метались в ее воспаленном мозгу. Ей надо уехать, немедленно бежать отсюда, от всего, что связывает ее с Макартуром. И от своей слабости. Бежать, пока ее желания, тревоги и страхи не превратились в любовь и не сделали ее невольницей Ральфа. Пока чувство вины не заставило ее рассказать ему правду о Фредди.
Наступил рассвет, и Этель решила слегка изменить планы. Она подождет возвращения дочери и тогда скажет, что в связи с ее работой они должны ехать назад в Лондон. Звучало просто, но понятно, что сказать это будет очень трудно. Скорее всего придется силой тащить упирающуюся девочку. Но разве у Этель есть выбор?
Она опять не учла, что имеет дело с Ральфом. Он появился, готовый к схватке, но не через восемь дней. Уже на следующий день, вернувшись с прогулки, Этель поняла, что в доме кто-то есть, — письма, которые обычно валялись на коврике у двери, лежали на столике. Может быть, воры? Она вздрогнула, но тут появился Ральф. Этель успокоилась, но вряд ли обрадовалась. Возможно, было бы даже лучше, если бы это оказались воры.
— Что ты здесь делаешь? — сухо спросила она, и тут же ее охватил страх: — Что-нибудь с Фредди?
— Нет, с ней все в порядке. За ней до моего возвращения присмотрят Ник и Генри.
— Они на Крите?
Ральф пожал плечами.
— Наверное, уже переехали на Мальту. Какая разница? Через несколько дней мы все вернемся домой, ну а пока они пошли мне навстречу. Я все им объяснил.
— Была бы крайне признательна, если бы ты и мне хоть что-то объяснил. Зачем приехал?
— Смею думать, что имею право узнать, почему ты бросаешь Фредди, — как всегда невозмутимо ответил Ральф. — Хотя бы потому, что я должен буду что-то объяснить девочке, если и у нее это вызовет некоторое любопытство.
— Я ее не бросаю. Фредерика едет со мной в Лондон!
— Но она не хочет ехать.
— Это ты ее уговорил? — Этель едва владела собой.
— А тебе не приходит в голову, — поинтересовался Ральф, — что это лишь естественная реакция на то, что ты приняла решение без нее.
— Но это неправда, — простонала Этель, — я все это наговорила под влиянием эмоций. Неужели ты можешь поверить, что я покину дочь?
— Не могу, поэтому я здесь и хочу, чтобы ты поехала со мной и поговорила с ней.
— Это просто смешно! — воскликнула Этель. — Ты ведь мог привезти Фредди с собой сюда.
— Если, конечно, не учитывать того, что она наотрез отказалась ехать, — уточнил он сухо, — я мог бы схватить ее в охапку и затолкать в самолет, но ведь меня обвинили бы в похищении детей… Кроме того, ты уже в достаточной степени подпортила ей каникулы, так что теперь тебе все и исправлять.
Вечное спокойствие этого человека сводило Этель с ума.
— Мы можем полететь на Мальту, — продолжал он, — а там ты решишь — либо вернешься сюда, либо поплывешь с нами, когда помиришься с дочерью.
Этель задумалась:
— А она очень расстроилась?
— Сначала да, но потом мне удалось успокоить ее.
Даже это ему удалось!.. Кто знал Фредди, тому было чему удивляться.
— Я поеду на Мальту, — согласилась Этель, — но в Корнуолле не останусь. Я не могу.
— Из-за меня? — Ральф попытался поймать ее взгляд. Это ему удалось. — А что, если я пообещаю больше не дотрагиваться до тебя? — спросил он хрипло и тут же коротко рассмеялся: — Хотя свое слово я все равно не сумел бы сдержать… Ты права. Ну так как? Едешь на Мальту?
Этель кивнула. Надо все-таки поговорить с дочерью, прежде чем принимать какое-либо решение.
— И поплывешь с нами на яхте? — спросил он, направляясь к телефону.
Ну это уж совершенно несерьезно!
— Не кажется ли тебе, что яхта будет перегружена? Там всего шесть спальных мест, а нас будет пятеро взрослых и двое детей.
— Пятеро взрослых? — вопросительно посмотрел на нее Ральф. — Ты, я, Ник и Генри — всего четверо.
— А Магдала? — напомнила Этель.
— Она осталась на Крите.
— Что-то случилось? — Этель старалась быть или хотя бы казаться спокойной и дружески участливой.
— Ты хочешь узнать все подробности или можно ограничиться общим описанием событий? — с сарказмом спросил Ральф.
— Нет, до деталей мне дела нет.
— Это правильно, — похвалил ее Ральф. — Итак, благодаря тебе мои отношения с Магдалой дошли до логического конца.
Сердце Этель судорожно сжалось. Неужели они решили пожениться? Конечно, Ральфу было за что благодарить свою бывшую невестку. Она много сделала для того, чтобы все закончилось именно так.
— Поздравляю, — выдавила она из себя.
— Поздравляешь? — С минуту он казался растерянным, но потом понял и громко рассмеялся. — Что, из меня и Магдалы получится неплохая пара, правда?
— Не знаю… — в голове у Этель все перемешалось, — я думаю, у вас много общего.
— Что?.. Что общего?
Этель не ответила и, бросив на него прощальный взгляд, сказала:
— Я поднимусь к себе.
— Да, пожалуйста. А я здесь внизу буду считать мгновения.
